Странно, девушка не боялась, даже наоборот, была счастлива, что погоня закончена и больше не нужно никуда бежать, падая и спотыкаясь. Жгучая огненная ярость охватила её перед боем. Она отомстит за Ульм, за Митро, за свой страх и свои слёзы! Она дорого продаст свою жизнь!
По рычанию из-под шлема Римаса было видно, что он чувствует то же самое. Она не помнит, кто первым начал бой: твари или они, впавшие в раж. Аная помнила только, как её меч пил кровь врага, как опешившие твари от яростного натиска двух разъяренных воинов немного отступили. Она никогда так не дралась раньше, как в том страшном бою. Кровавая пелена заволокла взор. Дочь ярла, словно древняя богиня войны Кара, разила волосатые ненавистные тела.
Но долго так продолжаться не могло. Тяжелая когтистая лапа, подобравшегося сзади тарка, опустилась на голову девушки. Она не успевала отвести удар — её короткий меч застрял в груди, бьющейся в агонии, твари. Уже падая, теряя сознание, она видела, как опускается тяжелая дубина огромного белого тарка на спину, отвлекшегося на атаку слева, Римаса. Видела, как оседает мёртвым кулем тело воина, защищавшего её жизнь. Сквозь зыбкую кровавую пелену, затянувшую глаза, она видела, как тарки, опьяненные свежей кровью, набрасываются сверху и рвут на куски безжизненное тело Римаса. «Подождите, братья, у Берега сестру свою…»
Вспомнив страшную погоню, смерти обоих дружинников, погибший Ульм и опасность, нависшую над Хирмальмом, девушка бессильно прокусила губу до крови. Невольно вырвавшийся стон отчаяния из её окровавленных губ, тихо разнёсся по ночной поляне.
Тарки, возившиеся неподалеку в темноте, казалось, забыли о ней. Их темные силуэты выделялись на фоне белого, ещё не растаявшего снега. Наблюдая за мельтешением теней, она со слезами отчаяния тихо проваливалась в тяжелый и вязкий мир липких сновидений…
Трижды вставало солнце с того дня, как Аная попала к таркам. По какой-то непонятной причине её никто не убил и не съел. Напротив, пленницу старались кормить и поить полусырым мясом и топлёной водой. Ей развязали ноги и руки, оставив только крепкий ошейник на шее, привязанный к верёвке, которую не выпускал из лап один из тарков. Все попытки сбежать заканчивались неудачей и избиением в наказание. Избитая, но не сломленная Аная, старалась не терять веру в скорое освобождение.
Стая, которая вела Анаю, состояла из дюжины тварей. Они не шли с основной ордой к Хирмальму. Нет. Они покидали земли лоримов. С каждым днём количество пленных росло, их подводили небольшие группы из трёх-четырёх тарков. За три дня уже набралось около двух десятков человек. В основном — женщины, мужчин тарки вели только для еды, каждый день, убивая одного или двоих для пропитания стаи. По какой-то необъяснимой причине женщин не трогали.
Эти дни были самыми ужасными в жизни Анаи. Каждый раз, когда тарк-вожак вытаскивал из перепуганной толпы людей какого-нибудь одного мужчину и забивал его на глазах у всех, а потом тащил за ногу окровавленное тело к костру, она только и могла, что сжимать в бессилии кулаки.
После трёх дней пути постоянного страха, усталости и голода, люди, зная, что за мясо им дают, не ели ничего. Пленники еле плелись, постоянно погоняемые ненавистными тварями.
За это время Аная много узнала нового о врагах её народа. Оказалось, тарки умеют разводить огонь. В стае из дюжины особей особенно выделялись два тарка, которых слушались все остальные. Огромный белый вожак, убивший в тот злополучный день Римаса, и на удивление — самый маленький из тарков (он единственный, кто знал тайну огня, и поэтому пользовался беспрекословной властью в стае). Каждый раз, когда «маленький» тарк проходил мимо своих соплеменников, у тех даже шерсть на загривке становилась дыбом.
На четвертый день пути в стае остались только пленницы — вчера был съеден последний мужчина. Эта, особенно страшная, смерть очень подорвала душевное состояние Анаи, да и всех женщин.
Белый вожак, казалось, умышленно не добил свою жертву. Еще долго сбившиеся в кучу дрожащими телами женщины, сквозь руки закрывающие уши, слушали вопли несчастного умирающего, съедаемого заживо.
Весь день тарки были злы. Много раз Аная ловила на себе голодные взгляды маленьких звериных глаз, но по непонятной причине женщины пока были неприкосновенны. За неприкосновенностью жестко следил сам вожак и «маленький» тарк и ещё неизвестно кого боялись твари больше: грозного вожака или тихого умеющего разводить огонь тарка.
В конце дня к стае присоединились ещё четыре особи. Обнюхавшись со всеми, словно собаки, они принесли какие-то вести, которые очень возбудили всю стаю.
Наблюдавшая за всем этим Аная со стороны, находясь в куче сидящих рядом и жавшихся друг к другу от холода женщин, заметила, что тарки имеют какой-то свой примитивный язык жестов и звуков. Оказалось, они не такие уж и дикие, как говорили ветераны с границ. А что могли знать ветераны? Хорошо тарков можно узнать, только попав к ним в плен, а она уже видела, что делают с пленными мужчинами эти полузвери.
Уже в сумерках вся стая во главе с белым вожаком ушла куда-то назад. С пленницами остался только «маленький» тарк, он, казалось, даже не смотрел за ними. Только сквозь окутавшую лес ночную темень Аная чувствовала чужое цепкое звериное внимание.
Сбившись все вместе, дюжина несчастных замерзших женщин, будто маленькая отара испуганных овец, жалась друг к другу. Девушка пыталась приглядеться к каждой из своих подруг по несчастью, и выделить хотя бы одну из них. Только ничего не выходило — страшный плен стёр все чувства. Будто безмолвное одноцветное стадо, ведомое на убой, покорившись судьбе, женщины шли погоняемые страхом и ужасом перед смертью. Аная с каждым шагом, делаемым в сторону Ледяного леса, которым часто пугали на ночь непослушных чад родители, теряла надежду.
Под утро, забывшуюся страшным сном девушку, разбудили звуки пришедшей стаи; многие из них имели на шкуре следы крови, вожак на плече притащил полу-обглоданное человеческое тело. Судя по возбуждённым порыкиваниям и похрюкиваниям, ночная охота удалась, и к пленницам присоединились еще пять перепуганных пленниц. Две женщины и три девочки. Дрожащие от ужаса с заплаканными лицами они жались друг к другу, постоянно вздрагивая от малейшего шума.
Аная тихо, чтобы не услышали возбуждённые ночной охотой тарки, спросила у ближайшей новоприбывшей:
— Как тебя зовут? Откуда вы? Та, казалось, не сразу поняв, что обращаются к ней, также тихо ответила:
— Мы из Пригорного селища, а зовут меня Нарима, я жена старосты…
И вдруг вспомнив что-то, она заплакала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
