Мвен Мас вскочил и упёрся руками в массивный стол так, что захрустели суставы.
Сроки пересылки в миллионы лет, недоступные для десятков тысяч поколений, означающих убийственное для сознания «никогда» даже для отдалённейших потомков, могли бы исчезнуть от взмаха волшебной палочки. Эта палочка — открытие Рен Боза и их совместный опыт.
Невообразимо далёкие точки Вселенной окажутся на расстоянии протянутой руки!
Древние астрономы считали галактики разбегающимися в разные стороны. Свет, проходивший в земные телескопы от далёких звёздных островов, был изменён — световые колебания удлинялись, преобразуясь в красные волны. Это покраснение света свидетельствовало об удалении галактик от наблюдателя. Люди прошлого привыкли воспринимать явления односторонне и прямолинейно — они создали теорию разбегающейся или взрывающейся Вселенной, ещё не понимая, что видят одну сторону великого процесса разрушения и созидания. Именно одна лишь сторона — рассеяния и разрушения, то есть переход энергии на низшие уровни по второму закону термодинамики, воспринималась нашими чувствами и построенными для усиления этих чувств приборами. Другая же сторона — накопления, собирания и созидания — не ощущалась людьми, так как сама жизнь черпала свою силу из энергии, рассеиваемой звёздами-солнцами, и соответственно этому образовалось наше восприятие окружающего мира. Однако могучий мозг человека проник и в эти скрытые от нас процессы созидания миров в нашей Вселенной. Но в те давние времена казалось, что чем дальше от Земли находилась какая нибудь галактика, тем большую скорость удаления она показывала. С углублением в пространство дело дошло до близких к свету скоростей галактик. Пределом видимой Вселенной стало то расстояние, с которого галактики казались бы достигшими скорости света — действительно никакого света мы бы от них не получили и никогда не смогли бы их увидеть. Теперь мы знаем причины покраснения света далёких галактик. Их не одна. От далёких звёздных островов до нас доходит только свет, испускаемый их яркими центрами. Эти колоссальные массы материи окружены кольцевыми электромагнитными полями, очень сильно воздействующими на лучи света не только своей мощностью, но и протяжённостью, накапливающей замедление световых колебаний, которые становятся более длинными красными волнами. Астрономы давно знали, что свет от очень плотных звёзд краснеет, линии спектра смещаются к красному концу и звезда кажется удаляющейся, как, например, вторая составляющая Сириуса — белый карлик Сириус Б. Чем дальше галактика, тем больше централизуется достигающее до нас излучение и тем сильнее смещение к красному концу спектра.
С другой стороны, световые волны в очень далёком пути по пространству «раскачиваются», и кванты света теряют часть энергии. Теперь это явление изучено — красные волны могут быть и усталыми, «старыми» волнами обычного света. Даже всепроникающие световые волны «стареют», пробегая немыслимые расстояния. Какая же надежда преодолеть его человеку, если не наступить на само тяготение его противоположностью, как то следует из математики Рен Боза?
Нет, уменьшилась тревога. Он прав, производя небывалый опыт!
Мвен Мас, как всегда, вышел на балкон обсерватории и принялся быстро расхаживать. В утомлённых глазах ещё светились далёкие галактики, славшие к Земле волны красного света как сигналы о помощи, призывы к всепобеждающей мысли человека. Мвен Мас засмеялся тихо и уверенно. Эти красные лучи станут так же близки человеку, как те, что обдавали красным светом жизни тело Чары Нанди на празднике Пламенных Чаш, Чары, неожиданно явившейся к нему медной дочерью звезды Эпсилон Тукана, девушкой его грёз.
И он ориентирует вектор Рен Боза именно на Эпсилон Тукана уже не только в надежде увидеть прекрасный мир, но и в честь её — его земной представительницы!
Глава девятая
Школа третьего цикла
Четыреста десятая школа третьего цикла находилась на юге Ирландии. Широкие поля, виноградники и купы дубов спускались от зелёных холмов к морю. Веда Конг и Эвда Наль приехали в час занятий и медленно шли по кольцевому коридору, обегавшему учебные комнаты, развёрнутые по периметру круглого здания. Был пасмурный день с мелким дождём, и занятия шли в помещениях, а не на лужайках под деревьями, как обычно.
Веда Конг, почувствовавшая себя девчонкой-школьницей, кралась и подслушивала у входов, устроенных, как в большинстве школ, без дверей, с выступами стен, кулисообразно заходившими друг за друга. Эвда Наль вошла в игру. Женщины осторожно заглядывали в классы, стараясь найти дочь Эвды и остаться незамеченными.
В первой комнате они обнаружили начерченный во всю стену синим мелом вектор, окружённый спиралью, разворачивавшейся вдоль него. Два участка спирали были окружены поперечными эллипсами с вписанной в них системой прямоугольных координат.
— Биполярная математика! — с шутливым ужасом воскликнула Веда.
— Здесь что-то большее! Подождём минуту, — возразила Эвда.
— Теперь, когда мы познакомились с теневыми функциями кохлеарного, то есть спирального поступательного движения, возникающими по вектору, — объяснял пожилой преподаватель с глубоко посаженными горящими глазами, — мы подходим к понятию «репагулярное исчисление». Название исчисления — от древнего латинского слова, означавшего «преграда, запор», точнее, переход одного качества в другое, взятый в двустороннем аспекте. — Преподаватель показал на широкий эллипс поперёк спирали. — Иными словами, математическое исследование взаимопереходящих явлений.
Веда Конг скрылась за выступом, утащив подругу за руку.
— Это новое! Из той области, о которой толковал ваш Рен Боз на морском берегу.
— Школа всегда даёт ученикам самое новое, постоянно отбрасывая старое. Если новое поколение будет повторять устарелые понятия, то как мы обеспечим быстрое движение вперёд? И без того на передачу эстафеты знания детям уходит так бесконечно много времени. Десятки лет пройдут, пока ребёнок станет полноценно образованным, годным к исполнению гигантских дел. Эта пульсация поколений, где шаг вперёд и девять десятых назад — назад, пока растёт и обучается смена, — самый тяжёлый для человека биологический закон смерти и возрождения. Многое из того, что мы учили в области математики, физики и биологии, устарело. Другое дело — ваша история: эта стареет медленнее, так как сама очень стара.
Они заглянули в другую комнату. Стоявшая спиной преподавательница и увлечённые лекцией школьники ничего не заметили. Здесь были рослые юноши и девушки по семнадцати лет. Их порозовевшие щёки говорили, насколько захвачены они уроком.
— Мы, человечество, прошли через величайшие испытания. — Голос учительницы звенел волнением. — И до сих пор главное в школьной истории — изучение исторических ошибок человечества и их последствий. Мы прошли через непосильное усложнение жизни и предметов быта, чтобы прийти к наибольшей упрощённости. Усложнение быта приводило к упрощению духовной культуры. Не должно быть никаких лишних вещей, связывающих человека, переживания и восприятия которого гораздо тоньше и сложнее в простой жизни. Всё, что относится к обслуживанию повседневной жизни, так же обдумывается лучшими умами, как и важнейшие проблемы науки. Мы последовали общему пути эволюции животного мира, которое было направлено на освобождение внимания путём автоматизации движений, развития рефлексов в работе нервной системы организма. Автоматизация производительных сил общества создала аналогичную рефлекторную систему управления в экономическом производстве и позволила множеству людей заниматься тем, что является основным делом человека, — научными исследованиями. Мы получили от природы большой исследовательский мозг, хотя вначале он был предназначен только для поисков пищи и исследования её съедобности.
— Хорошо! — шепнула Эвда Наль и тут увидела дочь.
Девушка, ничего не подозревая, задумчиво смотрела на волнистую поверхность оконного стекла, не дававшую возможности видеть что-либо вне класса.
Веда Конг с любопытством сравнивала её с матерью. Те же прямые длинные чёрные волосы, переплетённые у дочери голубой нитью и подвязанные двумя большими петлями. Тот же сужавшийся книзу овал лица, в котором было что-то детское от слишком широкого лба и выступавших под висками скул. Снежно-белая кофточка из искусственной шерсти подчёркивала темноватую бледность её кожи и резкую черноту глаз, бровей и ресниц. Ожерелье красного коралла гармонировало с безусловно оригинальной внешностью этой девушки.
Дочь Эвды была одета в такие же широкие и короткие, выше колен, штаны, как и все в классе, только отличавшиеся красной бахромой, вшитой в боковые швы.
— Индейское украшение, — шепнула Эвда Наль на вопросительную улыбку подруги.
