страшную рану на животе.
Бойцы имели на начальника другие планы, и за плечи выволокли из машины, чтобы положить на землю и попытаться оказать первую помощь.
Не прошло и десяти секунд, как готовое покинуть крепкое тело сознание, встрепенулась. Мощный заряд бодрости развеял всю слабость, заставив Павла часто задышать.
— Воды… д-дайте воды… — Прохрипев склонившемуся над ним Евгению, не знавшему, как оказать помощь с такими ужасными ранами, имея лишь паршивую автомобильную аптечку, Паша попытался встать. Несмотря на бодрость, сильная потеря крови дала о себе знать. Тело не слушалось. — В багажнике… вода и еда…
Вместе с титанидом, разумеется, Павел взял большое количество продуктов. Вот только самостоятельно добраться до них уже не в силах.
— Сейчас братик, сейчас принесу. Ты только не умирай. — Евгений устремился к багажнику, оставив перевязку на тренера.
Афганец прекрасно понимал, что с такими ранами начальнику не жить.
В сознании всплыл образ умирающего на гоном склоне друга Артема, которому живот распороло осколком минометного снаряда.
Тот перед смертью просил сигарету, но у Евгения не оказалось под рукой ничего такого. Друг умер на руках, с неисполненной последней волей. С Павлом не должно было произойти того же.
Как только принесли два пакета с водой и едой, открыв при этом одну из вывалившихся наружу бутылок, Паша с усилием опустошил содержимое.
Его трясло, холодный пот проступил по всему телу, заставляя лицо покрыться испариной. Для тренера и афганца это были признаки скорой смерти, однако Павел не торопился умирать. Ощутив небольшой прилив сил, он схватил батон хлеба, и сжав окровавленными ладонями до размеров хоккейной шайбы, запихал в рот, яростно жуя. За ним последовали конфеты, проглоченные вместе с фантиками, жареная курица, сыр, рыба, и снова вода.
Охранники недоверчиво смотрели на отказывающегося умирать начальника, который с каждой секундой, с каждым куском еды, становился всё более энергичным.
Через пару минут, из прачечной повалило пламя подожженного бензина. Никита с Богданом вытащили в полиэтиленовых мешках останки последних бандитов, а вот Алан притащился с двухсторонней глефой, которую он поспешил вложить в руки начальника.
Глаза тувинца странно блестели, в них отражались следы недоверия, восхищения, и скорби.
Наглухо перемотанный Павел, оперившись на оружие, попытался подняться. Что удивительно, у него получилось.
— Грузитесь, и валим отсюда… — Глядя на то, как расцветает яркое пламя, сигнализируя о своем появлении в темную ночь, Павел дал короткое указание. А сам, заставив исчезнуть глефу, сел обратно на пассажирское сиденье Москвича, и прикрыл глаза. Ему не было дела до ошеломленных взглядов бойцов, столкнувшихся, как и он, с чем-то сверхъестественным. — Я не умру здесь… я не умру так… я… не умру.
Глава 52
Полковник Акорин
Полковник милиции Николай Акорин, известный в криминальных кругах непробиваемой твердолобостью, в тот вечер перебирал отчеты подчинённых. Рутинное занятие, растянувшееся на очередную рутинную ночь, если бы только один из участковых не доложился о срочном вызове.
Пожар… Редко, но и такое происходит в Горьком. Однако когда Николай узнал, что сгорела прачечная, вялое настроение мгновенно покинуло сорокапятилетнего мужчину.
— Я поеду сам, и ты, Васильев, со мной. — Безапелляционное заявление начальника сделало участкового совершенно беспомощным.
Кажется, отделаться небрежным отчетом не удастся. Придется поработать…
Когда полковник прибыл на место происшествия, его охватил запах дыма и обугленного текстиля. Сгоревшее строение когда-то было шумным местом стирки почти всего города, но теперь лежало в руинах. Пламя пожрало одноэтажное здание, оставив после себя призрачное напоминание в виде обгорелых элементов бетонного каркаса.
Акорин осматривал местность, выискивая глазами любые намеки и зацепки, которые могли бы помочь в расследовании.
— Ну что таскаешься за мной, как собачка некормленая. Иди, узнай причину происшествия у пожарных. — Отчитав младшего лейтенанта, плетущегося за ним по пятам, полковник вернулся к своей работе.
Причина, почему он лично сорвался на этот вызов, довольно серьезна… Прачечная, сгинувшая в огне, являлась логовом печально известной рэкетирской группировки под названием «Алиса». Преступники, поселившиеся среди мытого белья, были ответственны за череду налетов и ограблений вставших на ноги кооперативов, что уже несколько месяцев не давало покоя городу.
Полковник неустанно расследовал деятельность организованной преступной группы. Казалось, их влияние простирается гораздо дальше, чем предполагалось. Если верить сомнительным сводкам, лидеры группировки проживали в Ярославле, на значительном удалении от своих угодий. Однако до сих пор конкретные доказательства, связывающие их с этим городом, ускользали меж пальцев. Именно поэтому полковник пока не трогал «Алису», желая раскрыть всю сеть.
Проблема в том, что из-за коррумпированности некоторых офицеров, доверить расследование он мог разве что внештатным сотрудникам. Да и они вели наблюдение не возле прачечной, где могли выдать себя, а на местах дислокации жертв группировки. На рынках, возле гаражных производств, и других зонах, где кооперативы размещали свои производства, и торговые точки. Что здесь произошло, не мог сообщить никто…
— Товарищ полковник… поджог!… — Вдруг прозвучал сбивчивый голос Васильева, успевшего запыхаться от пробежки до начальника пожарной бригады, и обратно. — Кто-то спалил прачечную бензином, но жертв нет.
Акорин кивнул. Самовозгорание по техническим причинам он не рассматривал от слова совсем.
И все же, что произошло?
Опытный следак повидал немало мест преступления, и, когда он осматривал окрестности прачечной, пытаясь обнаружить улики в неочевидном месте, кое-что привлекло внимание. Бурые подтеки на каменной брусчатке слишком знакомы ему по богатому опыту расследований.
Кровь… в этом нет никаких сомнений.
В голове мелькали всевозможные варианты. Самый очевидный: пожар — результат бандитских разборок. Дележка территории между местными и ярославцами.
Поскольку на месте происшествия не обнаружено ни одного трупа, трудно определить степень ущерба Алисе, и истинные мотивы поджога. Провокация это, или зачистка территории. Однако полковник Акорин твердо уверен, что этот инцидент — нечто большее, чем просто вандализм.
Решив окончательно разобраться с бандитами, Николай вызвал подкрепление, и приказал подчиненным прочесать местность под микроскопом.
Он понимал, что если в деле действительно замешаны конкурирующие группировки, и без того неспокойный Горький скоро погрузится в хаос. На фоне тревожных политических новостей, этого ни в коем случае нельзя допустить. Дело даже не в патриотизме, просто представителей правоохранительных органов, не справляющихся со своими обязанностями в такое неспокойное время, мгновенно отстраняют от должности и заменяют другими.
Терять работу, и выходить на пенсию раньше времени, Акорин не хотел. Он также понимал, как важно поддерживать незаметный, но бдительный контакт с доверенными информаторами. Они должны стать ключом к раскрытию истины, сгоревшей в пепле.
Уже спустя час Николай беседовал со стариком,
