– Пропустите, посмотрим, какие у него сведения...
Заместитель гендиректора ворвался как ураган, бегло осмотрел бойню, подошел к начальству, протянул фотографии.
– Неизвестные люди прислали. Сказали, что это наемный убийца, которого нанял «Тихпромбанк». Проверьте.
Он бухнул вслепую, наугад, чтобы по ответной реакции понять, что известно на самом деле. Но попал в точку.
– Ну-ка, посмотри! – Нырков протянул фотографии Ашоту.
– Он! Это он! – возбужденно выкрикнул тот, радуясь возможности оказаться полезным. – Вначале вот так ходил, как бродяга, а потом – вот так!
– Да, все точно, – подтвердил и Самвел.
Сидящий в среднем кабинете следователь прокуратуры ужаснулся столь грубому нарушению правил опознания, но делать замечание не рискнул.
– Подождите! – воскликнул Нырков. – Так этот парень убит!
– Нет, не убит, – приложив руки к груди, очень тихо и очень почтительно возразил Ашот. – Он застрелил этих, которые в масках, и убежал на улицу. Даже пальто вначале забыл, но потом вернулся...
– Да, убежал, – эхом повторил Самвел.
– Убежал, говорите? – распалился Нырков. – Тогда идите сюда!
Тахирова, Шипулина и Садыкова уже увезли, менее важных сложили у стены, чтобы закончить с ними позже. Несправедливость неравенства продолжала действовать и после смерти.
– А это кто? – Жук указал на труп второго киллера.
Ашот протер глаза, Самвел ущипнул себя за ухо, Крамской сравнивал фотографию с лицом убитого. Они были идентичны. Дырка в переносице составляла единственное отличие. Если карандашом нарисовать на снимке кружок между открытыми пока глазами, то совпадение будет полным.
– Что скажете? – торжествовал Нырков. – Никто никуда не убежал! Шипулин застрелил бандитов! А этот был с ними!
– Уберите посторонних, – скомандовал Крамской. И повернулся к Кондратьеву:
– Что вы всю улицу загромоздили? Убрать машины немедленно! И смотрите... У нас рейд по выявлению оружия и вообще... Чтоб никаких эксцессов!
Что такое «эксцесс», заместитель Тахирова не знал, но догадался. Еще более отчетливо он понял, какова отныне позиция руководства УВД. Если дать повод, группировка будет немедленно разгромлена. Тяжело ступая между плохо затертыми красными потеками, он направился к выходу. Смерть Тахира все изменила. И его вряд ли оставят во главе азербайджанского клана. Придется драться за власть!
– Если этот был с ними, то кто сидел в третьей кабинке? – спросил Крамской, и Нырков осекся. Действительно, один человек не может находиться сразу в двух местах. Значит... Это очень похожий человек или двойник.
Кондратьев не слышал последнюю фразу генерала, но он подумал о том же самом. Если два свидетеля утверждают, что человек из банка застрелил нападающих и скрылся, то маловероятно, что он застрелил самого себя. Он просто «отрубил хвост». А дальше произошла обычная путаница. Но похоже, менты берут сторону банкиров и отмажут этого гада...
– Размножить фотографии, раздать всем нашим, попросить друзей, намертво перекрыть город! – отдал он первую команду. – Убрать отсюда машины, стволы не носить, действовать крайне осторожно...
– Струсил Кондрат! – услышал он осторожный шепоток Гуссейнова и, шагнув вперед, с размаху ударил того в челюсть.
* * *
– Дактокарты киллеров и отпечатки с пистолета немедленно проверить по нашему и центральному ИЦ. Этого, похожего, вскрыть немедленно! – приказал начальник УВД.
Савушкин хотел было сказать, что трупы можно резать не раньше, чем через двенадцать часов после смерти, но, взглянув на лицо генерала, промолчал. Зато вышедший из подсобки Макаров не сдержался.
– Там же еще кровь не свернулась, – негромко, но отчетливо произнес он, вытирая платком исцарапанные, пахнущие укропом пальцы. На реплику никто не обратил внимания.
– Результаты доложить мне лично! – Крамской в упор посмотрел на Симакова, потом Ныркова. Оба кивнули.
– Кому заниматься? – кстати поинтересовался Жук.
Если следовать территориальному принципу, розыск должен вести Центральный райотдел. С учетом тяжести преступления и масштаба фигур убитых ответственность может быть возложена на городской и областной УР, хотя с Симакова и Савушкина ее никто не снимет в любом случае. Но, если признать, что расстрел связан с деятельностью организованных преступных группировок, на первый план выступает РУОП. То есть возникает конкуренция полномочий, причем в подобных случаях никто не стремится взять ношу на себя, скорей наоборот – перевалить ее на чужое плечо.
– Всем заниматься, пока не раскроем! – отрубил Крамской. – Ввести план «Кольцо», размножить фотографии, показать по телевидению. Формулировка такая: «В связи с подозрением в причастности к тяжкому преступлению».
– Как раки? – спросил Савушкин, когда дверь за генералом закрылась.
– Отличные, – улыбнулся Макаров и понюхал руки.
– Ну и нервы у тебя!
– Не жалуюсь...
– Только зря ты их здесь ел.
– Почему? Не пропадать же...
– Примета плохая.
– Я в приметы не верю.
– Ну ладно... Давайте, искать этого Лапина!
А речпортовские уже давно инструктировали проституток, картежников, карманников, наперсточников, лоточников, контролеров автостоянок на вокзалах и в аэропорту, показывая фотокарточки Чокнутого, купленные у Димки за сто пятьдесят тысяч. Все, что были в доме, оптом.
Официальные власти и криминалитет различного уровня начинали широкомасштабный поиск Лапина – Карданова.
Прямо из машины по пути в управление Крамской связался с Юмашевым.
– Ты слышал, что Тахирова убили?
Как депутаты и руководители областного масштаба, они часто общались и в неслужебной обстановке, а потому обращались друг к другу по-свойски.
– Да, – бесцветно ответил банкир. – Слышал. У нас в последнее время были некоторые трения... Боюсь, что подозрения могут пасть на меня...
Он надеялся услышать опровержение таким мыслям, но Крамской жестко ответил:
– И все основания для этого имеются. Твой человек засветился там перед самым убийством.
– Мой человек? – Спазм перехватил юмашевское горло.
– Да, Лапин. У него, впрочем, есть и другая фамилия – Карданов. Но тебе, наверное, известны обе.
– Почему... Мне ничего не известно... Этот тип устраивался ко мне, я его не взял – вот и все! Я не знаю, как он там оказался...
– Кстати, он застрелил киллеров. И одного и другого. Причем сделал это мастерски. Словом, «отрубил хвост».
– Его привел один сотрудник в отдел технической безопасности, – мямлил банкир. – У него ряд странностей, мы ему отказали... Я его никуда не посылал, да и мои люди тоже...
– Совпадение? – недоброжелательно спросил генерал.
– Не знаю... – упавшим голосом произнес Юмашев. – Я ничего не понимаю...
Когда генерал отключился, он повернулся к сидевшему в кабинете Тимохину:
– Ты видел фильм «Лифт на эшафот»?
– Не помню, – удивился тот.
– Там один человек тщательно спланировал убийство и организовал себе блестящее алиби. Но по стечению обстоятельств был обвинен в другом убийстве и казнен!
– Какая тут связь? – не понял начальник СБ.
– Прямая! Все сделано чисто, никаких следов к нам нети быть не может, только подозрения, голые подозрения! И вдруг этот идиот два дня «светится» у нас, а потом оказывается на месте акции и напрямую связывает нас с этим делом! Это он застрелил спецов... Причем мастерски! А вы все рассусоливаете, кто он такой!
Юмашев в упор уставился на обалдевшего Тимохина.
– Я вам скажу, кто он такой! Он человек К!
Начальник СБ озабоченно задумался, взвешивая все детали и анализируя обстоятельства. Недоумение на его лице постепенно сменилось скептическим выражением.
– К, направил его контролером? С лучшими из своих людей? И приказал их «зачистить» на рядовой по его масштабам акции? Абсурд! Так у него скоро никого не останется... И зачем было «подводить» его к нам?
Юмашев тоже почувствовал слабость своей позиции.
– Кто же его тогда «подвел» через этого Терещенко? Я не знаю, что с ним сделаю!
– С ним уже ничего нельзя сделать. Он умер.
– Что?
– Сегодня ночью. Обширный инфаркт, чего удивляться... Хотя смерть его и не реабилитирует.
Несколько минут в кабинете стояла тишина. Наконец Юмашев откашлялся.
– Лапина, или кто он там, надо отыскать! В нем наше алиби! Ведь даже под пыткой, под «сывороткой правды», на полиграфе он не сможет сказать, что выполнял наше задание!
Тимохин наморщил лоб.
– Да, если только...
– Что «если только»?
– Если только его роль не состоит в том, чтобы сказать именно это.
Он умел далеко просчитывать многоходовые, хитроумные комбинации оперативных игр, в которых бывает самый неожиданный конец.
Юмашев это знал, а потому тоже задумался. Зачем тогда К, орал про бриллианты? Это не игра, это случайно вырвавшийся крик души... И зачем он собирался самолично прилететь в Тиходонск? Голова у банкира шла кругом, но бывший финансист тайных операций быстро вычленил суть и перешел от общего к частному. От непостигнутой теории к понятной конкретике.
