товарищ управляющий.
— Так вот, чтоб не повторяться: у меня к тебе аналогичная просьба. Нажми и дай лишку тонн пятьдесят в сутки. Это на каких-нибудь три-четыре дня, пока выберемся из прорыва, а потом опять сядешь на свой план.
Слушая управляющего, Шугай поглядывал то на Королева, то на Круглову, словно ища защиты и совета.
— Ты что там играешь в молчанку, Шугай? — уже с угрозой спросил Чернобай.
— Я вас слушаю, Егор Трифонович.
— Так что, договорились?
Круглова вдруг поднялась, подошла к микрофону.
— Пятьдесят тонн сверх плана мы не в силах дать, товарищ управляющий, — срывающимся от волнения голосом проговорила она, — женщины выбиваются из последних сил. Чтобы дать требуемую вами добычу…
— С кем имею честь разговаривать? — донесся сердитый голос Чернобая.
— С вами говорит главный инженер шахты Круглова, — ответил за нее начальник шахты.
— А по-моему, Шугай, я разговаривал с тобой и вдруг такая метаморфоза: вместо твоего голоса слышу бабий, — и неестественно хохотнул: — Я все время считал, что на «Коммунаре» ты начальник, товарищ Шугай. Мне что-то не помнится, чтобы я тебя увольнял. Так как?..
— Раз надо, что-нибудь сделаем, товарищ управляющий. — Но не успел он договорить, как Круглова метнула на него негодующий взгляд и запальчиво сказала в микрофон.
— Мне кажется, товарищ управляющий, что вы поступаете неправильно. В настоящее время у нас пока нет таких резервов, которые позволили бы дать то, что вы требуете. Даже то, что добывают наши забойщицы, сверх их сил. Сегодня я была в лаве в бригаде Варвары Быловой. Чтоб добыть положенную им норму, они на свой страх и риск устраивают в середине своего рабочего дня получасовой отдых…
Лицо Шугая вытянулось от удивления, он часто смаргивал, будто что-то мешало ему смотреть.
— Ну хватит тебе, Татьяна Григорьевна, — остановил он ее.
— Почему это хватит?! — решительно сказала Круглова. — Боитесь, что управляющий узнает правду?
— Все равно он не узнает, — спокойно сказал он, — нашу линию давно выключили, — и для убедительности пощелкал пальцем по микрофону.
Круглова растерянно смотрела то на Шугая, то на Королева, не понимая, что произошло.
— Как же так?! — в отчаянии выговорила она.
— Успокойся, Татьяна Григорьевна, — поднимаясь со стула, сказал Шугай, — садись и расскажи толком, какое новшество ввела в своей бригаде Былова?..
Как только Круглова ушла, Шугай выбрался из-за стола, нервно зашагал по комнате:
— Недаром сказано: и воробей на кошку чирикает. Без году неделя в главных ходит, а уже самому управляющему в нос тычет. Этак не мудрено и дров наломать. Верно говорю, парторг?
— Нет, не верно.
Шугай остановился на полушаге, выжидательно посмотрел на него.
— Как это?.. Не понимаю, — и уже с иронией: — А-а-а, теперь ясно, почему защищаешь…
— Ты оставь эти глупые намеки, — оборвал его Королев. — Зачем микрофон выключил?
— Думаешь, Чернобай не знает правды? — насмешливо выговорил Шугай, — получше твоей любезной знает, что у нас хорошо, что худо. Так на кой черт о наших болячках колоколить на весь трест?
Королев сделал вид, будто не расслышал слов «твоя любезная», сказал:
— А почему мы должны скрывать наши болячки?
— А потому, что начнем выносить сор из избы, нам не станет легче.
— Не в соре дело, а в том, что Чернобай требует невозможного, насаждает штурмовщину, — наступательно начал Королев, — и ты это отлично понимаешь, но не хочешь возразить ему. Боишься.
— Не боюсь, это ты выдумываешь, — нахмурился Шугай, — фронту уголь нужен, парторг, и его надо дать любой ценой. А что касается моей трусости, это ты брось! — пригрозил он. — Я у немца из-под мушки не выходил. Другому б несдобровать, а я, как видишь, цел остался. Теперь мне бояться некого.
— Об этом и я подумал: немца не испугался, а перед Чернобаем шапку гнешь.
Шугай метнул на него гневный взгляд.
— Какую шапку, что еще выдумываешь? — и еще энергичнее задвигался по кабинету. — Военный человек, а говоришь такое. Теперь не мирное время, учти. Приказ начальника — дело святое, выполняй, не выполнишь — головой отвечай. А я не хочу подставлять свою голову.
— Зато решил подставить другие, — вклинил Королев.
— Как это, другие?
— Да ты пойми, чтобы выдать на-гора те тонны, которые требует Чернобай, тебе надо брать уголь в опасных местах, рисковать людьми.
Шугай осуждающе усмехнулся:
— Не знал, парторг, что ты такой неженка. Сейчас все поставлено на риск. Положение-то в стране какое, ничего не поделаешь. Теперь и бабы вон — в забоях, а раньше разве допустили бы до этого?
— Ничего у нас на риск не делается, — возразил Королев, — даже на фронте рискуют с расчетом.
Шугай уселся за стол, задумался, напряженно двигая бровями. И сказал уже спокойно:
— Я не отнимаю у тебя права думать обо мне, как тебе угодно, но учти, для меня основное на сегодняшний день — добыча. За нее в первую голову я отвечаю. И пусть твоя любезная не суется куда не следует, а выполняет свои обязанности, помогает мне…
— Не ты один отвечаешь за добычу, все мы.
— Не против, — миролюбиво согласился Шугай, — но это в том случае, когда не будет допускаться обезличка.
— Выходит, хочешь сам командовать княжеством…
— При чем тут «княжество»? — обидчиво перебил его Шугай, — ты ближе к делу, а он про козу белу. Так ты мне еще какой-нибудь загиб припишешь, парторг, — принужденно засмеялся он и уже серьезно продолжал: — Вот что, Королев, давай, брат, кончать этот разговор. Найдем для него более подходящее время, если ты считаешь, что наш разговор чего-то стоит. А сейчас душа горит, в шахту нужно. Надо пошарахать ремонтников, штреки валятся. — Он поспешно собрал бумаги, запер их в стол и вдруг, вспомнив что-то, снял телефонную трубку:
— Алло!.. Статистику… Это ты Катушка? Мигом ко мне, — сказал он и небрежно бросил трубку на рычаг.
Королев догадался, что Шугай разговаривал со старшим статистиком Катушкиным, и вспомнил разговор управляющего трестом с начальником шахты Кукушкиным. Шугай явно копировал Чернобая.
Пока не пришел Катушкин, Шугай рассказал историю, которая произошла сегодня утром. Статистик, передавая в трест сведения о добыче, назвал фактическую цифру.
— А мне возьми и стукни в голову взглянуть в сводки «Юнкома» и «Северной», — говорил Шугай, — и что ж ты думаешь: обнаруживаю, что наше с тобой хозяйство фактически отстало от соседей на целых 20 тонн. Я приказываю Катушкину немедленно дополнительно передать в трест недостающие тонны, а там заартачились и не приняли. Это, говорят, подделка, фальшь.
— Выходит, разгадали твою уловку, — усмехнулся Королев.
— А хотя бы и разгадали, так что, по-твоему, мы бы с тобой эти несчастные тонны нынче не наскребли?
Вошел Катушкин, и Шугай умолк. Болезненный, худощавый, уже немолодой человек остановился у двери. Шугай строго
