Это не отменяет, конечно, того факта, что страдание ужасно, что оно часто лишь отупляет и озлобляет человека. И Евангелие рассказывает о том, как Бог стал человеком и принял на Себя все мыслимое страдание этого мира – предательство, отверженность, боль и смерть. Он не отменил страданий, потому что для этого нужно было бы лишить людей свободы выбора, но Он сделал все, что только мог для нас и нашего спасения.
В Православной Церкви есть традиция читать отрывки из Ветхого Завета (паремии) в определенные дни литургического года. Отрывки из книги Иова читаются в Страстную неделю, когда Церковь вспоминает последние дни земной жизни Христа: настоящий, окончательный ответ на вопросы Иова, не только ему, но и всему человечеству, был дан на Тайной вечери и на Кресте Голгофы.
Однако тайна страдания по-прежнему остается личной тайной духовной жизни каждого человека, и лишь немногое приоткрывается нам. Мы можем быть уверены только в одном: иной раз именно страдание позволяет нам подняться над собственным сытым или не очень сытым, но привычным и комфортным существованием и увидеть нечто лучшее. Мы ничего не можем объяснить детям Освенцима или Беслана, а тем более их матерям. Мы можем только ужасаться и скорбеть вместе с ними.
И еще – верить, что есть Тот, Кто найдет ответ для каждой из этих матерей, когда состоится их встреча. А что до нашего отношения к страданиям других людей, то Евангелие дает ясный ответ: не спрашивай о конкретных причинах, спрашивай о цели. Страдальцы встретились на твоем пути для того, «чтобы явились дела Божии». Чтобы больной был исцелен, голодный накормлен, а плачущий утешен.
Над проблемой «Божественной жестокости» человечество размышляет с тех пор, как осознало себя. Язычники понимали ее примерно так: в мире есть страдание, потому что добрым и могущественным богам противостоят злые и не менее могущественные демоны. Иногда побеждают те, иногда эти. Да и вообще, до людей ли богам? Они наслаждаются собственным бессмертием в заоблачной выси, а кто там и как страдает на земле, их не касается.
Так что рассказ о невинном страдальце прозвучал впервые совсем не в книге Иова. Автор вавилонской поэмы XIII века до н. э. жалуется на свою горькую судьбу: «Только жить я начал – прошло мое время! Куда ни гляну, – злое да злое! Растут невзгоды, а истины нету! Воззвал я к богу – лик отвернул он, взмолился к богине – главы не склонила… А ведь я постоянно возносил молитвы! Мне молитва – закон, мне жертва – обычай, день почтения бога – мне радость сердца, день шествий богини – и благо, и польза». Но вопль этого страдальца остался безответным.
В то же время Иов упоминается и в книге, написанной намного позднее, – в Коране. Там он носит имя Айюб и не произносит никаких речей. Все его бедствия объясняются кознями сатаны, а весть об исцелении ему приносит ангел Джибрил (Гавриил). «Мы нашли его терпеливым» – так говорит о нем Всевышний в Коране. Когда испытание было пройдено, благополучие Айюба было восстановлено в двойном размере.
Уникальность библейской книги вовсе не в разрешении проблемы невинного страдания, а в том удивительном и дерзновенном споре человека с Богом, который завершается их личной встречей. Формула, которая объясняла бы страдание, в книге не выведена, но в ней показана та Встреча, к которой страдание может привести.
26. Матфеи – мытарь и евангелист
Кто это написал?
Мы начинаем теперь разговор о Новом Завете, а самое главное в нем – это Евангелия. В этой книге мы не говорим отдельно о главном Герое этих четырех библейских книг, Иисусе Христе, но все, что будет сказано об остальных новозаветных персонажах, будет так или иначе связано с Ним. А значит, в центре нашего повествования всегда будут Евангелия. Но они не упали с неба в готовом виде, их написали люди – разные, каждый со своей историей жизни, со своими интересами и взглядами.
И если не учитывать этого, трудно будет понять и содержание написанных ими книг. А значит – и ту весть о Христе, которую они принесли человечеству, и все остальное, что сказано в Новом Завете. Поэтому эта часть нашей книги начнется с портретов евангелистов.
Итак, Новый Завет начинается с Евангелия от Матфея, но о его авторе мы, на самом деле, знаем крайне мало. В написанном им Евангелии о нем самом сказано предельно кратко: «Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним», – и почти в тех же выражениях рассказывают об этом Марк и Лука. Правда, Марк называет его другим именем: Левий Алфеев, а Лука отмечает, что он был мытарем (слово это обозначало сборщиков налогов и податей) и добавляет одну очень существенную деталь: «И он, оставив все, встал и последовал за Ним». Впрочем, мытарем называет себя и сам Матфей, когда перечисляет имена апостолов.
Вот и все, что сообщает нам об этом человеке Новый Завет. От этого апостола не дошли послания, ничего не сообщается и о его особом участии в каких-либо событиях евангельской истории, о его проповеди после вознесения Христа – вообще о его жизни. Ничего, кроме этого краткого эпизода – переломного момента, когда все изменилось сразу и навсегда.
Итак, Матфей, он же Левий (тогда люди вполне могли иметь два имени), был братом другого апостола, Иакова. Их отца звали Алфей, братья жили в галилейском городке Капернауме, который был расположен на дороге, связывавшей два крупных города: средиземноморский порт Кесарию и столицу Сирии Дамаск. На таких дорогах с проезжих купцов взимались пошлины, служил на такой таможне и Матфей. Разумеется, таможенная служба давала немалые возможности для обогащения: собирать деньги можно не только в казну, но и в свой карман. К тому же мытари служили римским завоевателям и оккупантам. Неудивительно, что выражение «мытари и грешники» стало своего рода присловьем, что и отражено в Евангелии: мытари были обеспеченными и влиятельными, но презираемыми людьми. Имя Левий совсем не подходит для такой профессии: оно напоминает о Левин, сыне Иакова, потомки которого были священниками и левитами – людьми, постоянно служившими Богу. Родители, давая такое имя сыну, наверное, желали ему именно такой судьбы, но он пошел по другому пути.
Что мог он думать, видя, как мимо него проходит знаменитый проповедник и пророк, о котором говорят все окружающие? С мытарями брезговали общаться люди простого звания, а тут – Великий Праведник! Конечно же, Он не захочет даже взгляда бросить на чиновника, который пересчитывает изъятые у честных людей монеты с портретом чужеземного императора…
Христос не поставил никаких условий, ни в чем его не упрекнул и сказал только одно: «следуй за Мною». И Матфей последовал, не оглядываясь, бросив и доходное место, и, может быть, даже весь свой дневной сбор. Предание уточняет, что при этом он вчетверо заплатил всем, кого несправедливо обобрал прежде, как это обещал сделать другой обратившийся мытарь, Закхей. Но мы даже не знаем, была ли у Матфея возможность так поступить, – кто только не проезжал мимо него по дороге! Тем более идти за Иисусом требовалось сразу, сейчас – не оставалось времени на объяснения и расчеты даже с теми, кто жил неподалеку. Не всегда бывает возможно исправить причиненный ущерб, извиниться за нанесенную обиду, но всегда возможно переменить свою жизнь, что он и сделал. Подробностей его дальнейшей жизни мы не знаем, но она наверняка была посвящена проповеди Евангелия.
О чем эта книга?
Свой письменный текст Матфей создал предположительно в начале 40-х годов н. э. в Палестине. Относительно места написания споров нет: Матфей явно обращается к соплеменникам-евреям. Он приводит множество значимых для них деталей, подчеркивает, как сбылись в жизни Иисуса ветхозаветные пророчества, – это важно было для тех, кто ожидал Мессию, кто верил в Писание, которое мы сегодня именуем Ветхим Заветом. Лука и Марк, обращавшиеся к читателям иного происхождения, писали по-другому. Имеет свое значение и длинный список имен, родословие Иисуса, с которого начинается эта книга. Матфей с самого начала ставит повествование о Христе в контекст Священной Истории. Иисус – не дух и не ангел, как считали потом некоторые, но плоть от плоти израильского народа, продолжение его истории и исполнение данных ему обещаний.
В древности существовали свидетельства, что даже языком этого Евангелия изначально был древнееврейский (хотя так могли назвать и близкородственный арамейский), но этот текст до нас не дошел, и мы даже не можем быть уверены в его существовании – мы располагаем только греческим текстом этого, равно как и других Евангелий. Хотя Матфей писал для евреев, он хотел быть понятым не только евреями, да к тому же многие из евреев, живших далеко от своей земли, уже тогда перешли в повседневном общении на другие языки. И поэтому он, как и другие евангелисты, писал по-гречески, на языке межнационального общения того времени.
