Мы с Феликсом этот момент обсуждали. Оказывается, сильные рода, входящие в десятку рейтинга, а мой иллами и вовсе настаивал, что только пять сильнейших родов, пока растет их ребенок с наследной силой рода, один раз в десять лет все-таки могут провести ритуал, но не больше, чем для трех-пяти человек. Обычно ограничиваются тремя, а то и двумя новыми хранителями. И только при крайней необходимости, потому что ребенок должен присутствовать при ритуале, хотя он ничего и не делает. Основная масса новых хранителей все равно достается наследнику, достигшему совершеннолетия и готового к ритуалу.
Мой отец был лишен этого, потому что я росла далеко. А значит, что ни новых хранителей, ни тем более новых ликвидаторов не появлялось. Кто-то до моего рождения еще не достиг совершеннолетия, кто-то дожидался своей очереди. Очередь в родах все равно существует. Не всегда глава готов проводить одномоментно ритуал для сорока и более хранителей, чаще в год число новых хранителей варьируется от двадцати до тридцати.
И напрашивается совершенно очевидный вывод — Марсэмиар Ладоран тан Аргхарай невероятно умный, сильный и дальновидный мужик. Что-то мне теперь с трудом верится, что он меньше года назад узнал о существовании дочери. Чересчур гладко мама на Земле устроилась. Нет, все же сердобольных людей, готовых помочь женщине, находящейся в трудной жизненной ситуации, в России немало. Но…
— Как давно ты знал о моем рождении? — я все же не выдержала и спросила об этом в лоб.
Что примечательно, взгляд мужчина не отвел и не вздрогнул.
— Знание — еще не польза, Риша.
— О чем ты?
Отец усмехнулся.
— Риша, думаю, это не то место, где стоит обсуждать такие вещи.
— Почему? Я уверена в леди Рудане, она не станет подслушивать.
— У тебя на груди мощный артефакт, который легко передаст содержание нашей беседы ректору, в любой момент. Риша, закон был нарушен, ты готова так рисковать?
Если честно, о том, что разбирательство началось именно из-за меня и моей мамы, я забыла. И честно мысленно взвесила все «за» и «против».
— Я не думаю, что ректор поступит столь низко, чтобы подслушивать приватный разговор отца с дочерью, тем более он совершенно не касается дел академии.
— Ты высокого мнения о чете тан Даррак…
— Я понимаю, что я для вашего мироустройства и общества, слишком наивна. Местами импульсивна, местами добра там, где стоит проявить твердость, — я вздохнула, вспоминая удар палкой, — но за эти месяцы в академии, именно от ректора и его жены, я видела больше сопереживания и живого, человеческого участия. Может я и не права, делая выводы на столь коротком промежутке времени. Но мое уважение и леди Рудана, и лорд Арван тан Даррак заслужили. И я не поверю, что кто-то из них может опуститься до низости. И уж тем более навредить своим студентам.
При моем спиче, глаза собеседника полыхнули темным огнем. Не знаю, что именно в нем вызвало такую бурю эмоций, но я невольно поежилась.
— Ревность, — прошептал Феликс, — ты сказала гораздо больше, чем прозвучало. И он это понял. Твою привязанность и особое отношение, которого лично к нему, ты не испытываешь.
— Мы ощущаем зарождение новой жизни, Риша. Каждый высокий лорд, а уж тем более глава, знает когда у его любимой женщины происходят перемены. — Выдохнул Марс.
— Только у любимой женщины? — я тоже умела слышать главное.
— Да.
— Значит, тогда при прощании с мамой…
— Да… — Отец выдохнул и потускнел. Его прямая, как палка, спина, сгорбилась. Будто что-то очень тяжелое придавило. — Позже, в конце первой ступени, вам позволят узнать о том, что такое временная петля.
О временной петле я слышала от мамы… когда она бежала с Тантерайта, то угодила в нее.
— Я попал в нее трижды.
— Подожди, то есть ты знал и позволил маме так жить?
Я скромно промолчала о себе.
— Стоп, ты не просто так ее сферами снабдил? Кстати, а почему сферы, а не кристаллы мониара?
— Сферой называют хранилище пятидесяти кристаллов мониара, — глухо отозвался отец.
— Риша, не издевайся над ним, — вдруг произнес Феликс. — Ты не поняла, но мне больше не нужно информации. Твой отец знал о беременности жены, шестой беременности, Риша. Он неоднократно нарушил закон, но не собирался бросать ту, которую любил. Однако традиции и законы Тантерайта, особенно, когда ты глава и от тебя зависит весь род, далеко не маленький род, как пыль не стряхнешь. И сферы, мне кажется, он отдал все, что у него были… Все кристаллы, предназначающиеся для рода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я прикрыла глаза, позволяя Феликсу высказаться, и сама внимательно его слушала.
— Незаметно покинуть свой мир для посещения одного из низших миров, не так-то просто. Для этого нужны основания. А если ты вспомнишь, то существовала, да и до сих пор существует угроза для высоких леди и их потомства. К тому же, давление совета так просто не отбросишь. Один из сильнейших родов обязан иметь наследника. И если я прав, то с уходом жены на Землю, род оказался не просто в плачевном состоянии, а в самом наихудшем положении. Марс обязан был восполнить нехватку кристаллов, и скорее всего, совет обязал зачать ребенка.
— У него не было выбора. — Мысленно пробормотала я.
— Верно, Риша. Это не Земля, ты судишь согласно тому мироустройству, но здесь, не там. И еще, я думаю, появление близняшек, результат третьей петли, когда Марс решил, что вы обе погибли.
— Откуда такая уверенность? И вообще почему он так решил? Он что, сильно в будущее скакнул и не смог попасть в настоящее время? Я не понимаю.
— Твои братья все рождены от разных матерей, и только у Шалрая полное родство с сестрами-близнецами.
— Ну не факт, что это результат временной петли. Может ему понравилась последняя женщина, подсунутая ему Советом? Вот он и решился на еще одно зачатие.
— Риша, он на него решился, потому что наследная сила была в тебе и по его мнению, ты погибла, а значит его другие старшие дети — пустышки и нужен новый ребенок. Твой отец ответственный, и не мог бросить род без наследника.
— Это лишь твои догадки.
— А ты спроси про третью петлю, — фыркнул иллами. — Спроси, не обвиняя, а то у тебя такой тон, что даже мне неприятно слышать. Обиды ничем не помогут и не сделают вас ближе.
Я вздохнула. Он прав. Я открыла глаза, и посмотрела на отца. Тот явно понял, что я общалась с иллами и давал нам время, не вмешиваясь в нашу беседу.
— Третья временная петля, ты отчего-то решил, что мы погибли?
— Я не ощущал больше вас. — Просто ответил он. — Ни одного, даже самого слабого отголоска. Да и сам мир, он уже был не таким. Как я предполагаю, временная петля вынесла меня или на альтернативное развитие мира, или очень далеко в будущее.
— Если так, то почему ты попробовал снова? Попасть на Землю.
— Потому что после этого, спустя почти девятнадцать лет, наших лет, не Земных, — уточнил Марс, — я почувствовал, что Равьела умирает. Она все еще оставалась моей женой, наша связь была прочнее, чем мне казалось.
И тут меня накрыло осознанием. В горле пересохло.
— Ей стало лучше, резко… — прохрипела я, вспоминая страшные моменты, о которых помнить-то не хотелось, — даже из больницы выписали перед моими экзаменами. Это ты?!
— Я… — Твердо ответил он. — И я почти опоздал.
Я прикрыла глаза. А мама-то об этом знает? Или он только сейчас признался, мне?
— Риша, я хотел бы, чтобы этот разговор остался строго между нами. Не стоит никому знать о том, когда я совершал переходы и что делал на Земле. Даже Равьеле.
Ошизеть. Он все-таки не сказал маме! Не сказал о том, что сделал для нее! Он вообще нормальный?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
То есть отдать приказ о пощечине, а заодно пугать смертью жены, чтобы его дочь свою магию пробудила — Марс смог. А рассказать своей жене, любимой, между прочим, о том хорошем, что в нем было, посчитал слабостью что ли?
Зачем же так? Зачем заставлять себя ненавидеть?! Если даже мне уже понятно, что ради своей любви он готов на многое. Не просто готов, а делал все возможное и невозможное!
