— Здорово, отец! — приветствовал его Кистенёв.
— Ну здорово.
Тот хмуро глянул на незнакомца, отвлёкшего его от работы. Правда, когда тот предложил сигарету, да ещё не какую — нибудь «Приму» или «Астру», а самый настоящий «Мальборо», дворник немного оттаял.
— Вот хочу размен сделать в вашем районе, а у вас тут как раз люди объявление дали, хочу зайти, посмотреть, что у них за квартира. Телефон они указали, да только почему — то не могу второй день дозвониться, может, отключили за неуплату?
— Это с какой же квартиры?
— Из 18—й.
— В 18—й Петровы живут, только их сейчас, наверное, дома нет, все на работе. Они — то могут позволить себе за телефон заплатить.
— Эх, обидно, зря шёл, надо будет вечерком заглянуть… А что вообще тут за люди живут? Хочется знать будущих соседей, может, одна алкашня.
— Да ты что, тут алкашни отродясь не было! Тут даже профессора живут!
— Серьёзно? Это кто же тут профессор?
— Дык это, Пётр Леонидыч, который Бухарин, из 31—й.
В этот момент внутри Кистенёва что — то ёкнуло. Надо же,
— Солидный человек, каждый год по заграницам ездит, — продолжал дворник. — Дочка у них взрослая, замужем, живут отдельно, внук есть. А жена преподаёт в консерватории.
— Да — а, похоже соседи тут что надо. Ладно, отец, спасибо тебе. Вот, держи ещё одну, на следующий перекур, а я сегодня вечерком ещё, может быть, наведаюсь.
Каналом связи для экс — банкира с его небольшой армией был спортзал общества «Трудовые резервы», лишь только в случае какого — то ЧП парням разрешалось звонить на его домашний телефон. Встреча в спортзале произошла уже на следующей тренировке, в четверг, 3 января, после которой Игорь Николаевич с Макаром, Андреем и Валентином по традиции отправились в кафе неподалёку.
— Ну вот что, братцы кролики, — заявил он им, когда первый голод был утолён. — Для нашего предприятия нужен стартовый капитал. Знаете, что это такое? В общем, нужны деньги для закупки оборудования и сырья, плюс аренда помещения. Хочу открыть пошивочный цех, делать джинсы и дублёнки. Моих сбережений на это не хватит, поэтому придётся потрясти кое — кого, чтобы немного поделились. Так что завтра идём на дело. Пока не знаю, какой будет улов, но что — то в любом случае будет. Как, «соколята», готовы подписаться?
Парни переглянулись, они хоть и подозревали, что их совместная деятельность может быть сопряжена с криминалом, но не думали, что настолько.
— Эт чё, гоп — стоп что ли? — наклонившись вперёд, негромко спросил Андрей.
— Можно и так сказать. Люди накопили столько, что уже не знают, куда деньги и шмотки девать, а мы просто поможем им немного разгрузиться, освободить место в кошельках и шкафах. Пробежимся по нескольким адресам, наскребём по сусекам на своё производство — и дальше будем кататься как сыр в масле. Всю организационную часть я возьму на себя. Вашей задачей будет только обеспечивать охрану и силовое прикрытие, если в последнем возникнет необходимость.
— Бля, а нам в следующем году в армию, — протянул Макар, переглянувшись с огорчённо закивавшими подельниками.
— Что — нибудь придумаем, — подбодрил молодёжь Кистень. — Если дело будет на мази, то хватит и чтобы отмазать вас от службы. Или есть желание отдать долг Родине?
— Не, Николаич, на кой она нам, эта армия.
— Я тоже так думаю, пусть другие лямку два года тянут. А если на флот законопатят — вообще три. Ничему хорошему вас там всё равно не научат, только потеряете время… Кстати, как выступили на первенстве «Трудовых резервов»?
— Макар первое место взял среди учащихся и студентов, я и Валёк третьими стали, — снова вылез Андрей.
— Молодцы, но чтобы следующий раз все первыми были… Короче, на дело завтра идём вот в этом.
Он выложил из сумки на стол четыре новогодние маски на резиночках, что вызвало нестройный смех парней.
— Чего ржёте? Или хотите, чтобы барыги ваши рожи срисовали? Если срисуют — тогда придётся их валить, а я на «вышак» подписывать не хочу. Так что ты, Макар, будешь Медведем, ты, Андрюха — Лисой, а ты, Валька — Зайцем. А я, получается, буду волком.
— Волчара, — хмыкнул Андрюха, самый говорливый в их компании.
— Скажи спасибо, маску Поросёнка не купил, а то бы тебе торжественно вручил, — продолжал Кистенев под смешки Макара и Валентина. — В общем, поскольку в масках для жертв мы остаёмся инкогнито, нужно придумать прозвища, чтобы могли обращаться при посторонних друг к другу, не рискуя засветить свои настоящие имена. Раз я волк, то для вас я буду Клык. У тебя, Макар, погоняло будет Миша, ты, Андрей, станешь Лисом, ну а ты, Валёк — Косым.
— Почему Косым? — не понял тот.
— Потому что зайцы косые. Запоминайте, чтобы в ответственный момент не лажануться и не подвести всех под монастырь. А теперь слушайте, где и во сколько встречаемся завтра…
Профессор физико — математических наук Пётр Леонидович Бухарин вернулся домой в прекрасном настроении. Сегодня он выступил одним из оппонентов на защите кандидатской диссертации у Заварзина и разнёс того в пух и прах. Бухарин считал доцента Заварзина выскочкой, в 29 лет возомнившим себя Планком и Капицей в одном флаконе. Что ж, сегодня он получил сполна, был опущен с небес на землю, и всё благодаря его, Петру Бухарину, высокопрофессиональному оппонированию.
Витая в облаках, заведующий кафедрой теоретической физики МФТИ не обратил внимания на небольшую группу людей, которая следом за ним вошла в подъезд. Лишь нажимая кнопку звонка, он почувствовал что — то неладное и, обернувшись, увидел перед собой какой — то дивный паноптикум из звериных рож. Бухарин хотел было спросить, что это за глупый маскарад, как человек в маске Волка выбросил вперёд правую руку и затянутый в чёрную кожаную перчатку кулак въехал профессору точно в челюсть. Тут же подхватил падающее тело, нахлобучил профессору на голову шапку и поставил того перед дверью, за которой как раз кто — то прильнул к глазку.
— Петя, ты что, пьян? — послышался из — за двери удивлённый голос.
Щёлкнул замок, дверь открылась, и ничего не понимающая супруга учёного, преподаватель консерватории Людвига Францевна с ужасом увидела, как на неё летит тяжёлое тело мужа.
Пока женщина бальзаковского возраста выбиралась из — под бесчувственного супруга, коридор наполнился странными людьми в маскарадных масках. Один из них закрыл дверь, двое прошли внутрь, осматривая комнаты, а человек в маске волка присел на корточки и приставил к виску Людвиги Францевны воронёный ствол самого настоящего пистолета.
— Будешь вести себя хорошо — останешься жить. Начнёшь шуметь — ты и твой кавалер до утра не доживёте. Поняла?
Побелевшая от ужаса женщина, выпучив глаза, часто — часто закивала. В этот момент со стороны залы показался грабитель в маске Медведя.
— Клык, всё чисто, тут больше никого.
— Отлично! Давай — ка, Миша, свяжи этих двоих, чтобы глупостей не наделали, так они будут сговорчивее. Мужику вяжи спереди.
Профессор пришёл в себя минуту спустя, сидя в кресле со связанными впереди руками. В голове ещё слегка гудело, но в целом, увидев развернувшуюся перед ним картину и сидевшую в соседнем кресле жену так же со связанными спереди руками, он понял, что их семья стала жертвой грабителей. Тем не менее, попробовал было возмутиться, однако короткий удар под дых заставил его замолкнуть.
— Слушай сюда, старая перхоть, — негромко обратился к нему Волк. — Твоя супруга в консерватории что преподаёт? На кафедре фортепиано? Так вот, сейчас ты встанешь и выложишь вот на этот стол всю имеющуюся в доме наличность и драгоценности. Даю тебе на всё про всё десять минут. Не уложишься — буду у твоей жёнушки за каждую лишнюю минуту этим вот ножичком отрезать по пальцу. Как думаешь, сыграет она Бетховена без, скажем, указательного пальца правой руки? Или сразу без двух, а то и трёх? А вообще без пальцев, если ты вздумаешь нас кинуть, и что — то закроишь? Учти, мы за тобой проверим, и если хоть рубль или колечко где — то заваляются — пеняй на себя.
