— Прекрати болтать чушь, — рявкнул Андрей. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не причинил бы тебе вреда! Но твоя идиотская скрытность заставила Свиридова поверить, что ты и есть убийца!
— Как трогательно, — скривился профессор. — «Заставила поверить»! Ты теперь не только мальчик на побегушках у генерала, но и его адвокат?
— Ночью Свиридова пытались убить, — не обращая внимания на его сарказм, сказал Гумилев. — Он до сих пор без сознания. Ты понимаешь, что это значит?
— Конечно, — пожал плечами Бунин. — Это значит, что убийца — не я. Ведь я сижу под арестом, и предмет у меня отобрали…
— Вот этот? — любезно поинтересовался Илюмжинов.
На ладони его лежал Спрут.
— Откуда он у вас?
Профессор неожиданно резво вскочил на ноги и сделал несколько шагов по направлению к Илюмжинову. Калмык быстро убрал руку за спину.
— Неважно. Важно, что я могу вернуть его вам… в обмен на некоторую услугу.
— Что вам от меня нужно?
— Ты должен посмотреть, у кого еще на станции есть предметы, — ответил Гумилев. — И рассказать нам все, что ты видишь. Если ты скажешь правду, Спрут останется у тебя. Солжешь — никогда больше его не получишь. Все очень просто.
Бунин немного подумал, облизал сухие губы.
— Идет. Дайте мне Спрута.
Илюмжинов усмехнулся и протянул ему фигурку. Профессор схватил ее так жадно, будто от Спрута зависела его жизнь.
— Мне надо настроиться, — предупредил он. — Это может занять какое-то время…
Он уселся на кучу картона, скрестил ноги по-турецки и закрыл глаза. В комнате воцарилось напряженное молчание.
— Один предмет у вас, — произнес Бунин, не открывая глаз. — Это Единорог.
— Тоже мне, бином Ньютона, — сказал Илюмжинов. — Вы это и раньше знали.
— Вы могли снова отдать его Марусе, — возразил профессор. — Второй предмет принадлежит генералу Свиридова. Это самый мощный артефакт из тех, которые я знаю…
— Морской Конек?
— Нет, Орел. Владеющий Орлом, может убедить кого угодно в чем угодно… Впрочем, если Свиридов без сознания, Орел сейчас вне игры.
— Кто третий?
Бунин заколебался. Он открыл глаза и быстро, оценивающе, взглянул на Андрея и Кирсана.
— Третий предмет находится у телохранителя Беленина. Именно его вы и ищете, господа. Это Морской Конек.
Гумилев и Илюмжинов переглянулись.
— Получается, что убийца — охранник?
Профессор пожал плечами.
— Я не следователь. Вы попросили узнать, у кого находятся предметы — я вам сказал. Делать выводы — ваша задача.
— Андрей, — сказал Илюмжинов, — необходимо срочно отыскать Рашида и отнять у него предмет.
— Учтите, — заметил Бунин, — полученный таким образом артефакт действовать не будет!
— Это неважно. Мы не собираемся никого убивать.
— Ну что, я отработал своего Спрута? — с иронией осведомился профессор.
— Почти, — Андрей поднялся и, подойдя к Бунину, навис над ним. — Скажи, Степан, на станции есть еще люди, владеющие предметами?
Бунин поднял голову и усмехнулся.
— Конечно, есть, Андрей.
— Кто?
Профессор покачал головой.
— Каким же надо быть идиотом, чтобы столько времени не замечать очевидного!
Гумилев схватил его за плечо, резко тряхнул.
— Отвечай на вопрос!
— Ты хочешь получить ответ? Что ж, ты его получишь. Но это довольно долгая история, так что тебе лучше присесть.
Андрей отошел от профессора, снова присел на краешек коробки.
— Есть такой замечательный предмет — кролик, — начал Бунин. — Немножко похожий на эмблему журнала «Плейбой» — маленький, длинноухий, смешной. В отличие от многих других предметов, он ничего не разрушает, не убивает и не подавляет чужую волю. Он всего лишь делает своего хозяина объектом любви и вожделения. Не всеобщего, разумеется. Только тех, кого выберет сам хозяин кролика.
— Это неправда, — голос Андрея дрогнул.
— Увы, дорогой мой. Чистая правда. Действие кролика аналогично действию приворотного зелья, да не просто зелья, а его эссенции. Если бы у меня, например, был такой кролик, мне стоило бы лишь захотеть, и наша гордая, увы, ныне покойная, капитан ползала бы передо мной на коленях, целуя мои ботинки…
— Замолчи, — сказал Гумилев, — иначе я тебя ударю!
— Бей, чего там! Не стесняйся. Показать, где у меня пробита голова? Если попадешь туда, нокаут гарантирован. Не хочешь? Ну что ж, тогда я продолжаю. Я забыл сказать, что у кролика есть одна странная особенность. Тот, кто им владеет, может влюбить в себя даже Снежную Королеву, если ему этого захочется, но сам никого и никогда полюбить не сможет. Такая вот маленькая плата за власть над людскими сердцами. Итак, этот кролик… этот маленький длинноухий зверек принадлежит одной хорошо всем нам знакомой особе. Особу эту зовут Марго Сафина, и, по странному стечению обстоятельств, она няня твоего ребенка и твоя любовница, Андрей…
Гумилев вскочил на ноги. Сделал шаг к Бунину, словно действительно собирался его ударить, но повернулся и быстро вышел из комнаты.
— Знаете, — сказал Бунину Илюмжинов, — на вашем месте я начал бы писать книгу.
— Книгу? — удивленно поднял брови профессор. — Какую?
— Что-нибудь из области прикладной психологии. «Как привлекать к себе людей и завоевывать их дружеское расположение». У вас это неплохо получается.
3
Андрей рывком открыл дверь и вошел в каюту. Марго нигде не было видно, Маруси тоже. Из ванной комнаты доносился шум воды.
— Марго!
Девушка сидела на полу в луже крови. Бледная, с воспаленными глазами и мокрым от слез лицом. Плечо с татуировкой было безжалостно располосовано ножом, валявшимся на металлическом полу ванной.
— Я не могу, — словно извиняясь, прошептала она.
Он стоял на пороге, глядя на ее окровавленную руку, и не мог заставить себя сделать шаг вперед. Хотя еще несколько часов назад обещал ей всегда беречь и защищать. Но тогда он не знал, что она все это время лгала ему.
— Значит, все это правда?
— Андрей…
— Ты… Что тут вообще происходит?
Андрей был взбешен. Его трясло — от собственной растерянности, от ощущения обмана, предательства со стороны человека, которому он привык доверять. Предательства любимой женщины. Вот этой, которая сидела перед ним на полу в полуобморочном состоянии, и вызывала лишь отвращение, желание бросить ее тут, закрыть дверь и уйти навсегда.
— Он тут, — Марго нашла в себе силы улыбнуться и показала на плечо, — внутри…
— Предмет вшит тебе в руку?
— Помоги мне…, — девушка подняла нож и протянула его Андрею. Рука ее дрожала.
