гнетущему сочетанию запахов, цветов и шума примешивались возмущенные крики здешних обитателей, адресованные имперским гвардейцам. Их было несколько сотен, и они вламывались в дубильные мастерские, как таран в ворота. Десятки кожевников уже были с головы до пят промочены вонючими водами – гвардейцы заставили их лезть в колодцы и доказывать, что там ничего не спрятано, как будто княжича могли убить прямо здесь, при десятках свидетелей, а затем утопить тело в мутной жиже. Казалось, только безумец может вообразить такое, но ведь и времена тогда были безумные.
Сэр Герольд привел нас к Императорскому Кожевнику. Как оказалось, столь величественный титул принадлежал совсем не величественному человеку. Да, он изготавливал кожу высочайшего качества, но делал это, как и все, в вонючей, кишащей крысами дубильне. Я думала, что она хотя бы будет находиться в отдельном, специально оборудованном здании, но оказалось, что это не так – процесс дубления оставался неизменен для всех, и даже Императорскому Кожевнику приходилось работать с огромными чанами мочи и дерьма. Никакие здания не помогли бы сделать это ремесло приятнее.
– Здесь мы ее только дубим, – сказал кожевник. Он был сутулым изможденным морщинистым человеком со всклокоченными седыми волосами, которые спускались ему до ворота, а его кожу, изъеденную за десятки лет работы тлетворными жидкостями, покрывали пятна. – Ну а выделываю и крою я ее в мастерской, она тут неподалеку. – Он неприязненно поглядывал на сэра Герольда и на то, как стражники и гвардейцы обыскивают колодцы его коллег. – Поддоспешник там.
Сэра Герольда не смутил его неприветливый настрой.
– Вы ждали, что они придут к вам?
Кожевник сплюнул.
– Нет. Его высочество делают то, что им заблагорассудится.
– Как часто мальчик приходит проверить вашу работу?
– Один или два раза в месяц. Может быть, даже чаще, когда меня нет в мастерской.
– Он всегда приходит в один и тот же день?
Кожевеник наморщил нос и задумался. Затем посмотрел на небо, словно мог прочесть ответ по редким облакам, которые плыли над городом.
– Нет, кажется. Как будто всегда в разные.
– И мальчик приходит один? С одним лейб-гвардейцем?
Кожевник покачал головой.
– Нет. Как-то он приходил с целой бандой вот таких же славных ребят. – Он указал на ближайших имперских гвардейцев. Я обернулась и увидела, как один из них отвесил другому дубильщику тяжелый подзатыльник.
– Эй, ты! – крикнул сэр Герольд гвардейцу – здоровяку, который, судя по виду, был родом из Хаунерсхайма. Тот посмотрел на шерифа.
– Чего?
– Я все видел, – сказал сэр Герольд.
– Это, что ли? – ответил здоровяк и снова врезал дубильщику по затылку.
Сэр Герольд шагнул к нему и гневно потребовал:
– Назови себя.
– Да пошел ты, – ответил гвардеец, и его товарищ, стоявший поблизости, заржал. Затем они оба ушли. Побитый дубильщик повернулся и с отчаянием оглядел свое рабочее место.
Шериф не стал их преследовать.
– Мы ничего не выясним у этих людей, если с ними будут так обращаться, – со злостью пробормотал он.
– Гвардейцам закон не писан, – сказал сэр Радомир и отхаркнул на брусчатку комок мокроты. – Посмотрите вокруг. Можно подумать, будто им приказали подавить бунт. Если тут и были улики, их все растоптали.
Сэр Герольд хмыкнул и снова повернулся к дубильщику.
– Вы работаете по императорской лицензии?
– Да.
– Давно?
– Уже несколько лет.
– Платят хорошо?
Кожевник кивнул.
– Ну да. Заказов много, и за труды мне воздают сполна. Жаловаться не на что.
Сэр Герольд пристально оглядел его.
– Долги у вас есть?
Кожевник горько хохотнул.
– Вы что, думаете, я надеваю свое парадное тряпье, когда иду в эту дыру?
Шериф поджал губы.
– Тогда на что же вы тратите имперское золото?
Кожевник кивком указал в сторону, где находилась его мастерская.
– За один тот поддоспешник для княжича Камиля мне заплатят столько, что я смогу оплатить учителей пятерым моим детям.
– И долго вы сможете им платить?
Вопрос, похоже, на миг озадачил дубильщика.
– Столько, сколько детям захочется учиться.
Сэр Герольд цокнул языком.
– Вы не видели их сегодня утром? Княжича и его гвардейца?
Кожевник покачал головой.
– Нет, не видел. Да и вряд ли их вообще кто-то заметил. Если они пришли только вдвоем, то мальчик наверняка переоделся так, что его было не узнать.
– Он и раньше приходил к вам переодетым?
– Ну да. Как бы иначе я про это знал?
– Именно что, как? – спросил сэр Герольд.
Кожевник скрестил руки на груди.
– Вы, наверное, считаете меня простаком, шериф, но я знаю свои права. Я такой же гражданин Совы, как и вы. Если меня в чем-то подозревают, то допрашивать вы меня будете в присутствии моего законного представителя. И у меня хватит денег, чтобы заплатить хорошему защитнику.
Сэр Герольд сердито отмахнулся от него.
– Не испытывайте мое терпение! – рявкнул он. – Вам прекрасно известно, что стряслось и как нам важно выяснить подробности!
Кожевник остался невозмутим.
– Да, – сказал он. – И я, как и все, надеюсь, что мальчика найдут живым и невредимым. – Он ткнул себя в грудь большим пальцем. – Но я к этой беде не причастен, и если вы пытаетесь нарушить мои гражданские права, то скажите об этом прямо, и я пойму, что мне пора заткнуться.
Все ненадолго замолчали, и за это время меня осенила одна мысль. Я выступила вперед.
– Если поддоспешник в вашей мастерской, а сама мастерская не здесь, то почему же княжич шел сюда, в дубильню?
Кожевник холодно посмотрел на меня.
– А вы кто такая?
– Хелена Седанка, – сказала я, опустив титул «леди», на который, по-видимому, теперь имела право и который казался мне незаслуженным. – Секретарь лорда-префекта.
Кожевник глянул на шерифа, но сэр Герольд кивком указал на меня.
– Вы слышали ее вопрос.
– Может, они меня здесь искали. Я не всегда бываю в мастерской.
– Она ведь в переулке Пайкс-Бенд? – уточнила я, вспомнив, что нам сказал Фулко.
– Ну да, – недоуменно ответил кожевник.
– В вашей мастерской работает кто-нибудь еще?
– Да. У меня есть ученик. И старший сын время от времени мне помогает. А какое вам до этого дело? Я же предупредил – я знаю свои права.
Я пожала плечами, стараясь притвориться безразличной, но на деле кровь гудела в моих жилах.
– Мне кажется, княжич и гвардеец первым делом пошли бы в мастерскую. Если бы вас там не оказалось, тогда они бы послали кого-нибудь за вами в дубильни. Разве они хоть раз посещали вас здесь?
Какое-то время кожевник молчал. На его лице возникло странное выражение. Наконец он произнес:
– Ладно. Я понял. – Он вдруг картинно вытянул перед собой запястья. – Арестуйте меня. Давайте. Покончим с этим. Если вам хочется допросить меня как подозреваемого, то делать вы это будете
