– Роберта, – прохрипел он, и девушка почувствовала странное тепло между бедрами. А может, дело не в голосе, а в том, что он ласкал сосок большим пальцем. Роберта судорожно вцепилась в его предплечья.
– Но это скандал! – прошептала она.
– Вы еще не помолвлены, – радостно напомнил он. Похоже, ему все безразлично! – Кроме того, тайные ласки восхитительны больше дозволенных.
И пока она соображала, что это значит, ибо мозг совершенно отказывался работать, он рассмеялся и воскликнул:
– Видите, я тоже заговорил стихами!
Она хотела было лягнуть его в щиколотку. Но вместо руки к ее груди прижались его губы. Роберта была достаточно умна, чтобы сообразить: бывают моменты, когда просто необходимо прислониться к стене. К счастью, одной рукой он поддерживал ее, не давая упасть.
Выгнуться так, чтобы дать больший доступ его жадным губам, тоже казалось самым правильным поступком на свете: недаром она едва не заплакала, когда он отстранился.
– Дорогая, – прошептал Деймон.
– Да? – пробормотала она, лениво открывая глаза.
Деймон подтянул ее корсаж, и, к удивлению Роберты, он встал на место так, словно всегда был здесь.
– Маркиз, несомненно, удивлен вашим отсутствием. Он вас очень любит.
Но в эту минуту Роберте вовсе не хотелось быть примерной дочерью. Ей хотелось лечь. Кроме того, она видела, что и он думает о том же. И поэтому она гневно нахмурилась:
– Вы совершенно отказались мне помогать. Я думала, вы сумеете уговорить отца вернуться в деревню!
Он заправил выбившийся локон в сложное сооружение из волос, созданное сегодня утром горничными Роберты.
– Это было невозможно.
– Почему невозможно? – сварливо буркнула она.
– Он слишком сильно вас любит. Мы с Джеммой почти не видели своих родителей, если не считать тех часов, когда отец учил нас играть в шахматы. Но я всегда могу распознать родительскую любовь, когда вижу, как люди относятся к своим детям.
– Вы очень любите Тедди? – спросила она, когда он открыл дверь.
– Мне следует немедленно предупредить Тедди, – с легким испугом пробормотал Деймон, – что опозорю его публично, упав на колени посреди улицы и умоляя порядочных молодых леди выйти за моего побочного сына.
– Если бы только папа не выказывал своих чувств на людях, – вздохнула Роберта. – И если бы не плакал так часто.
– Худшее уже позади. Ваш возлюбленный Вильерс уже видел его. И если не выбежал из комнаты с воплями, какое вам дело до общества?
– Мне хотелось бы ездить на балы, – мечтательно протянула Роберта. – Наши соседи вот уже много лет не шлют нам приглашений.
– О, вы обязательно станете выезжать, – заверил Деймон. – Ваш папа запрет неотразимую миссис Гроуп в своем доме и будет прекрасно проводить время, охраняя ее от знаков внимания тех джентльменов, которые стремятся отнять у него эту необыкновенную особу…
– Не будьте жестоким.
– Думаю, по-настоящему жестоким будет то обстоятельство, если никто не попытается соблазнить миссис Гроуп. Маркиз так надеется на соперничество!
– Ему вовсе не нужны соперники.
– Напротив, только тогда у него родятся воистину превосходные стихи. Во всяком случае, все дело в том, что ваш папа и миссис Гроуп уедут к себе, а Джемма будет по-прежнему вас опекать. Никто не закроет дверей перед Джеммой, несмотря на то что она годами выставляла напоказ свое нескромное поведение.
– Неужели?!
– Во всем виноваты ее глупый муж и его любовница, – объяснил Деймон. – Но конечно, она – истинная Рив. Кровь Ривов обязательно скажется и в вас, не находите?
– Но я…
Роберта осеклась. Неужели и она заведет любовников?!
– Ну разумеется, – ответил Деймон на ее невысказанный вопрос. – Вильерс – не тот человек, который будет требовать или хотя бы желать вашего безраздельного внимания. Видите, как вам повезло, что я не появился на новогоднем балу?
– Почему? – удивилась Роберта.
– Джемма вечно твердит, что я несносен, – пояснил Демон. – Я никогда и ни с кем не делю своих женщин. И никогда не смог бы делить вас.
Роберта открыла рот… но что она могла ответить?!
Глава 20
Элайджа приехал домой после встречи с суконщиками и до совещания с американцами, приказав перед этим кучеру гнать коней во весь опор, так, словно все адские псы мчатся за ними. Сидя в экипаже, он склонился над бумагами, исписанными угловатым неразборчивым почерком Питта. Буквы танцевали перед глазами: заметки о французских агентах, о настроении в палате общин, о недавних выборах.
Он вошел в дом, изнемогая от головной боли. Но его уже поджидал приплясывающий от нетерпения Фаул.
– Если позволите, ваша светлость…
– У меня нет времени, – механически бросил он, позволив лакею снять с него плащ и швырнув шляпу на стул. Он не стащил с головы парик. Было чертовски жарко, но какая разница? Главное – сделать ход и немедленно покинуть дом. Тогда у него есть все шансы успеть на совещание с американцами.
– Ваша светлость, – настаивал Фаул, – я должен поговорить с вами.
В его голосе звучало такое отчаяние, что Элайджа, уже успевший поставить ногу на нижнюю ступеньку, остановился.
Ровно через две минуты он взлетел по лестнице и распахнул дверь своих покоев. Джемма, разумеется, сидела за шахматным столиком.
Герцог уселся, нечеловеческим усилием воли взяв себя в руки. Джемма с улыбкой взглянула на него, но при виде его лица улыбка померкла.
– Я верно понял? Вы поселили в доме женщину дурной репутации? – спросил он, садясь и передвигая пешку на е4.
Он обдумал этот ход за пять минут, между одной и другой встречей, а теперь просто не хватало времени предложить что-то еще.
Она так же быстро повторила ход, после чего сложила руки на коленях:
– Маркиз Уортон и Малмсбери прибыл сегодня днем. Вы, как и я, разумеется, были извещены о его приезде?
– Меня не известили, что он притащит с собой шлюху.
– Печальное упущение, – вздохнула она. – Его действительно сопровождает некая миссис Гроуп.
От такой несправедливости у герцога перехватило горло.
– Вы хоть понимаете, – выговорил он наконец, прислушиваясь к собственному резкому голосу, – как подобный скандал отразится на моей карьере?!
– Не знаю. А это вызовет скандал?
Ее искреннее любопытство лишь подогрело его ярость.
– Не разыгрывайте дурочку, Джемма! – прошипел он. – Для этого мы слишком давно женаты! Я знаю, как вы умны. Знаю, что вы легко догадаетесь, почему в дом члена палаты лордов нельзя привести распутную женщину!
– Мне очень жаль, Бомонт, – вздохнула она, – но я ничего не могу поделать.
– Отошлите их в отель «Нерот»!
