- Вот сколько не работаю, а все наслушаться не могу, - вдруг раздался стрекочущий голос: - Каждый раз такое наслаждение от этих пациентов.
- И не говорите, коллега, - отозвался другой: - Тоже слушаю и не могу остановиться, такая песня для моих ушей. Хоть вообще без перерывов работал бы.
- Да уж, нет ничего более желанного. А этот так вообще не угомонится, другой бы уже давно отключился, а этот орет и орет, уже четвертый час.
- Интересный экземпляр, надо бы придержать его, с целью дополнительных изысканий для повышения уровня профессии.
- Не получится, госпожа распорядилась, чтобы сразу же после завершения процедуры всех отправлять на отбор.
- С чего так?
- Да последняя операция, говорят, обошлась дороговато, подготовленных совсем не осталось.
- Значит, поэтому нас с вами, коллега привлекли на сверхурочные?
- Именно, Хозяйка потребовала восполнить численность Слуг.
- Хм, скверно, очень скверно, я уже надеялся поднять на этом экземпляре пару уровней пыток.
- Успеется, с текущим заказом нам работы хватит на пяток уровней по каждой специфике это точно. Осторожнее, опять брюшную вену повредили, опять придется шить.
- А кто сказал, что я неосторожно?
- Ой, коллега, ой, если узнают.
- Если вы скажите.
- Я? Зачем? Мы же в одной лодке, тем более, что, ой, черт!
- Ну вот как вас угораздило расчленитель уронить-то и прямо на грудину?!!
- Тысяча извинений, тут-то делов на пару часов, все же исправим… хи-хи.
- Гы-гы, это не из-за нас, а экземпляр просто резко дергается и часто.
- Вот именно, коллега, так приятно, что вы меня понимаете.
- Продолжим-с.
- Конечно же, нужно поспешить, чтобы сделать суточный план.
- Ой и не говорите, вот закончим с этим и сразу же без перерыва за следующего.
- Надеюсь, тот окажется таким же интересным.
- Ваши бы слова, да Темному в уши.
- А они у него есть?
- Не знаю, не видел.
- Я тоже. Но если на него похож его генерал, то лучше не видеть.
- Вы про Тюремщика не часом ли?
- Про него самого.
- Да уж, уникальная личность, каждый раз, как вижу его, дрожь так и пробирает.
- И не говорите, а если взглянет, так вообще хочется сгинуть в раз, иначе точно получишь его огненным хлыстом.
- Да уж, с таким тюремщиком тут порядок будет завсегда.
- Эй! – донесся негодующий окрик: - Тунеядцы, вы скоро там закончите?!
- Уже-уже! - отозвался один из мясников: - Сейчас заштопаем грудь и все!
- Быстрее давайте!!!
- Ух, принесла нелегкая, ладно, завершаем с этим, иначе точно к Тюремщику пошлют.
- Да уж, обидно, конечно, расставаться, ведь очень интересная сущность оказалась, даже прижилась быстро.
- И не говорите, а ощущаете от нее?
- Что?
- Как будто бы что-то знакомое.
- Что именно?
- Не знаю, но кажется, будто бы… не знаю, коллега, может, показалось.
- Ладно, дошиваем и прочь его, пускай с ним Другие разбираются.
- Да хоть Сам, лишь бы с нас спроса не было!
- А мы-то что? Наше дело в сосуд поместить да привязать.
- Верно говорите, коллега, ну все, прощай, живчик, не поминай добрым словом.
- Ха-ха-ха!
Боль не исчезла, напротив, кажется, она решила поселиться в теле навсегда, благостно улегшись в каждой его частичке. Мне казалось, что все тело буквально пылало, каждая клетка сражалась с соседними, не желая мириться с участью. Каждая неровность, заставляющая носилки или тачку, не знаю, даже просто качнуться, генерировали новые вспышки боли, накатывающей на всеобщую, сливаясь и усиливаясь в разы в ожидании новых вспышек, питающих нестерпимые муки.
Я уже ничего не слышал, да и не хотелось слышать, пытаясь отгородиться от агонии, но получалось не особо успешно, особенно, когда меня вдруг швырнули на что-то твердое и, кажется, изгаженное. Но как-то не до этого, главное, не трогайте меня вообще, дайте спокойно полежать, а лучше, позвольте мне сдохнуть, в идеале, добейте.
- Держись, браток, держись, - донесся голос: - Потерпи, денек, другой, и отпустит. Ты, главное, держись, хуже уже не будет.
«Хуже, куда еще хуже?»
- Да уже некуда, держись.
«Ты что? Слышишь мои мысли?»
- Слышу. Тебя слышу, других нет.
«Как? Почему?»
- Не знаю, да и не думал до этого, что могу подобное, ты первый, кого я услышал. Еще, как тебя начали собирать.
«Собирать?»
- Та приятная процедура, когда вдруг осознаешь, что жив, и внезапно приходит неописуемое желание сдохнуть.
«Я тебя понял. Где мы?»
- А сам не понял еще?
«Нет, я мало сейчас что понимаю, сам себя не знаю».
- А здесь никто себя не знает, я сам только неделю назад вот воскрес. Аки сын Господень, только имею стойкое ощущение, что где-то меня наи… обманули. В общем, мы в Пекле, знакомое слово?
«Ад?»
- Примерно. Еще можно назвать Миром Мертвых, Подземным Миром, как угодно, тебе что ближе, так и называй.
«Для чего мы тут?»
- А ну да, ты же себя не видел еще. Новобранцы мы, призывали нас на сверхсрочную службу, как подобается, разрешения не спросив.
«Кто призвал?»
- Не знаю, главных пока не видел, только надсмотрщиков, толком пока не выпускали никуда. А так, точно не в ангельский легион, сам потом поймешь, как себя увидишь.
«Опиши».
- Это не описать, это надо видеть.
«Ты о себе что-то помнишь?»
- Да.
«Что?»
- Как меня зовут. Да и ты вспомнишь, я, почему-то верю, что вспомнишь, обязательно. Знаешь, у меня такое ощущение, что не просто так мы тут с тобой очутились, да и слышу я тебя не просто так. Во всем этом есть Высший Промысел. А, знаешь, Вера придает сил, с ней легче, с ней всегда найдешь выход. С Верой мы с тобой сметем все преграды и обязательно вспомним, кто мы и откуда, и тогда сможем вернуться.
«Тебя как зовут?»
- Емельян. Ты отдыхай, не береги силы, скоро ты поймешь, что до этого было не больно. Ты, главное, держись, а я буду рядом, помни, я рядом. Я с тобой, друг.
Междуглавие 11.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
