Люпин открыл одну из дверей в восточном коридоре – сюда редко ходили ученики. Это была одна из тех простых комнат, какие можно найти в Хогвартсе на каждом этаже и в каждом коридоре. Но Гарри не мог не сказать:
- Здесь очень мило, сэр. Можно, я буду иногда заходить к вам?
- Конечно, Гарри, - Люпин вошел внутрь и с явной болью, перекосившей его лицо, опустился в кресло, которое отозвалось отчаянным скрипением. – Кстати, не мог бы ты предупредить своего друга Драко, чтобы он…
- …Ничего не говорил. Я так и думал… Я его предупредил, чтобы он не болтал лишнего…
- Благодарю тебя… Садись. Ты никуда не спешишь?
- Нет, - соврал Гарри и устроился в другое старое кресло.
- Хочешь чего-нибудь? Может, чаю?… Не знаю, что тебе еще предложить… Что ты любишь?…
- Спасибо. Я бы от чая не отказался.
Пока Люпин суетился с чайником, Гарри внимательно всматривался в его лицо. Всегда такой вежливый, добрый, приветливый… Но ему так тяжело… Руфус не смог нести это проклятье… А Люпин несет год за годом, уже много лет…
- Сэр, - наконец решился Гарри. – Можно вопрос?… Личный?
- Хорошо. Спрашивай.
- Каково вам, профессор Люпин? Как это – быть… оборотнем? Вы никогда не показывали этого, но вам, наверное, ужасно надоело вести такую жизнь… Простите…
- Ничего, Гарри… Возможно, хорошо, что ты спросил, - лицо Люпина потемнело, но он все равно продолжал улыбаться. – Не знаю только, как тебе ответить… Знаешь… Ты просто не представляешь, как мне надоело становиться зверем… Не представляешь, как я устал от этого… Но ничего не поделаешь. Надо быть сильнее… Жизнь, какая бы она не была, дается всего однажды… Я хотел бы стать нормальным… Больше всего хотел бы… Но это невозможно…
Гарри закусил губу. Ему вдруг стало как-то не по себе… Он знал, что услышит именно это, но все же хотел услышать…
- Я найду лекарство, сэр, - прошептал молодой человек. – Я обязательно найду.
- Гарри…
- Простите, сэр, мне пора идти… Я обязательно еще зайду, - Гарри вскочил с кресла, едва не задев чашку, и быстро направился к двери.
Ему ни в коем случае нельзя было слышать то, что хотел сказать Люпин. Юноша знал, что Римус хочет возразить, сказать, что это слишком тяжело и нереально… но Гарри убежал очень во время.
Глава 20.
Вопреки ожиданиям молодого человека, поиски лекарства стали продвигаться значительно медленнее, чем вся их исследовательская деятельность до этого момента. Более того. Работа просто остановилась. Гарри не знал, как еще можно толкнуть прогресс. Плющ, который принес Снейп, оказался штукой ядовитой и противной. Уничтожив все вокруг себя в радиусе двух-трех сантиметров, его клетки погибали, и растение засыхало на четвертый день после того, как лишалось корня. Гарри однажды предложил профессору посадить его где-нибудь поближе к Хогвартсу, чтобы не ходить каждый раз в Запретный лес, но Снейп только нахмурился и объяснил, что если это сделать, то плющ сначала уничтожит все растения в окрестностях, а потом примется «захватывать» Хогвартс. На вопрос, почему же этого не происходит в Запретном лесу, Гарри получил несколько неоднозначный ответ:
- Там все живет по-другому…
Тем не менее, каждые четыре дня приходилось доставать новые стебли плюща, чтобы подвергать их новым и новым испытаниям. Эти испытания растение выдерживало с одинаковым результатом – оно полностью уничтожало компонент, с которым в мечтах Гарри должно было взаимодействовать, а если доза постороннего вещества оказывалась слишком большой, уничтожало еще и себя. А если конкретнее – взрывалось. В общем, плющ самым гнусным образом отказывался умерить свою агрессивность. Гарри это приводило в отчаянье – если не считать того, что он совсем наплевал на свои интересы и своих друзей, его угнетало непостоянство Снейпа. Молодой человек видел, как, буквально на глазах, тает интерес профессора к каким-то новым опытам. С каждым днем слизеринский декан проводил все меньше времени за их лабораторным столом, и все чаще Гарри приходилось самому принимать какие-либо серьезные и даже опасные решения. Но ничего другого юноша и не ожидал – Снейп всего лишь согласился помочь ему написать реферат, а это тянуло не меньше, чем на важное открытие. Удивляло молодого человека только одно – как профессора умудрялись по-прежнему оценивать его знания, как «хорошие». Спросив об этом своего декана, он услышал в ответ нечто, отдаленно напоминающее оскорбление:
- Поттер, вспомни, чем мы тут занимались черт знает сколько времени и снова задай свой вопрос! Если он не покажется тебе глупым, значит, ты сам глуп!
Потом Гарри понял, что спрашивал не того – Снейп, какую бы помощь он не предлагал, все равно оставался профессором зельеварения, а эта нелегкая задача, которую все не удавалось решить до конца, могла послужить хорошей проверкой знаний, умений, усидчивости и всего прочего, связанного с зельеварением. Поэтому юноша стал удивляться только хорошим оценкам со стороны других преподавателей. А вот явный намек Снейпа на нежелание продолжать работу его почему-то совсем не удивил.
Профессор вытащил из кармана пузырек с ржаво-коричневой жидкостью, подал его Гарри и сказал:
- Вот. Это последнее, что я могу предложить, как нейтрализатор. Если агрессивность вещества останется прежней, мы зашли в тупик. Ничего больше просто не существует… Я думаю, тебе пригодится вот это.
Снейп поставил на стол микроскоп, сделанный, очевидно, из серебра.
- Умеешь обращаться?
- Немного…
- Хорошо. Раньше мы брали очень грубые вещества. Здесь реакции соединения и разложения чаще всего похожи. Поэтому лучше всего смотреть… Представляешь, как выглядит соединение?
- Да, конечно.
- Ладно… И еще – я думаю… я надеюсь, что ты не полоумный, Гарри, и сможешь правильно рассчитать количество.
- Смогу, сэр.
- Да… Но все же – аккуратней. Ты мне не нужен в измельченном виде на стенах, понял?
- Понял.
- Отлично. Удачи тебе. Если что, даже посреди ночи буди меня, ладно?
- Хорошо, профессор.
Гарри не особенно расстроился по этому поводу – он все равно не остался один. Когда Драко узнал, что молодой человек теперь продолжает опыты без профессора, он сразу же предложил свою помощь. Правда, ни советом, ни светлой идеей он помочь не мог, но зато исправно таскал плющ из Запретного леса и время от времени отвлекал Гарри от работы. Это было немаловажно, так как иногда юноша чувствовал, что голова просто раскалывается от напряженных размышлений. Иногда ему хотелось рывком скинуть микроскоп на пол, разбросать книги по всей библиотеке, забыть стучащую боль в висках вместе со всеми знаниями, которые приобрел с таким трудом, и пойти развеяться на квиддичное поле. Но он этого не делал. Только тяжело вздыхал, закрывал лицо руками и старался подумать о чем-нибудь постороннем. Чаще всего ему вспоминался момент, когда он дарил шкатулку Гермионе. Ему всегда это приносило какое-то облегчение. Сделал он все как-то неуклюже, говорил какую-то чушь, зачем-то спросил гриффиндорскую старосту, нравится ли ей… Он ведь видел, что нравится. По глазам видел… Однако Гарри усмехался, брал в руки перо и продолжал бесконечные расчеты. Молодой человек очень хотел быстрее добиться результата. Чем ближе были выпускные экзамены, тем меньше времени у Гарри оставалось на что-то постороннее, не относящееся к учебе. Март подходил к концу, а сдвигов все не было. Юноша расписал более тридцати пропорций, которые могли подойти, но с каждым днем вариантов оставалось все меньше, а вредный плющ все еще не желал поддаваться. Гарри думал, что осталось совсем немного до его сумасшествия – он спал три-четыре часа от силы, в лучшем случае успевал на завтрак и обед – о существовании ужина он постепенно стал забывать, - старался запоминать весь материал на уроках, сделать домашнее задание, готовиться к экзаменам…. А потом снова отправлялся ломать глаза над микроскопом, с тоской наблюдая, как едкое вещество уничтожает все вокруг себя. Еще Драко с каждым новым экспериментом становился все молчаливее. Находясь в библиотеке, он даже перестал читать книги для подготовки к экзаменам – он просто следил за действиями молодого человека. Гарри это не раздражало – ему было не до этого – но все же один раз юноша не выдержал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
