- Фадей Борисович, у вас работает некто Марчук? - спросила Инга Казимировна.
- Григорий Пантелеевич? Работает... Мне передали из отдела кадров, что им интересовались работники милиции. - Заремба тяжело вздохнул. - Я не знаю, что Марчук натворил. Хочу думать, что не очень уж такое, а? - Он выжидательно посмотрел на следователя.
- Натворил, - кивнула Гранская. - Иначе я бы не сидела сейчас у вас.
- Ай-я-яй! - сокрушенно покачал головой Заремба. - Поверьте, никогда не мог взять в толк, зачем людям нарушать закон? Прямая дорога, она ведь лучше окольных. Сколько раз я на общем собрании говорил: трудитесь, живите честно, и общество отплатит вам благодарностью. Кривдой жить нельзя...
- Совершенно с вами согласна, - сказала Инга Казимировна.
- Кадры, - продолжал вздыхать директор, - я считаю, самый важный, самый определяющий момент. Есть кадры - можно спокойно работать, творить материальные и культурные блага... Главное, подобрать настоящих, честных, преданных делу работников... А как почитаешь фельетоны, что творится на некоторых предприятиях, - жуть берет.
В кабинет вплыла секретарь с подносом, на котором стояли кофейник, две чашечки и две сахарницы.
Фадей Борисович поднялся из-за стола и жестом пригласил Гранскую куда-то под сень фикуса. Там действительно стояли два кресла и журнальный столик. Когда они уютно расположились, Заремба, отпустив секретаршу, сам разлил кофе. И предупредил:
- Это сахар, а это - соль, - показал он на сахарницы. - Я сахар не употребляю, читал: вредно, - коснулся он левой стороны груди и сыпанул в свой кофе щепотку соли.
- Солью тоже врачи советуют не злоупотреблять, - заметила Инга Казимировна.
- Надо выбирать наименьшее зло, - сказал Заремба. И, увидев, что Гранская пьет кофе без сахара, одобрительно хмыкнул: - А вы, значит, ни то ни другое?
- Да, отказываюсь от зла вообще, - усмехнулась следователь.
- Марчука я считал дельным работником, - продолжил прерванный разговор Заремба. - Он хороший специалист, а спецам надо доверять. Руководитель должен заниматься общими идеями, видеть масштабно, решать перспективные вопросы...
- Простите, а что вы имеете в виду - Марчук хороший специалист? Чем он занимается на фабрике непосредственно?
- Э-э, - проделал круг в воздухе рукой Заремба. - Материальным обеспечением. Сырье, исходный материал, из которого производится продукция фабрики. Свой участок он не подводит.
- А с моральной стороны? - Инга Казимировна сама невольно перешла на казенные обороты речи.
- Устойчив, - не задумываясь ответил директор. - Женат, в пьянстве не замечен, бытовых скандалов, эксцессов не было...
- Но, Фадей Борисович, вот если я попросила бы у вас характеристику на Марчука? Что бы вы написали?
Заремба облокотился на ручку своего кресла. Гранская уже заметила, что оно было куда массивнее и надежнее, чем то, на котором сидела она.
- Видите ли, Инга Казимировна, - солидно произнес директор, и следователь удивилась, что он запомнил ее имя и отчество, - я подпишу характеристику на Марчука, которую сочтут нужным составить наши товарищи из отдела кадров, люди, непосредственно с ним работающие и знающие его. Предварительно, конечно, посоветуюсь в инстанциях. Но еще раз говорю, я доверяю своим подчиненным. Это мой принцип. На фабрике трудится несколько сотен человек. Досконально вникнуть в биографию и служебное соответствие каждого я не могу...
- Понятно... Сколько у вас работает Марчук?
- Три года и пять с половиной месяцев, - ответил Фадей Борисович.
Гранская поразилась такой осведомленности и точности. Но, поразмыслив, пришла к выводу: раз Марчуком интересовались работники милиции, то Зарембе конечно же подготовили подробную справку о Марчуке.
- Какой у него оклад?
- В среднем около ста пятидесяти рублей в месяц. С премиальными.
- И как живет? По средствам?
Этот вопрос явно поставил директора в затруднение. Он поерзал в своем монументальном кресле, похлопал себя по карманам, словно искал шпаргалку. Но таковой не оказалось, и он растерянно ответил:
- Этот момент осветить не могу. Дома у него не бывал... Да, к сожалению, мы не всегда знаем, как устроены быт и жизнь наших работников.
- Ну, ладно, - сказала следователь, понимая, что директор действительно вряд ли может рассказать конкретнее о Марчуке. - Я поговорю с кем-нибудь из людей, работающих с Марчуком непосредственно.
- Совершенно правильное решение, - одобрительно закивал Заремба.
- Но у меня к вам есть еще несколько вопросов. Позвольте?
- Весь внимание...
Следователь достала из портфеля, с которым пришла на фабрику, целлофановую хозяйственную сумку - одну из тех, что обнаружили в чемодане в радиомастерской Зубцова.
- Вашего производства?
- Нашего, - уверенно ответил директор, рассматривая сумку. - А что, имеются претензии к качеству?
- Просто интересуюсь, ваши ли.
- Мы их снимаем с производства... Понимаете, один из наших принципов - почаще обновлять ассортимент. Это залог постоянного покупательского спроса на продукцию. Больше новинок - вот девиз фабрики. Облисполком одобрил нашу инициативу, рекомендовал наш опыт другим.
- А что еще выпускает ваша фабрика? - спросила Гранская.
Кажется, Инга Казимировна затронула любимую тему директора. Он оживился.
- Мы работаем, если так можно выразиться, на стыке промышленности и художественного творчества... Сувениры - это, с одной стороны, художественные изделия, а с другой - необходимый предмет в хозяйстве или оформлении жилища... Выпускаем декоративные зажигалки, чеканку, пластмассовые и деревянные поделки, коврики и салфетки, вышитые народными умельцами... Хотите ознакомиться - милости прошу в наш небольшой зал-выставку. В этом же здании... За последнее время широко внедряем новые формы организации труда, а именно - увеличиваем контингент рабочих, которые трудятся на дому. Представляете, без увеличения капитальных затрат удалось значительно повысить выход продукции. В этом нас тоже очень поддержали облисполком и городские власти. Да и люди довольны. Вышивальщицы, к примеру, или чеканщики могут работать дома. Это удобно, особенно для тех, у кого ребенок, для пожилых. Так бы они были выключены из сферы производства, а мы используем их труд. Тут огромные резервы. И нет проблемы с рабочими кадрами. Посмотрите, как на других предприятиях требуются, требуются, требуются... А у нас нет отбоя от желающих. Даже есть возможность выбирать наиболее квалифицированных и талантливых.
Заремба еще говорил о том, что его предприятие систематически перевыполняет план, награждено грамотой ВДНХ и вообще неоднократно завоевывало переходящее знамя и вымпелы...
- Кто непосредственный начальник Марчука? - спросила Гранская, когда он выдохся.
- Начальник экспериментального цеха товарищ Анегин.
- Евгений? - пошутила Инга Казимировна.
- Совершенно точно, - невозмутимо, без тени юмора ответил директор. Евгений Иванович. Но первая буква А. Анегин. Все почему-то путают.
Провожая следователя до двери, он с оттенком обиды в голосе сказал:
- Значит, не хотите проинформировать меня, в чем провинился Марчук?
Гранская ответила ему так же, как и родственникам Марчука в Зорянске: нанес тяжелые увечья человеку.
- Вот бы никогда не поверил, - покачал головой Заремба. - Что, был выпивши?
- Трезвый.
- Прискорбно, - вздохнул Фадей Борисович и повторил: - Очень прискорбно. Но надеюсь, Марчук это сделал в неслужебное время и не по служебной линии? Поверьте, это все равно чрезвычайное происшествие! Коллектив у нас здоровый. Люди сознательные, дисциплинированные...
Почти однофамилец знаменитого пушкинского героя оказался высоким загорелым мужчиной. Представительный. Красивый. С буденновскими усами. На его крепко сбитом теле белый халат сидел кургузо. Гранская нашла Евгения Ивановича в цеху, как ей сказали, - в "эксперименталке". Но разговаривать там было не очень удобно: шумно.
Гранская и Анегин вышли во двор, сели на скамеечку в тени виноградника.
В беседе выяснилось, что Марчук на самом деле только числится в экспериментальном цехе и Анегин является его начальником номинально.
- А кому же он подчиняется? - спросила Инга Казимировна.
- Обязанность Марчука - обеспечивать всю фабрику материалами.
Гранской приходилось сталкиваться с подобными случаями. Человек, к примеру, оформлен слесарем, а возит кого-нибудь из начальства или вот, как с Марчуком: числится на должности инженера, а в действительности обыкновенный "толкач", лицо, не предусмотренное ни одним штатным расписанием, но играющее важную роль в механизме завода или фабрики.
- Но вы обычно хоть знаете, когда он выезжает в командировку, когда возвращается? И куда ездит? - поинтересовалась следователь.
- Григорий Пантелеевич не обязан докладываться мне, - ответил начальник экспериментального цеха. - А вообще-то я обычно знаю, на месте он или нет. Ведь фабрика небольшая, коллектив маленький...
