Евангелист Матфей заканчивает повествование о Нагорной проповеди свидетельством о том, что народ дивился новому учению, поскольку Господь учил их как власть имущий, а не как книжники и фарисеи. Учение фарисеев, в большей части, состояло из мелочей, из бесполезных словоизлияний и словопрений; учение же Иисуса Христа было просто и возвышенно, т. к. Он говорил от Себя лично, как Сын Божий. А Я говорю вам – в этих словах ясно чувствуется Его Божественная власть и сила.
Когда Господь Иисус Христос сошел после Своей проповеди с горы, за Ним последовало множество слушавших Его и, несомненно, глубоко потрясенных. И вот к Нему вновь, как это было уже однажды, о чем повествуют евангелисты Марк (1, 40–45) и Лука (5, 12–16), подошел прокаженный, прося об избавлении от ужасной болезни. Конечно, это был далеко не единичный случай исцеления прокаженных, принимая во внимание то множество чудесных исцелений, которые вообще совершил Господь за время Своего общественного служения людям. Неудивительно и то, что этот случай описан весьма сходно с первым; неудивительно также, что и этому прокаженному Господь велел явиться к священнику для того, чтобы тот, согласно предписанию закона Моисея, официально засвидетельствовал бы факт исцеления, без чего бывший прокаженный не смог бы возвратиться опять в общество здоровых людей: все бы боялись и сторонились, зная его, как больного страшной и заразной проказой. Господь приказал бывшему больному молчать об исцелении, но немедленно идти к священнику и показаться ему.
Некоторые толкователи полагают, что если бы исцеленный не пошел сразу в Иерусалим к священнику, а стал бы разглашать повсюду о совершенном над ним чуде, то молва об исцелении могла бы дойти до Иерусалима раньше его прихода, и тогда бы священники, враждебно относящиеся к Господу, стали бы утверждать, будто исцеленный и не был никогда болен.
Архиеп. Аверкий (Таушев). Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Четвероевангелие.
Воскресенье
Мф., 18 зач., 6, 22—33
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Т. е. если ты оковал свой ум заботою о богатстве, то ты погасил светильник, омрачил свою душу, потому что как око, когда оно «чисто», т. е. здорово, освещает тело, а когда «худо», т. е. нездорово, оставляет его во тьме, так и ум заботами ослепляется, а при слепоте ума темна бывает и вся душа, ибо ум есть око души.
Никто не может служить двум господам. Двумя господами называет Бога и маммону, потому что они дают противоположные приказания. Мы поставляем в господина себе диавола, исполняя его волю, равно и наше чрево делаем богом, но существенный и истинный Господь наш есть Бог. Не можем мы работать Богу, когда работаем маммоне. Маммона есть всякая неправда, неправда же – диавол.
Ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Видишь, что для богатого и неправедного невозможно служить Богу, ибо алчность к приобретению имения отвлекает его от Бога.
Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Почему? Потому что по алчности к имуществу отторгаются от Бога. Душа, будучи бестелесна, не имеет нужды в пище, но Господь говорил таким образом по общему обыкновению, потому что душа, как видим, не может оставаться в тебе без питания плоти. Господь не запрещает трудиться, но запрещает совершенно предаваться заботам, прекращая дело духовное и пренебрегая Бога. Вот что запрещается! Должно заниматься земледелием, но особенно нужно заботиться о душе.
Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Т. е. Кто дал большее – душу и тело, Тот неужели не даст пищи и одежды?
Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Господь мог представить в пример Илию, Иоанна и сказать, как они жили, но Он напомнил о птицах, чтобы дать нам почувствовать, что мы неразумнее и их. Бог питает их, вложив в них естественную смышленость доставить себе пищу.
Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? Как бы ты ни заботился, ничего не сделаешь без воли Божией. Зачем же мучить себя попусту?
И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Не одними неразумными птицами стыдит нас, но и увядающими лилиями. Ибо если Бог так украсил их, хотя в том не было никакой нужды, то не тем ли более удовлетворит нашей нужде в одежде? Вместе с сим показывает, что хотя бы ты весьма заботился, однако не можешь украсить себя так, как лилии, ибо и сам мудрейший и изысканнейший Соломон во все свое царствование не мог одеваться, подобно им.
Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Отсюда научаемся, что не должно заботиться об украшениях, поскольку это свойственно тленным цветам, а поэтому всякий украшающийся есть трава. А вы, говорит, разумные существа, вас Бог составил из тела и души. Все преданные житейским заботам маловерны, ибо, если бы они имели совершенную веру в Бога, не стали бы так много заботиться.
Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники… Есть не запрещает, но запрещает говорить: что будем есть? Как обыкновенно богатые говорят с вечера: что станем есть завтра? Видишь, что Он воспрещает изысканность и роскошь в пище!
…и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Царствие Божие есть наслаждение благами, но сие наслаждение дается за правду. Итак, кто печется о духовном, тому по щедроте Божией дается, кроме всего, и телесное.
Блж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Матфея.
Седмица 4-я по Пятидесятнице
Понедельник
Мф., 40 зач., 11, 2—15
Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне. Когда же они пошли, Иисус начал говорить народу об Иоанне: что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? человека ли, одетого в мягкие одежды? Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских. Что же смотреть ходили вы? пророка? Да, говорю вам, и больше пророка. Ибо он тот, о котором написано: се, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его. От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его, ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна. И если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти. Кто имеет уши слышать, да слышит!
Св. Иоанн Креститель не мог сомневаться в Божественном достоинстве Господа Иисуса Христа. Тем не менее, находясь уже в темнице, посылает он двух учеников своих к Иисусу Христу с вопросом: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?. Ответ на этот вопрос нужен был не самому Иоанну, а ученикам его, которые, слыша много о чудесах Господа, недоумевали, почему же Он открыто не провозглашает Себя Мессией, если Он действительно Таковой? Но Господь не дает прямого ответа, поскольку с именем Мессии у евреев были связаны надежды на земную славу и величие. Только тот, у кого душа очищена учением Христа от всего земного, и мог быть достоин слышать и знать, что Иисус, воистину, и есть Мессия-Христос. Вот поэтому вместо прямого ответа Господь, ссылаясь на пророчество Исаии (Ис. 35, 2–6), обращает внимание учеников Иоанна на совершаемые Им чудеса, как на доказательство Своего Божественного посланничества, и прибавляет: Блажен, кто не соблазнится о Мне! – или, иными словами: «Блажен, кто не усомнится во Мне, видя Мой уничиженный вид». И чтобы кто-либо не подумал, будто Иоанн сам сомневается в Божественном величии Господа, Он, после ухода учеников Иоанна, стал говорить народу о высоком достоинстве и служении Иоанна, как высочайшего из всех пророков. Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя, но меньший в Царствии Небесном больше его – эти слова указывают на превосходство христианства над высочайшей ветхозаветной праведностью.
