– Однако дневника у нас нет, – проскрипел зубами Магнус Стаффорд, и его бледность перешла в болезненный серый. Такой, как будто его вот-вот вывернет наизнанку... – И если его нет ни у нас, ни у вас, это значит... Боже мой, кто-то узнает отцовскую тайну! – простенал он в отчаянии, мало напоминая того человека, каким был появившись в гостиной.
Миссис Джексон плеснула ему виски в стакан, тот взял его с благодарностью, опрокинув в себя в тут же секунду. И то ли средство оказалось бодрящим, то ли Стаффорд и сам поспешил взять себя в руки, только паника на его лице сменилась решительностью и прежним высокомерием. И когда Андервуд снова спросил: «Что было в том дневнике? Что за тайну хранил ваш отец», ответил холодно, как обычно:
– Не для того я хранил ее долгие годы, чтобы открыть первому встречному. Кроме того... некоторым вещам лучше оставаться сокрытыми! – И как бы снизойдя к молодому мужчине, добавил с видимой неохотой: – Могу сказать лишь одно: ваш отец не был причастен к убийству нашего брата.
Тишина зазвенела, стоило только этим словам сорваться с его языка, заискрила, словно гирлянда на рождественской ели. Андервуд открыл рот, готовый что-то сказать, но слова так и замерли, не сорвавшись с его языка, только Кэтрин, подавшись вперед, воскликнула звонко:
– Кто тогда, кто убил Редьярда Стаффорда? Если вы знаете это, то должны рассказать.
Но момент откровений закончился, и Магнус Стаффорд сжал плотно губы.
– Джон, мы уходим – произнес он. – Мы и мисс Стаффорд, ясное дело. Полагаю, она вам помогала. Восстала против семьи! Неблагодарная. – Он одарил племянницу укоряющим взглядом.
Грейс вспыхнула, из ее глаз брызнули слезы.
– Я не стыжусь отстаивать правду, – заявила она. Отец подхватил ее под руку и повел к выходу. – Мне очень жаль, – сказала она, обращаясь ко всем сразу: к Кэтрин и Эдену, к чете Джексонов и Андервуду. – Правда, жаль.
И Джексон предпринял последнюю попытку:
– Послушайте, мистер Стаффорд, почему бы нам не объединить наши усилия и не выяснить, кто завладел дневником вашего отца? Сотрудничая, мы достигнем большего успеха.
– Боюсь, ваши услуги могут мне дорого обойтись. Не уверен, что готов платить эту цену! – откликнулся от двери Магнус Стаффорд и, попрощавшись, вышел за братом.
35 глава
– Не понимаю, – произнесла Кэтрин, – где же тогда дневник мистера Стаффорда? И кто были те люди, что отняли его у вас в Кардиффе?
– Если это были не люди Стаффордов... понятия не имею, – признался Андервуд, сбитый с толку не меньше прочих. – Ясно одно: они тоже хотели узнать, что в нем находится.
– И это наводит на мысль, что в нашей истории есть третья заинтересованная сторона... – сказал Эден.
И сестра ему возразила:
– Но если так, то зачем Стаффорды ее покрывают? Какой им резон? Видели, как дядя Грейс изменился в лице, когда стало ясно, что дневник забрал кто-то третий? Они, в самом деле, страшатся огласки.
– Я должен выяснить, чье преступление перечеркнуло жизнь отца, – твердо произнес Андервуд.
– Мы должны выяснить... – поправил товарища Эден. – И мы непременно сделаем это.
Теперь, когда неуловимый дневник мистера Стаффорда был утерян, попав в сторонние руки, мысли Андервуда и остальных обратились к записям Джарвиса Андервуда, его отца. Как-никак, разгадывая ту же загадку, он так или иначе нашел верный ответ... Именно потому и приехал в Уиллоу-холл: желал поделиться разгадкой с бывшей возлюбленной. Рассказать ей, что не виновен. А если смог Андервуд-старший, то и они тоже смогут...
Записи уже были извлечены, и пятеро человек сели за стол, готовые взяться за их просмотр и изучение, когда Мозли, нервный и дерганый, что совсем не соответствовало его статусу, сообщил о новом визите. Их было так много в последнее время, что несчастный дворецкий утратил свою привычную невозмутимость...
– Миссис Аддингтон и миссис Портер просят принять их, миледи, – сообщил он хозяйке, замерев на пороге.
– Миссис Портер? – удивилась Эвелин. – Мы с ней, кажется, не знакомы. Что скажешь, Гарри?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не припоминаю такой, – отозвался супруг.
– Но она прибыла с твоей мамой... – женщина поглядела на Кэтрин. – А это весьма интригует. Как и все остальное в последнее время! – добавила тише. И в сторону Мозли: – Пригласите обеих леди войти, Мозли.
Буквально через минуту миссис Аддингтон представила свою спутницу, как друга по Хартфордширу, с которой встретилась совершенно случайно и которая – здесь она многозначительно понизила голос – хотела бы кое-что рассказать. Кое-что важное по их делу...
– Миссис Портер жила по молодости в Уэльсе, тогда еще были живы ее родители, – взялась пояснить миссис Аддингтон, – после она переехала в Хартфордшир (там мы с ней и познакомились), но недавно она приехала в Конуэй навестить старых знакомых и услышала про мистера Андервуда...
– Да-да, – подхватила сама миссис Портер, – я гощу у Оливии Темблтон (о ней вы, конечно, не слышали), – с надеждой, противореча всем видом своим же словам добавила женщина, но не заметив и искры должного интереса в глазах слушателей, продолжала: – А Оливия Темблтон, чтобы вам было понятнее, знается с Мейси Гринуэй из Ремни, так вот, эта мисс Гринуэй рассказала миссис Оливии Темблтон, что некий интересный мужчина – вы мистер, Андервуд, без сомнения – приезжал в дом Френсиса Батли с расспросами о событии сорокалетней давности. – И шепотом: – Убийстве Редьярда Стаффорда на именинах злополучной миссис Таггерт.
– Вы что-то об этом известно? – встрепенулся, наконец, «интересный мужчина» в лице Лоуренса Андервуда, коего многословие миссис Портер как будто парализовало на время.
– Не то чтобы знаю, – не без жеманства откликнулась та, – просто заметила кое-что интересное, и так долго молчала об этом, что оно не кажется более важным, но ваш отец... он был в свое время так вдохновлен моими словами.
– Мой отец?
– Насколько я понимаю, – взялась ответить Элизабет Аддингтон, – миссис Портер говорила однажды с мистером Джарвисом Андервудом. Как раз перед тем, как он пропал...
И женщина продолжала:
– Да-да, именно так все и было. Он приехал к отцу с расспросами про события на именинах: мол, не заметил ли он чего-то особенного, показавшегося ему незначительным, но на самом деле имеющего значение. На тот момент прошло целых шесть лет, и отец, ясное дело, заявил, что Андервуд ведет себя глупо, копаясь в прошлом, к тому же, столь неприятном. На что собеседник ему возразил, что забыл бы прошлое в тот же момент, не будь оно для него столь трагично-несправедливым, а он желал бы это исправить. Отец был человеком прямым и правдивым, он заявил, и это меня удивило, сподвигнув тогда быть откровеннее с Андервудом, что никогда не верил в его виновность в убийстве Стаффорда. Мол, две внезапные смерти с интервалом в неделю наводят на странные мысли...
– Две смерти? – прервал ее Андервуд. – Кто еще умер тогда?
– О, это был молодой Энвилл Баттерси, сын мистера Баттерси, скончавшегося незадолго до этих событий от сердечного приступа. Молодой человек только-только стал лордом, унаследовав в числе прочего место в палате лордов; тогда как раз между мужчинами только и было что разговоров о скором голосовании против каперства, вот молодой мистер Баттерси, отправившись как-то дорогой в Лондон на заседание, до места так и не прибыл: два разбойника, если я правильно помню (а память редко подводит меня!) стащили беднягу с коня, отняли у него деньги и все украшения, а напоследок... очень серьезно ранили. – Женщина замолчала, прикусив в волнении палец левой руки. – Это был ужасный-ужасный удар для всего нашего общества. Мистер Баттерси был истинным душкой.... Что за изверги могли столь жестоко обойтись с ним?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Вы упомянули две смерти, – решила уточнить Кэтрин. – Мистер Баттерси все-таки умер?
– Умер, деточка, сразу на третий день и скончался. Его сестра была безутешна! Бедная девушка, потерять за короткое время отца и брата, остаться с больной матерью на руках совершенно одной. О таком и помыслить непросто, а уж пережить...
