устроились после учёбы.
— Но они же не каждый день работают. Ивлев точно. Заставь его.
Самедов сидел, задумавшись о своём, как вдруг ему пришла в голову какая-то мысль, и он резко переключился на Регину.
— А причём здесь Ивлев? — уставившись на девушку, спросил он. — При чём здесь Ивлев, я тебя спрашиваю! — поднялся он и упершись обеими руками о стол, навис над ней.
— Ни при чём, — тут же ответила она, сообразив, что перегнула палку, желая напакостить Пашке. — Просто хотела тебе помочь…
— Или хотела Ивлева через меня зацепить, вернуть в состав Прожектора, куда я тебя включил? — разозлился он. — Он что, до сих пор тебе настолько не безразличен? Хочешь за мой счёт его внимание к себе привлечь? Шашни с ним крутить у меня под носом?
— Всё совсем не так, — испугавшись, поспешила объяснить Регина. — Ты не так…
Она не успела договорить, в дверь кабинета постучали и заглянул студент. Воспользовавшись моментом, Регина сделала вид, что уже все вопросы решила и выскользнула из кабинета Самедова, решив заглянуть позднее, когда он немного успокоиться. Её напугал взгляд его прищуренных, злых глаз.
Вот же толстый ревнивый дурак, — думала Регина. — С Костенко так всё хорошо получилось. Вылетела, как пробка, с позором на весь факультет. Не мог и с Ивлевым так же. Заставить вернуться в Прожектор, дать ей возможность придумать для него какую-нибудь подставу во время проверок предприятий. Небезразличен… Конечно, небезразличен! Хочется, чтобы его выперли с позором из МГУ!.. И что же, теперь и слова про него нельзя сказать?
* * *
Москва. МГУ. Кабинет Самедова.
Оставшись один, Самедов почувствовал себя нехорошо. И так проблемы растут как снежный ком, так ещё Регина выбила из колеи.
Он сам поразился своей реакции. Взбесился только от одной мысли, что она до сих пор к Ивлеву неравнодушна. Приревновал? Настолько она его зацепила? Надо же… Но надо собраться. От девок все беды, и из рук всё валится.
Самедов набрал Белова из райкома.
— Виктор Владимирович, Самедов говорит. Выручай. Фабрика обувная нужна для проверки моим Прожектором. Срочно.
И он пригласил чиновника в ресторан. Во-первых, по телефону всего не объяснишь, а во-вторых, хотел, таким образом, сразу и отблагодарить его за услугу.
* * *
После пар заехал в редакцию и оставил статью про безработицу. Вера уже с улыбкой встречала меня и университетскую выпечку.
— Что на этот раз привёз? — тут же стала читать мою рукопись она, надкусив один из пирожков.
Терпеливо ждал, пока она читает.
— Что значит студент МГУ, — с уважением взглянула она на меня. — Хорошая статья. Нам такие статьи, осуждающие язвы капитализма, очень нужны.
— Рад, что понравилось. Ну, я пошёл, — улыбаясь, попрощался я с ней и со всеми её коллегами в кабинете. — Приятного всем аппетита.
* * *
Москва. Советский комитет по защите мира.
— Марк Анатольевич, можно вопрос? — подошёл к начальнику Булатов и положил письмо деда перед ним. — Что с этим делать? Может, выкинуть просто?
— Явно старый из ума выжил или контузия сказалась? — пояснил Ираклий. — Не может же человек в здравом уме такое написать.
— У него ордена, в двух войнах Родину защищал, а теперь такое пишет, — добавил Сандалов. — Явно с головой на старости лет проблемы стали.
Марк внимательно прочитал и помрачнел.
— Да вы что, ребят? — понизив голос, проговорил Марк. — Письма эти до нас уже все прочитали и на учёт взяли. Странно, что это письмо вообще к нам попало. Обычно их все изымают на первом этапе, сами понимаете, кто. Давайте-ка, я Ильдару Ринатовичу его отдам, а он уже там им распорядится как надо.
Парни ошарашенно переглянулись между собой и молча разошлись по своим рабочим местам.
* * *
После редакции поехал домой. Галия приготовила мне белую рубашку и галстук.
— Дорогая, это зачем? Завтра на свадьбу так пойду?
— Ты же в ресторан сегодня с Ксюшей идёшь, — сказала, понизив голос, чтобы Ирина Леонидовна не услышала, моя жена, и посмотрела на меня с недоумением.
— И что? Это же деловая встреча. К чему торжественность такая? Я в этой рубашке пойду, голубой.
— Так. Не позорь меня. Ксюша будет нарядная, с причёской, а ты что? В рубашке, которую уже носил?
— Боже мой, девчонки! Что вы придумали? К чему всё это?
— Ну, как же? Знакомство с отцом Рамаза…
— Дорогая, вам, смотрю, и в голову обеим не пришло, что он, может быть, будет просить Ксюшу оставить сына в покое.
Галия растерянно на меня посмотрела.
— Бедная Ксюша, — прошептала она. — А она, небось, с причёской явится и в нарядном платье… И что делать? — забеспокоилась жена.
— Уже ничего! — пожалел я о том, что вообще об этом заговорил. — Будем надеяться на лучшее. Я же на самом деле понятия не имею, что нужно старику. Могу только угадывать, но, не зная человека, смысла в этом мало. Я же его один раз в жизни всего видел, да и то на рынке… Товар у него отменный, и считает он быстро, вот и все, что мне о нем известно.
— Ты будешь ужинать? — поинтересовалась жена.
— Конечно. Неизвестно, как там всё пойдёт. Вдруг нам сразу уйти придётся.
Без двадцати семь я уже прохаживался в центре зала на станции «Проспект Маркса» в ожидании Ксюши. Она явилась вся из себя при параде, с макияжем и причёской. Хорошо, что жена меня предупредила, а то я рот открыл бы от удивления. Женщина с макияжем и без, это две разные женщины. А Ксюша ещё и художник… Молодец, может смело подрабатывать, делая макияж. Девчонка просто потрясающе выглядела. И смутилась, когда я это сказал.
