на застывших аристократов. Те сразу приосанились и задрали свои подборлдки. Но картина выглядела нелепо. Я стою на лестнице, и никого за моими плечами нет, кроме Дона. И аристократы, которые пришли с не слабыми героями, да ещё и толпой. На одного бедного пекаря… Да уж. Это они в меня так верят или же в себе сомневаются?
— Доброго утра, господа, — решил я начать первым, раз никто и не дёрнулся, чтобы что-то сказать. — Вы пришли зачислить своих детей в гимназию? Но как бы вам сказать… Они слишком старые, чтобы учиться тут. Да и… не маги. Уровень у них всё равно слабоват. Да и, вроде, на пресс-конференции мы говорили, что возьмём лишь тех, кто находится в тяжёлой жизненной ситуации. У вас она тяжёлая? Это не ваши дети? Мы ведь только сирот принимаем.
Аристократы настолько обалдели от моей речи, что раскрыли рты. Из них не вырвалось ни звука.
— Я могу принять ваше молчание как знак согласия? — поднял бровь под заливистый смех Дон. Тот не мог пропустить веселье и завис над улицей, следя за всем происходящим.
В итоге я улыбнулся от комичности ситуации. И это взбесило одного из папаш.
— Тебе смешно, пекарь? Ты не понимаешь, на кого нарвался со своими детьми. Твои мелкие недомаги чуть не убили наших сыновей. А это карается законом. Или же теми, кто был ранен. Наши дети пострадали! Ты же запустил в них какую-то выпечку. У них теперь изуродована внешность, — смешной аристократ орал, привлекая окружающих, хоть их и было немного на улицах.
Я осмотрел детишек, которые «пострадали» и были «ранены», и не заметил среди них ни одного калеки. Лишь волос не хватало, но это сейчас модно. Скажем Вадиму, что он нынче пример для подражания в городе. Сынишки были без бровей. Им даже, можно сказать, шла такая внешность, подстать их мерзкому характеру.
— Во-первых, — я перестал улыбаться. — Перед вами не пекарь, а владелец гимназии. Во-вторых… Ваши дети не пострадали. У них есть руки и ноги, а то, что у них нет волос… в некоторых местах, так я могу быть ни при чём, — я задумался. — А в-третьих, кто виноват в случившемся? Ваши дети, скорее всего. Не припомню, чтобы мои подопечные были агрессивны к кому бы то ни было. Им же меньше, чем вашим сыновьям. Здоровые лбы пошли против малышей, хоть я и могу признать, что мои дети виноваты. Но! Ваши сыновья первыми начали. Свидетелей много.
— Здоровые лбы⁈ — взревел начавший скандал аристо. У него даже лицо покраснело от натуги, но он не мог ничего сказать.
В принципе, я думаю, они понимали, кто виноват, а кто — нет. Но защитить честь диточек было дороже всего, а потому я сейчас пререкался с аристократами вместо того, чтобы гулять с Церей.
— Вам нужна вода? Ваше лицо покраснело, — спокойно предложил я, но это взбесило папашку ещё сильнее.
— Хватит, — прервал не начавшуюся перепалку спокойный аристократ. Только вот я видел, что он лишь внешне оставался невозмутим. А вообще ему хотелось разорвать моё горло. Простолюдин смел говорить такие вещи, которые не каждый аристократ мог себе позволить. За это нужно наказывать. — Господин Фер, мы пришли с миром, но вы заставляете нас вам угрожать.
— Угрожать? Чем? — стало интересно мне.
— Уничтожением вашей гимназии, а ещё пекарни и кафе, которыми вы владеете, — спокойно продолжил аристократ.
— Скажите мне ваше имя, — внезапно сказал я, чем сбил аристо.
— Граф Григорьев.
— Так вот, граф, — улыбнулся я. — Раз вы угрожаете мне… А вы ведь угрожаете?
— Да, — подтвердил граф, подозрительно прищурившись.
— Тогда действуйте, — оскалился я. — Давайте. Я посмотрю на это.
Почему-то моё предложение им не понравилось. Они врубили ауры, чем заставили своих сыночек отступить.
Сразу так? Да у них ауры в сто раз слабее, чем даже у шестёрки ангела. И с этим они пришли ко мне? Забавно.
Глава 18
Архивы и объявление войны
Это показательное выступление с аурами должно было меня напугать. Ведь как это так, пять сильных аристократов выпустили свою силу? Кто такой пекарь, а кто — высокородные аристократы? Но что-то я не пугался.
Не получилось у аристократов-отцов запугать меня. Я чуть не зевнул от того, что они делали, но зато смог прощупать их силу, которая была слабее, чем у графа Демидова. У всех, кроме Григорьева, с которым я общался. Он вроде ничего так по силушке, но не герой. Больше для статуса поддерживал уровень своих сил.
Но самое весёлое состояло в том, что пусть они и выпустили свои ауры, но не могли расти вширь, а лишь задерживались будто в коконе и больше вреда причиняли самим обладателям. Точнее, их соседям. Неловко вышло.
Мне стало даже интересно, что они предпримут в итоге, когда устанут отбиваться и сдерживать свои же силы, но закончилось всё даже не взрывом, а лишь тем, что один из аристократов психанул. Как только он выбился из цепочки аур, другие отпустили силы, чтобы не угробить своего приятеля.
И всё? Они даже не попытаются попробовать вновь? Жалко. Я бы посмотрел на их попытки, как и Дон, который нашёл это шоу интересным. Да и не только он. Я видел, как высунулись из окон детишки, чтобы посмотреть, как расправляются с отцами их обидчиков. Но я не особо-то и вмешивался. Да и не я даже.
Краснолицый аристократ, который до этого угрожал мне, уже перестал таковым быть, а его лицо приобрело синюшные оттенки. Кажется, он дышит через раз от стыда. Но вякнуть решил. Ведь именно он первый вышел из битвы аур.
— Мы ещё вернёмся, — аристократ сделал глубокий вдох, будто ему не хватало воздуха, и продолжил: — и дальше будет хуже для тебя, пекарь.
Я посмотрел на графа Григорьева, который чуть скривился от слов своего друга, а после оглядел остальных. Хм, а ничего так веселье нагрянуло. В ближайшее время уж точно. Вместо чёрных у меня аристократы, которые не привыкли проигрывать. И чего всем неймётся от пекаря? У меня, вроде, не пасека, чтобы тут мёдом было намазано.
— Хотите войны? — спросил я и склонил голову набок.
— П-ф-ф, — фыркнули мне аристократы, а краснолицый ответил за всех:
— Это даже войной-то не назвать. Так… Пшик!
Задумчиво
