Денис почесал затылок. Действительно, это он как-то не учел.
— Тогда так. Я сам поищу возможные варианты ядов, а ты своему англичанину предложишь. Может, он хоть так отреагирует?
— Вроде очной ставки, — удовлетворенно хмыкнул Майоров. — Ну лады, буду ждать.
Денис положил трубку с каким-то странным ощущением. Седьмое чувство ему подсказывало, что эта информация может оказаться существенней всей предыдущей.
Что же это за таинственный ухажер такой? И зачем он Кутилиной нужен, что она его в Лондон таскает? Она девица расчетливая, ничего просто так делать не будет. Без особой на то нужды. Похоже, лед тронулся? По крайней мере, надо и дальше копать в этом направлении.
19
На следующий день Денис ничего не менял в планах своих оперативников: дал задание Филе по-прежнему наблюдать за Шаболиной, Голованова послал собирать информацию по студенту, а сам решил заехать к балетным старушкам. Может быть, разговор с педагогом о Кутилиной и Шаболиной что-нибудь прояснит.
Разумеется, пожилые дамы были очень обрадованы, что молодое поколение не теряет интереса к балету, и потчевали его всякими балетными байками. Анастасия Аполлинарьевна накрыла стол в гостиной. Чай с лимоном, маленькие пирожные.
— Ну как, Денис, продвигается ваше познание балетного мира?
— Да запутался я совсем, милые дамы. Если вы мне не поможете, то вряд ли выкарабкаюсь.
Дамы польщенно заулыбались.
— И что же конкретно вас интересует, молодой человек? — спросила сухопарая старушка, некто Земковская, учившая клиенток Дениса с начальных классов до выпуска.
— Елизавета Аркадьевна, вы хорошо помните своих учеников?
— Все выпуски! — отчеканила железная дама.
— И Веронику Кутилину?
Анастасия Аполлинарьевна возмущенно всплеснула руками:
— Так вас балет интересует, молодой человек, или мюзик-холл?
— Но Кутилина — солистка Большого театра, — заметил Денис.
— Чести Большому театру это не делает, — сердито фыркнула она.
Хозяйка решила примирить разные поколения.
— Анастасия Аполлинарьевна, не стоит смущать молодого человека. Он ведь прав. Ника танцует ведущие партии в Большом. Конечно, она балерина. А наши тонкости неспециалисту непонятны. Что именно вы хотите знать, молодой человек? — осторожно спросила Елизавета Аркадьевна.
Дениса вся эта игра в поддавки начала раздражать, но он отогнал прочь бесполезные эмоции и попытался выстроить следующий вопрос максимально эффективно и уважительно:
— Ведь вы, Елизавета Аркадьевна, учили этих девочек — Шаболину и Кутилину — на протяжении многих лет. Наверняка много знаете о них. Как вам кажется, что в натуре Вероники позволило ей стать звездой? Говорят, что ее физические данные не располагали к значительным успехам на балетной сцене.
— Данные действительно были очень средние. Она и поступила в училище только с третьего раза, да и то не без посторонней помощи. И сейчас, надо сказать, ее техника оставляет желать лучшего. Но… нельзя не признать ее успех. Она берет другим, не техникой.
— Чем же? В чем ее секрет?
— Для обывателя ее яркость, эффектность, доступность намного понятнее и ближе настоящего балетного искусства. Знаете, сейчас часто делают обработки классической музыки в эстрадном стиле. Многим это нравится значительно больше, чем оригинальный вариант. Вот Вероника приблизительно тем же самым и занимается, только адаптирует классическую хореографию.
— Хорошо, а ее личностные качества? — дотошно выспрашивал Денис.
— Вот тут несомненно, что она человек исключительно упорный и целеустремленный. Очень работоспособная. Своего первого сольного выступления она добилась всеми правдами и неправдами. Танцевать должна была Шаболина, а Ника была всего лишь дублершей в резерве. Мне ее практически навязали. И тут с Оленькой случилось что-то странное. То ли нервный стресс, то ли пищевое отравление. Буквально за пару часов до выхода на сцену ей стало плохо.
— Вот как! Это была случайность?
— А что еще? Такие симптомы можно вызвать, только если наглотаться слабительного. Вряд ли бы она это стала делать перед ответственным выступлением. Зачем?
Денис не стал делиться с дамами своим соображением о том, что при желании человеку слабительное можно и подсыпать. В стакан сока или бутылку с минералкой.
По дороге в офис он думал о том, сколько совпадений получается. Неожиданное пищевое отравление Шаболиной — раз, и Вероника исполняет ее партию. Интересно, так, в порядке фантазии, не перешел ли ей где-нибудь дорогу этот французский миллионер? Может, просто спросить у нее самой. Вдруг что-нибудь да выболтает? Денис набрал номер ее мобильного:
— Вероника, я бы хотел с тобой переговорить быстренько. Есть один вопрос. К тебе в театр подскочить или встретимся где-нибудь на нейтральной территории?
У Кутилиной был веселый голос:
— Денис, как хорошо, что ты позвонил! У меня сейчас будет перерыв где-то на часик-полтора, давай перекусим в «Краб-хаузе». Идет?
В прохладном зале ресторана, известного своей морской кухней и находящегося в самом начале Тверской, Кутилина появилась с небольшим опозданием. Чмокнула Дениса в щеку:
— Приветик! Ну что еще хочет узнать мой детектив?
— Вероника, возможно, мы искали злодеев слишком высоко. А ты уверена, что все рядовые поклонники тебе исключительно добра желают? Мужчины же далеко не всегда себя адекватно ведут. Может быть, кто-то просто обиделся, что ты излишне популярна?
Кутилина согласно покивала:
— Да такое сплошь и рядом происходит. Но потом привыкают как-то.
— Скажи, пожалуйста, я знаю, что многие почитатели твоего таланта активно поддерживают твои начинания. Меценатствуют, можно сказать. В этом плане и русские, и иностранцы одинаково щедры?
— Ну это же не от национальности зависит. А от того — человек по природе жмот или нет. Вот у меня был поклонник — французский бизнесмен. У него жена-лесбиянка и денег куры не клюют, бриллианты мне дарил через день, а спонсировать постановку моего сольника в Лондоне отказался.
— Подожди, я запутался, а английский бизнесмен, у которого жена супермодель, это…
— Он самый и есть, — весело заявила Вероника, поглощая салат из тунца.
— Тогда я ничего уже не понимаю, — сознался Денис.
— Ну что там понимать! Антуан Бриоли француз, но жил он в Лондоне и почти все свои дела вел именно там.
— Теперь ясно. Значит, он не стал устраивать тебе концерт?
— А ведь обещал! Вот скотина, представляешь? Впрочем, грех так, наверно, говорить, — грустно усмехнулась она.
— Почему?
— О покойниках — я имею в виду. Плохо же не говорят, верно?
— Верно. А что с ним случилось, с этим Бриоли?
— Я не знаю точно, это произошло, когда мы уже расстались. Кажется, автомобильная катастрофа.
Перекусив ассорти из морепродуктов, Денис с Вероникой разъехались по своим делам. Собственно уже дел у Дениса сейчас не было никаких: размышлять и ждать новостей. Он приехал на Неглинную, вошел в офис и включил телевизор, плюхнувшись в любимое кресло.
Итак, что же получается? То она говорит, что покойник Бриоли — англичанин, то — француз, француз — это когда я уже и сам докопался, и остается лишь дернуть за ниточку. А погиб он у нее, попав в автокатастрофу. А что был отравлен — ни слова. Ай да Вероника!
А мсье Бриоли не позавидуешь: отказался, бедолага, спонсировать ее начинание, и вон где оказался. И на Макарова, глядишь, тоже порчу нашлет. Собственно говоря, может быть, это все и не шутка. Хм…
Вполне возможно, что мстительность свойственна Кутилиной.
Звонок мобильника отвлек Дениса от мрачных мыслей.
— Денис, я его вычислил.
Денис, который последние полчаса думал о ядах, удивился, как это Голованов запросто читает мысли. Но Сева, разумеется, говорил о другом:
— Студент, которого Вероника возила в Лондон, носит фамилию Малаховский. Александр Валерьевич Малаховский, двадцать три года. Начинал учебу в питерском университете, потом перевелся в Москву, сейчас на биологическом факультете МГУ. В настоящее время то ли отчислен, то ли в затяжном академическом отпуске. Информация получена из турагентства, которое оформляло им визы и билеты.
— Браво, Сева!
— И еще: по-моему, он псих.
— С чего ты взял?
— Просто я его немного знаю.
— Что?!
— Не так выразился. Я его помню. Он засветился однажды по ящику, в книгу Гиннесса попал. Это было какое-то большое сборище, ток-шоу, что-то в этом роде, со знаменитостями и рядовыми участниками. Они все рекорды пытались ставить. Кто во что горазд выделывались. Там он с нашей балериной и познакомился.
— Почему ты так уверен?
— Она там тоже была, фуэте крутила, минут двадцать. Но рекорд все равно не поставила, потом оказалось, что какая-то японка больше делает.
