Тэлли с тоской перевела взгляд на женщину-стеклодува. Зейн продолжал объяснять Фаусто, что произошло с ними за последний месяц: лекарство, нарастающая просветленность, мучительные головные боли Зейна.
— Значит, Шэй была права насчет вас! — воскликнул Фаусто. — Вот почему вы теперь совсем другие…
Тэлли рассказала их историю одной только Шэй, но все «кримы» наверняка заметили перемены и гадали, что произошло. Всем хотелось обрести загадочную ясность мысли, которая появилась у Тэлли и Зейна. Теперь, когда и Фаусто узнал, что для этого достаточно всего-навсего принять капсулу с лекарством, возможно, идея Зейна сунуть руку под пресс уже не кажется ему совсем уж дикой.
Тэлли вздохнула. Может быть, не такая уж и безумная это затея. Ведь она сама, Тэлли, не далее как сегодня утром не решалась отвезти Зейна в больницу и торчала вместе с ним под дождем, теряя драгоценные минуты и рискуя его жизнью. А сейчас речь шла всего лишь о руке, а не о жизни.
Во рту у нее пересохло. Как сказал Фаусто? Что кости разжижатся?
Стеклянный пузырь на конце стеклодувной трубки увеличился и начал обрастать маленькими шариками, необыкновенно хрупкими на вид. Разбей их — и уже не склеишь. Женщина обращалась со своим произведением очень осторожно: бывают вещи, которые не починить.
Тэлли вспомнила Эза, отца Дэвида. Доктор Кейбл пыталась стереть его воспоминания, и эта процедура убила Эза. Сознание человека еще более хрупко, чем его рука. А ведь никто и понятия не имеет, что сейчас происходит у Зейна в голове…
Она опустила взгляд и посмотрела на свою левую руку в теплой перчатке, медленно согнула и разогнула пальцы. Хватит ли ей храбрости сунуть руку в металлические челюсти пресса? Может быть, и да…
— А ты уверен, что мы сумеем разыскать новых дымников? — спросил Фаусто у Зейна. — Я думал, их уже давно никто не видел.
— Уродцы, с которыми мы встретились сегодня утром, говорят, что дымники, скорее всего, вернулись. Есть кое-какие признаки.
— И они смогут вылечить твою голову, чтобы не болела?
Тэлли уловила в голосе Фаусто знакомые по опыту нотки: он словно бы проговаривал все вслух нарочно, чтобы убедить себя. Еще чуть-чуть — и он согласится включить пресс. И, если подумать, у них и правда не было выхода, кроме этой, пусть и жуткой, затеи. Где-то в лесной глуши, посреди руин, живут те, кто может вылечить Зейна, и если он не доберется туда, он погиб. И если выбирать между верной гибелью и риском потерять руку…
Тэлли обернулась и объявила:
— Я сделаю это. Я возьмусь за рукоятки.
Фаусто и Зейн изумленно уставились на нее, но Зейн тут же улыбнулся.
— Хорошо. Мне будет спокойнее, если это будешь ты.
Тэлли облизнула пересохшие губы.
— Почему?
— Потому что я доверяю тебе. Не хочу дрожать от страха.
Тэлли вдохнула поглубже и постаралась прогнать подступившие слезы.
— Ну… типа, спасибо.
Наступила тягостная пауза.
— Ты уверена, Тэлли? — наконец осведомился Фаусто. — Я могу взять это на себя.
— Нет. Это должна сделать я.
— Ну все, хватит тянуть.
Зейн швырнул на пол зимнее пальто, размотал шарф и снял перчатку. Его оголенная левая рука выглядела маленькой и хрупкой на фоне темной массы штамповочного станка. Зейн сжал пальцы в кулак и сморщился, опустив руку в ведерко. Ледяная вода начала забирать тепло из его тела.
— Приготовься, Тэлли.
Тэлли бросила взгляд на рюкзаки, лежавшие на полу, пощупала, на месте ли датчик, прикрепленный к колечку на пупке, еще раз посмотрела на лежащие у входа в мастерскую скайборды. Проводки на днищах летательных досок были разорваны. Следовательно, скайборды исчезли из поля зрения городской информационной системы. Можно трогаться в путь. Тэлли посмотрела на свой браслет. Как только браслет Зейна будет разрушен, сигнал слежения сразу прервется. Нужно будет, не теряя ни секунды, сломать ее браслет и сматываться. Даже до окраины города путь предстоит неблизкий. По всему острову два десятка «кримов» ждут команды, готовые рассеяться по окрестностям и запутать погоню. Каждый захватил с собой «римскую свечу» с определенным сочетанием цветов — лиловым и зеленым. Вспышка будет означать, что Зейн и Тэлли свободны.
Свободны.
Тэлли уставилась на рукоятки штамповочного пресса. От волнения у нее опять пересохло во рту. Рукоятки из жизнерадостно-яркого желтого пластика напоминали джойстики компьютерных приставок. Каждая была снабжена жирной кнопкой. Взявшись за рукоятки, Тэлли ощутила мощь готовой к работе машины. Они чуть вибрировали, словно сверхзвуковой самолет прогревал двигатели.
Тэлли попыталась представить, как нажимает на кнопки, и не смогла. Но аргументов у нее уже не осталось, да и времени на обсуждение тоже. Продержав руку в ведерке долгие тридцать секунд, Зейн вытащил ее.
— Если услышишь, что металл трескается, зажмурься, — произнес Зейн совершенно будничным тоном. — От холода он станет хрупким.
«Теперь уже все равно, что слышит браслет, — догадалась Тэлли. — К тому времени, как кто-то поймет, о чем мы разговариваем, мы уже будем на полной скорости мчаться к Ржавым руинам».
Зейн опустил руку на край штамповочного стола и зажмурился.
— Так. Давай.
Тэлли сделала глубокий вдох. Ее руки, сжимавшие «джойстики», сильно дрожали. Она закрыла глаза и подумала: «Ладно. Хватит отлынивать».
Но пальцы не желали ее слушаться. В панике Тэлли начала думать обо всем, что могло пойти не так. Она представила, как левая рука Зейна превратилась в кисель и надо снова везти его в больницу. Представила, как в мастерскую вбегают чрезвычайники и хватают их. А вдруг Зейн не очень точно все замерил? А вдруг забыл учесть, что от холодной воды браслет немного сожмется? При этой мысли Тэлли словно бы очнулась. Надо бы спросить Зейна… Она открыла глаза. Мокрый браслет сверкал, как золотой, в желтых огоньках пресса.
— Тэлли, ну давай же!
От холода металлы сжимаются, а от жара… Тэлли скосила глаза на женщину-стеклодува, которая, похоже, и не подозревала о том, что поблизости от нее происходит нечто кошмарное.
— Тэлли! — тихо окликнул ее Фаусто.
От жара браслет расширится…
Женщина взяла разогретое докрасна стекло в руки и стала вертеть так и эдак, оглядывая со всех сторон.
Как ей удается держать в руках расплавленное стекло?
— Тэлли!.. — снова окликнул ее Фаусто. — Если хочешь, это сделаю я…
— Подождите, я сейчас, — отозвалась она и разжала руки.
— Что такое? — всполошился Зейн.
— Оставайтесь здесь.
Она выхватила карту памяти из слота считывающего устройства и, не обращая внимания на протестующие крики друзей, побежала мимо громоздких станков и печей в дальний конец мастерской.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
