всегда выводило из себя, когда Принц просто стоял и соглашался с ним. Особенно когда у Перегрина была целая гора неопровержимых аргументов, доказывающих, что он прав, а Принц ошибается, а Принц, согласившись с ним, пускал весь ветер мимо его парусов. Поэтому Первый Министр не мог публично вразумить Принца, хотя и имел на это право. Что, конечно же, было причиной того, что Принц это делал. У Перегрина было сильное чувство, что это игра в одни ворота.
— Принцесса Екатерина Редхартская направляется в Лесной Замок, — резко сказал Первый Министр. — Она будет здесь в ближайшие сорок восемь часов.
— Я знаю, — сказал Ричард. — Я с нетерпением жду этого.
— Нет, не ждёте!
— Не жду?
— Я имею в виду… — Перегрин с усилием остановил себя. Если он выходил из себя на публике перед Принцем без всякой на то причины, это означало, что Принц победил. Перегрин резко вдохнул и наклонился поближе. — Я превращу твою жизнь в сущий ад, как только ты станешь Королём, Ричард.
— Неужели? — буркнул Принц. — Это отражение моих мыслей о тебе, Перегрин.
Первый Министр повернулся к Принцу спиной и зашагал прочь. Толпа ожидавших его государственных служащих тут же сомкнулась вокруг него и удалилась вместе с ним. Ричард весело помахал им вслед. Он повернулся, чтобы пойти в другую сторону, но затем остановился и тяжело вздохнул, увидев, что Сенешаль направляется прямо к нему. Без Короля. Ричард всерьёз подумывал о том, чтобы бежать, и позволить Сенешалю преследовать его до ближайшего бокового прохода, но у него было чувство, что Сенешаль в данный момент находится в лучшей форме, чем он, и, вероятно, победит. Поэтому Ричард просто стоял и ждал, укоризненно глядя на него, ожидая, когда Сенешаль подойдёт к нему.
— Вы потеряли его, не так ли? — сказал Ричард, прежде чем Сенешаль успел что-либо сказать. — Ему семьдесят шесть лет! Как вы могли позволить ему ускользнуть от вас? Он пробыл с вами всего несколько минут…
— Конечно, я его не терял! — рявкнул Сенешаль. — Я просто передал его в протокольный отдел, потому что наконец вспомнил, что хотел сказать вам, пока меня не отвлекла вся эта история по поводу Королевского брака.
— Ну, продолжайте, — многозначительно сказал Принц. — У меня нет целого дня.
— Мне пришлось принять решение закрыть ещё сотню комнат в главном Замке, Ваше Высочество. Мы просто не можем позволить себе расходы на их содержание. Это означает, что менее десяти процентов комнат Замка сейчас заняты или используются должным образом. Включая Арсенал. Сенешаль замолчал и многозначительно посмотрел на Ричарда. — Вы знаете, что некоторые элементы в Парламенте настаивают на том, чтобы мы открыли Арсенал для публики? Превратили его в туристическую достопримечательность, как Кафедральный Собор.
— Этого не случится, — сказал Ричард. — Нет, пока у меня ещё есть право голоса в этом вопросе или дыхание в моём теле. В нашем Арсенале всё ещё хранится слишком много опасного оружия, не говоря уже об опасных секретах.
— Я знаю это, Ваше Высочество, — сказал Сенешаль. — Но об этом знают только те кто должен это знать, и Королевская линия давно решила, что Парламенту это знать не обязательно. Потому что если бы они узнали, они бы обмочились. Поэтому они искренне не понимают, почему мы не откроем Арсенал, которым никто никогда не пользуется, и не заработаем на этом столь необходимые деньги.
— Вам лучше отслеживать все эти подвижки, — сказал Ричард, — и смотреть, в какую сторону дует политический ветер — да, я понимаю, что искажаю метафоры. Дело в том, что нам нужно получить сигналы заблаговременно, чтобы в случае необходимости я мог организовать полную зачистку от самых важных вещей и переместить их в безопасное место.
Он остановился и пристально посмотрел на Сенешаля. — У нас есть хотя бы опись того, что там ещё осталось?
— И да, и нет, — ответил Сенешаль. — У нас есть довольно полная опись всего, что мы готовы признать там находящимся, но что касается остального… Я знаю, что Оружейник собирался составить самый полный список. Но вы же знаете, каков он…
— К сожалению, да, — сказал Принц. — Он был единственным подходящим человеком для этой работы.
— Он сумасброд!
— Разве это не то, что я только что сказал?
— Он был единственным, кто этого хотел, — сказал Сенешаль. — Что должно было сразу же насторожить нас… То есть, да, он, конечно, квалифицирован, как мастер — оружейник и историк. Он знает все легенды Лесного Замка, включая те, которые стоит послушать, но… он сумасшедший! Он разговаривает с рыбами!
— Это была всего лишь… фаза! И давайте будем честными — учитывая состояние Арсенала в наши дни, если он не был сумасшедшим, когда начинал, то сейчас уже стал бы. Учитывая некоторые вещи, которые мы держим там под замком и на цепи. Вы действительно хотели поговорить со мной об этом, Сенешаль? У меня есть кое-какие важные размышления.
— Вот что бывает, когда ешь дорожный хлеб и дикие коренья в лесу.
— Меч обязывает, — заметил Принц.
— Остаётся ещё вопрос о Соборе, Ваше Высочество, — быстро сказал Сенешаль. — Я знаю, что он открыт для туристов уже несколько десятилетий, но он всё ещё должен хранить свою долю тайн.
Действительно очень опасные и ужасающие секреты, если верить некоторым старым и более тревожным историям о том, что именно обнаружили там Хок, Фишер и Ходок, когда исследовали Собор много лет назад. Когда Собор всё ещё был перевёрнут, как было перевёрнуто и само Пространство — с ног на голову, так что Собор погрузился глубоко в землю… И да, я знаю, что многословен, но это место всегда до смерти пугало меня. Лично я не могу отделаться от мысли, что нам всем было бы лучше, если бы Хок и Фишер оставили всё как есть. У нас, а под нами я подразумеваю себя, — было бы на одну заботу меньше!
— У вас опять гипервентиляция, Сенешаль, — сказал Принц. — Вам нужен бумажный пакет, чтобы дышать?
— Нет, — сказал Сенешаль. — Это не поможет.
— Собор был очень тщательно досмотрен, сверху донизу с тех пор, как мы вернули его обратно, — сказал Ричард своим лучшим успокаивающим голосом. — Его проверяли эксперты по духовенству, эксперты по оружию, полдюжины колдунов и по крайней мере один высококлассный экзорцист. И ни один из них не обнаружил ничего, что могло бы доставить нам бессонную ночь. Собор даже не нуждается в обслуживании. Он сам себя обслуживает.
— Это также очень тревожно, если подумать, поэтому я изо всех сил стараюсь этого не делать, — сказал Сенешаль. — И я признаю, что мы зарабатываем на Соборе кучу денег с туристов,
