По возвращении в Ижевск Федя пошел домой, а Илья поехал к Диме, предварительно позвонив.
- Неплохо устроился,- сказал Илья, осматривая квартиру.
- Если бы своя такая была, другое дело,- ответил Дима.
- Ну так как, Димон! Начнем, а?
- Тебе виднее, я человек-то маленький.
- Так вот, маленький человечек. У тебя последний номер "Удмуртской недели" есть?
- Тащи, будем тачку искать.
Просмотрев объявления, Илья позвонил по двум номерам и договорился за две тысячи долларов новую "десятку" приобрести, цвета мокрого асфальта. Дима был чуть ли не в шоке от радости, так как больше, чем на "Москвич", и не рассчитывал. В этот же день принялись за оформление, и на следующее утро Дима уже был на "коне".
- Что теперь? - спросил он.
- Пока, Димон, отдыхай, завтра подъедешь к "Юбилейной" столовой часам к двенадцати, а сейчас довезешь меня до Братской и постоишь на углу, пора знакомиться с моим окружением, первым будет Федя. Когда мы пойдем на остановку, проедешь мимо и запомнишь эту личность.
- Пасти надо?
- Нет, он не со скотного двора, а знать тебе его надо, всякое может быть.
Час спустя Илья вместе с Федей пошли на автобусную остановку, чтобы поехать в магазин. Дима тихо подъехал, притормозив, чтобы разглядеть мудрую физиономию Феди, а Илья тем временем отвлек товарища, чтобы тот не обратил особого внимания на машину.
- Ну что, Федь, когда снова во Львов?
- Как Толяна уболтаем, если быстро достанет, то я договорюсь на работе, чтоб не тянуть резину.
- Слушай, сегодня суббота, застанем мы Толика или нет?
- Конечно, застанем, он пока деньги не пропьет, из магазина не вылезет.
Так оно и было, Толика они застали за пьянкой, но несколько неординарной, что и насторожило Илью.
Зайдя в подсобку гастрономического, они застали, помимо Стрелковой и Толика, полковника милиции, важно восседавшего на единственном стуле. Толик суетился, не зная, что подать полковнику, предлагая то огурец, то, как он выражался, колбаски, и делал это так услужливо, что сними сейчас полковник галифе, Толик непременно бы чмокнул его в задницу. "Да,- подумал Илья,- козел он оказывается отменный, как бы в будущем не пришлось для него на капусту раскручиваться".
Федя, поздоровавшись, попросил Толика якобы помочь машину загрузить. Толик согласился, но сначала пустил в адрес полковника козлиную улыбку.
Оказавшись на задворках магазина, Толян переменился на глазах: тон деловой, речи борзые. Но Федя с помощью Ильи уболтал его еще на шесть тонн, но по полторы тысячи за тонну. И как Толик ушел, Илья спросил:
- Федя, а жареным не запахнет?
- Что ты имеешь в виду?
- Не видишь, что ли, как он перед мусором, и что у него с ментами общего?
- А, ты насчет этого полковника, так это хахаль Нины Ивановны, он из ОБХСС, так что не переживай.
- Все равно, если работать с такими козлами, как Толик, то надо держать нож наготове, а то не ровен час, рогами на срок прижмет.
- Да не бойся, он не стукач, и вообще, с какой стати он вкладывать будет, если сам ворует, а мы только покупаем.
- Ты только покупаешь,- поправил его Илья.
- Какая разница?
- Большая, Федя, большая.
- Ладно. Да, Илюха, что это у тебя в сумке?
- Ольге надо отдать сапоги, пусть продаст.
- И трусишки,- заржал Федя.
- Трусишки я ей вчера подарил, но это не важно, что сейчас будем делать?
- Привет,- услышали они голос Бутовой.
- Ольга, а я как раз к тебе хотел забежать по делу.
- Какому?
- Вот сапоги австрийские, тридцать седьмой размер. Толкни за две штуки, штука тебе, штука мне,- с этими словами Илья протянул ей сумку.
- Давай,- ответила она и упорхнула в магазин, размахивая сумкой.
Федя поехал к своей бензозаправщице, а Илья направился к Дуне, женщине глупой, невоспитанной, вульгарной, но зато занимающей пост начальника отдела социального обеспечения. Поднимаясь на третий этаж девятиэтажного дома на Буммаше, Илья услышал дикий вопль. Это Дуня воспитывала племянника Сережу, который взял моду выдавать замуж свою сестру, при этом с кавалеров снимая каким-то образом различные суммы. Сереже было пятнадцать лет, но ростом он был чуть выше комнатного тапочка, как говорят в народе, и поэтому больше десяти лет ему никто не давал, но зато баритон у него был громче, чем у Джигарханяна. На этот раз он познакомил свою двадцатилетнюю красавицу-сестру с коммерсантом, и пока они веселились в сауне, Вадик по запчастям продал новую "шестерку" кавалера, оставив лишь кузов и ходовую часть.
- А, Илья, здравствуй, извини, что такой бардак, племянника воспитываю, совсем от рук отбился.
- Ничего, ничего, Дуня, продолжай, я подожду.
- А я уже закончила. Да, у меня кое-какие дела в центре, может, съездим, управлюсь быстро, а после займемся чем-нибудь интересным.
Илья не понял, что имела в виду Дуня под словом "интересным", но поехать с ней согласился. Дуня оказывается из-за нехватки средств взялась за организацию службы знакомств и, открыв это дело, попала в затруднительное положение, так как клиентами девяносто процентов являлись женщины, и, как правило, большинство из них желало непременно военного супруга. А у Дуни, естественно, не то, что военных, а нормальных мужиков, ведущих трезвый образ жизни, не было.
- Дунь, сколько у тебя в общей сложности клиенток?
- Тысячи четыре наберется.
- Тебе деньги не предлагали, если ты военного найдешь?
- Как не предлагали, одна аж тысячу сулила, да где их взять?
- Я тебе, Дуня, помогу, но с условием.
- Интересно. Ну-ка, что у тебя, выкладывай.
- Я нахожу военных с погонами солидными, конечно, они ходят по твоим знакомым, далее, попив чай, поговорив, уходят, обещав зайти еще или позвонить, но исчезают с концами. Ты же берешь с каждой клиентки пятьсот рублей. Сто пятьдесят военному, столько же тебе и двести мне за организацию дела. Претензий, думаю, со стороны клиенток не будет, если офицеру не понравилась рыжая особа, он же не обязан на ней жениться, правильно, ведь у тебя в основном рыжие?
- Да, рыжие, а откуда ты знаешь?
- Я человек приезжий и скажу, как вижу со стороны, а со стороны всегда виднее, Ижевск населяют большей частью рыжие женщины.
- Вообще да, а сколько военных ты можешь уговорить на это дело? - заинтересовалась Дуня.
- Я думаю нам хватит.
Управившись с делишками, они поехали с Дуней в ресторан "Кама", заведение паршивое, с отвратительной публикой. Но для Дуни это было на грани блаженства. Довольная таким поворотом событий, который сулил немалые деньги, она была настолько любезна, что поведала о торге массу интересных вещей, а знала она немало. Для Ильи Дуня была просто клад, и он к концу вечера помимо прочей информации имел четыре адреса с нужными ему женщинами, работающими в этом заведении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
