Раскаленный штырь в печени постепенно остывал. Виктор сделал шаг вправо. Кащеев сообразил, что теряет преимущество. Обозначив ложный выпад ногой, он выбросил вперед руку, в последний момент растопырив пальцы. Этот коварный прием для ослепления противника наполовину сработал: один из пальцев задел правый глаз. У Логинова в глазу словно бельмо выросло. Что происходит слева, он видел, справа же все закрыло большое белое пятно.
Зато стержень в печени остыл окончательно. Логинов тут же провел левый прямой. Челюсть Кащеева щелкнула, он явно не ожидал такой прыти от Виктора и тряхнул головой, пытаясь прийти в себя после удара. Правое подреберье Логинова отреагировало на усилие тупой, но терпимой болью.
Не став больше мешкать, Виктор в прыжке с разворота обрушил на Кащеева удар ногой. Тот отпрянул, но удар его все равно настиг. Логинов метнулся к уэсбэшнику, но Кащеев быстро отступил назад. Виктор мог броситься на противника, но он помнил о жестоком тычке в печень. Наверняка таких подлых приемчиков в арсенале Кащеева было немало. И Логинов, решив не рисковать, просто сократил дистанцию и нанес еще один удар ногой в голову.
На этот раз он угодил точно в переносицу, и Кащеев «поплыл» окончательно.
Качнувшись, уэсбэшник стал клониться назад и, чтобы не упасть, начал быстро-быстро перебирать ногами.
Бледный как смерть Виталик в ступоре наблюдал за происходящим, прижавшись к стене. Официант был напуган до смерти. Больше всего его поразило, что за время жестокой драки ни один из противников не только не произнес ни единого слова, но даже не вскрикнул от боли. Это была схватка профессионалов, в которой почти каждый удар направлен на то, чтобы покалечить противника…
135
Оглушенный двумя ударами в голову Кащеев семенил назад. Он понимал, что проиграл, и в отчаянии левой рукой пытался нащупать в кармане «ПММ» Логинова.
Но пальцы были словно ватными и не слушались. А Логинов уже готовился прыгнуть на него, это Кащеев видел по его глазам…
И тут случилось чудо. Дверь в трех метрах за спиной Логинова беззвучно распахнулась. В проеме появился Тюркин. Кащеев хрипло выдохнул:
– Убей его! На полу пистолет!
Тюркин ситуцию оценил мгновенно. Не зря он столько лет прослужил в ОМОНе. Владимир бросился к пистолету.
Одновременно Тюркин периферийным зрением увидел, что Логинов резко развернулся и кинулся к нему.
Владимир тут же швырнул в него кейс – чтобы выиграть несколько драгоценных мгновений. Сам он плюхнулся на колени и схватил пистолет, собираясь выстрелить прямо от пола, развернув кисть.
Но противник оказался слишком стремительным. От кейса он уклонился, отбив его по касательной локтем, и тут же прыгнул на Тюркина. Это был фирменный прием оперативников.
Омоновцы прыгают на противников ногами вперед. В крайнем случае – выставив перед собой автомат. Отчаянные же опера сигают на преступников «ласточкой». Это опасно, но занимает намного меньше времени.
Для того чтобы выстрелить, Тюркину не хватило мгновения. Логинов врезался в него, словно учебная ракета-болванка в списанный «БМП». От удара Тюркин опрокинулся на палубу, пистолет по дуге взлетел к потолку и грохнулся на пол где-то сзади.
Логинов с ходу попытался ткнуть пальцами в болевые точки на шее Тюркина, но тот резко распрямил ногу, одновременно дернув Виктора за ворот пиджака. Сил Тюркину было не занимать, и Логинов перекувырнулся через него.
Сбросив с себя противника, Тюркин тут же в перевороте навалился на него всем телом и оседлал. Руки Владимира сцепились с руками Виктора. Однако армрестлингом Тюркин заниматься не собирался. Он просто готовил удар.
Ловко разведя руки Логинова, Тюркин мгновенно боднул его головой. Это был страшный удар – в него омоновец вложился всем корпусом. Целился он в переносицу, но Логинов успел приподнять голову. Получился удар лоб в лоб.
Головы противников соприкоснулись со стуком бильярдных шаров.
Оба на несколько мгновений оказались контуженными. Быстрее пришел в себя Логинов. Резко дернувшись, он неожиданно вскинул правую ногу и зацепил ею голову Тюркина.
Тот попытался ее сбросить, но Логинов ногу удержал и резко напряг мышцы.
Мгновение-другое Тюркин сопротивлялся, но в конце концов всем телом откинулся на палубу. Логинов при этом обеими руками вцепился в левую руку Владимира. Тот сообразил, что может попасть на болевой прием, и попытался вырваться, резко перевернувшись через левый бок. Однако Логинов руку Тюркина не выпустил. Владимир отлично понимал, что если Логинов проведет болевой прием, ему конец. Но и Логинов это понимал. Прижав левую руку Тюркина к своей груди, он начал разжимать ее, используя мышцы корпуса.
Тюркин отчаянно сопротивлялся. Но все же его левая рука начала разгибаться. В тот самый момент, когда силы почти оставили Тюркина и он готов был взвыть от отчаяния, голова Логинова вдруг странно дернулась. И железная хватка мгновенно ослабла.
Тюркин вырвал руку и увидел информатора, стукнувшего Виктора по голове.
Кащеев быстро оглянулся и проговорил:
– Вставай! Чего разлегся?
136
Дважды Тюркину повторять нужды не было. Он оттолкнул потерявшего сознание Логинова, одним рывком выскользнул из-под него и вскочил на ноги.
– Уходим?!
– Куда уходим?.. – показал на свою закапанную кровью одежду Кащеев. – Да и убраться надо!
Тюркин повернул голову, проследив за едва заметным, но красноречивым кивком информатора. Там он увидел дрожащего как осиновый лист официанта.
Владимир понял, что под словом «убраться» Кащеев подразумевает грамотную ликивидацию свидетелей. Но Владимир сам установил таймер на десять минут. А заряд был такой, что мама не горюй. Уносить ноги надо было немедленно…
И у Тюркина вдруг промелькнула шальная мыслишка. Вроде бы невзначай он скользнул взглядом в сторону лежащего на полу пистолета. Но Кащеев был тертый калач, и заметил этот недвусмысленный взгляд. Он тут же приподнял «ПММ», которым оглушил Логинова:
– Не шути со мной лучше! Давай в темпе назад и снова ставь на десять минут! Найдешь меня там! Уйдем спокойно, не боись!
Тюркин мрачно кивнул и двинулся к выходу из коридора. Кащеев по ходу его движения медленно поворачивался и пистолет держал наготове. Уже у двери Владимир вспомнил о своем кейсе и повернулся, но Кащеев сказал:
– Оставь! Потом заберешь!
Он был уже рядом. Вытащив бумажник, куратор торопливо провел им возле сенсора. На незаметной панели вспыхнул глазок. Владимир сунул руку в карман за своей карточкой. Рука после борьбы с Логиновым заметно дрожала, так что сработал замок только после того, как Тюркин приложил карточку во второй раз.
Дверь открылась. Владимир нырнул в нее. Сзади послышался голос информатора:
– Виталий! Давай сюда! Тащи его в кабинет!
Под мерное гудение Тюркин торопливо спустился по короткому трапу.
Он вдруг подумал, что можно самому смыться через другую дверь. А информатор пусть возится со своими свидетелями…
Только вот времени осталось слишком мало. Если Владимира, к примеру, остановит тот же администратор, это будет катастрофа. А у Тюркина еще и кейса с собой не было, что могло вызвать вопросы. Решив не рисковать, Тюркин добрался до аварийного трапа и взобрался наверх.
Пластмассовый корпус электропереключателя тускло поблескивал в нише. Из пластиковой взрывчатки торчал взрыватель. К нему тянулись два проводка от обычных часов «Касио» и держателя с батарейками. Все выглядело очень обыденно – никаких супер-пупер пультов, как в кино. И никаких мигающих кровавых глазков. Просто на дисплее часов быстро-быстро мелькали цифры. Словно вычеркивая из списков живых тех, кто находился на «Галере»…
Владимир, чтобы разорвать цепь, аккуратно извлек одну батарейку и только после этого вытащил взрыватель из взрывчатки.
Потом переустановил часы. Вернув взрыватель на место, он осторожно вставил в зажимы батарейку и провел рукой по вспотевшему лбу.
Через десять минут «Галера» должна была взлететь на воздух…
137
Виталий окончательно перестал понимать, что происходит. На «Галере» прослушивали и просматривали большинство помещений. Все это, разумеется, записывалось. В этом смышленый официант не сомневался, как и в том, что записи эти периодически на электронных носителях уносят в кейсах «инженеры». Виталий даже понимал, почему уносят, а не «качают» по Интернету или не передают по кабелю: кто ж такие вещи рискнет передавать…
Но сейчас Виталий уже не понимал ничего. Сперва Григорий Васильевич дрался с каким-то незнакомцем сам, потом ему на помощь пришел инженер, потом куратор пришел на помощь «инженеру». При этом никто не пытался вызвать охрану. И официант решил, что это какие-то ведомственные войны. А раз так, то в них было лучше не соваться. И Виталий не совался, пока куратор не приказал:
