Николь тихо смеётся, и я тоже не могу сдержать улыбку.
— Обязательно расскажу Тёме о твоей любви к массажу ступней, — подначиваю брюнетку.
Майя готовится ответить, но Ника её перебивает, обращаясь ко мне.
— Ник, а что было для тебя самым приятным из того, что делала в твоём детстве мама?
Этот вопрос застаёт меня врасплох, и, по привычке, первым делом, мне хочется огрызнуться. Но я понимаю, что в вопросе девчонки нет ничего плохого. Она же не в курсе моей ситуации, так что нет смысла на неё сердиться. Выдержав небольшую паузу, я всё-таки решаю ответить.
— Мне нравилось, когда мама читала мне сказки перед сном. У неё был очень нежный, успокаивающий голос… — задумчивым тоном озвучиваю свои воспоминания я.
— Ой, а почему был? Её больше нет? Прости, что спросила об этом, — тушуется Ника.
— Нет, всё нормально, — улыбаюсь, изображая равнодушие. — Она жива и здорова, просто бросила нас с сестрой ещё десять лет назад.
В салоне повисает неловкое молчание, и я начинаю жалеть, что так разоткровенничался.
— Это так грустно, — с тоской в голосе вздыхает моя собеседница. — Разве можно уйти от своих детей?
— Как видишь, можно.
— Наверное, ты поэтому бываешь таким грубым… — неожиданно выдаёт девчонка, вводя меня в состояние смятения. — Никита, я тебя прощаю, — шепчет она.
Внутри меня что-то переворачивается. Я удивлён и растроган. Серьёзно? Я растроган?! Начинаю испытывать дискомфорт. Я всегда так себя чувствую, когда не могу разобраться в чувствах и, соответственно, не знаю, как себя вести. Поэтому сейчас делаю единственное, что кажется правильным — молчу. Девочки тоже молчат. А спустя пару пять раздаётся тихий голос Майи.
— Да уж, Никусю, видно, серьёзно вставило. Она уснула.
Я притормаживаю на светофоре и оглядываюсь через плечо. Ника, сняв туфли и поджав коленки к груди, мирно посапывает, лёжа на коленях у Майи. Какая же она Мышка? Она сейчас скорее напоминает маленького котёнка, свернувшегося клубочком на огромных чёрных сидениях моей машины.
Спустя ещё минут пять, мы прибываем к месту жительства Майи.
— И что будем с ней делать? — спрашиваю брюнетку, указывая на её сладко дрыхнущую подругу.
— Попробую разбудить. Никуся, вставай, мы приехали, — легонько треплет её за плечо, на что та лишь сонно улыбается, видимо, успев глубоко погрузиться в небытие.
— Мам, я ещё минутку посплю… — мямлит она сквозь сон.
— Кажется, это безнадёжно, — прыскает Майя.
— Значит, придётся нести на руках, — вздыхаю я.
— Ты что? Я её не дотащу!
— Это сделаю я, — закатываю глаза, смеясь про себя над нелепым предположением Майи, будто это ей придётся тащить подругу.
— А… — удивлённо выдавливает она.
— Не спать же ей всю ночь в моей машине, — пожимаю плечами, делая вид, будто вынужден предлагать подобное, дабы не осложнять себе жизнь. Хотя, взяв на руки эту крошку и ощутив тепло её тела, я понимаю, что именно после этого в моей жизни прибавится сложностей.
Николь обхватывает руками мою шею и кладёт голову на плечо, отчего мне приходится нервно стиснуть зубы. Она такая маленькая и хрупкая, что кажется, будто я несу на руках ребёнка. Наши тела разделяет плотная ткань моей чёрной котоновой рубашки (её тонкий шелковый пиджак не в счёт), но, могу поклясться, что я чувствую грудью тихое биение её сердца.
Пока мы втроём поднимаемся на восьмой этаж в тесном лифте, я наслаждаюсь приятным ароматом волос моей живой ноши. Они так близко к моему лицу и пахнут, как и она сама, нежностью. Не знаю, как иначе можно назвать этот запах. Лёгкое дыхание девушки щекочет мне шею, и моё тело покрывается мурашками, реагируя на слишком близкий контакт. Так что, когда лифт наконец останавливается, и его двери открываются, я еле сдерживаюсь, чтобы не вылететь из него пулей. Майя замечает моё смятение, но трактует его по-своему. Она считает, что мне неприятно держать Николь на руках, поэтому старается как можно быстрее открыть дверь жилища и впустить нас вовнутрь.
— Неси её сюда, — шепотом командует хозяйка квартиры, раскладывая диван и положив на него подушку. Я подхожу ближе и наклоняюсь, чтоб уложить Нику. Но девочка не спешит отпускать мою шею, поэтому мне приходится стать коленями на диван, иначе мы можем вместе упасть.
— Мам, полежи немножко со мной… — хнычет малышка сквозь сон.
Майя еле сдерживает смех, глядя на моё растерянное выражение лица. Я умоляюще смотрю на неё, прося о помощи, но та поднимает руки вверх в жесте «разбирайся сам» и уходит заниматься своими делами. Решила поиздеваться надо мной? Совсем не смешно. Я всё ещё держу Нику, которая по прежнему даже не думает меня отпускать. Когда мои мышцы сводит спазм от нахождения в неудобном положении, я принимаю свою судьбу и опускаюсь на диван рядом с девчонкой. Она утыкается носом мне в грудь, не спеша выпускать из своих объятий. Уже и не вспомню, был ли в моей жизни хоть один случай, когда девушка так сладко и мирно спала рядом со мной. Обычно я не даю девчонкам спать, мы занимаемся более интересными вещами. А если кто-то из них и остаётся у меня до утра, то я ночую на диване.
Сегодня слишком много нового и непривычного для меня. Ещё вчера я ненавидел эту назойливую малявку, а сегодня… Что сегодня? Мне нужно поскорее уйти, чтоб попытаться переварить всё это. Пытаюсь снять с себя тонкие женские руки, но они не хотят отпускать. Вспоминаю рассказ Ники о том, что ей нравится, когда мама гладит её волосы, и, дождавшись момента, когда Майя выходит на кухню, аккуратно дотрагиваюсь то шелковистых локонов спящей красавицы. Мягко провожу по ним рукой, а потом кончиками пальцев нежно поглаживаю её голову. Николь моментально расслабляется, проваливаясь в более крепкий сон.
По правде сказать, моё желание сбежать отсюда улетучивается с каждой секундой, но я собираю всю свою волю в кулак, и снимаю со своей шеи обмякшие женские руки. Аккуратно встаю с дивана.
— Расскажешь кому-нибудь об этом, убью! — предупреждаю Майю, возникшую в дверном проёме.
Та только смеётся в ответ и провожает меня до двери.
— Спасибо, что помог. Спокойной ночи.
— Ага, и вам того же, — хмыкаю я на выходе и направляюсь к ступенькам, намереваясь спуститься пешком.
***
Оказавшись наконец-то в стенах своей квартиры, я быстро снимаю одежду и отправляюсь в ванную комнату. Врубаю душ и окунаюсь под горячие струи воды. Ну и ночка… Я абсолютно трезв, но чувствую себя бухим. Мне необходимо срочно прийти в себя. Переключаю смеситель на холодную воду, наслаждаясь лёгкой болью от колющих мою кожу ледяных капель. Терапия контрастным душем отлично отвлекает от мыслей о девчонке, думать о которой ещё вчера не входило в мои планы.
Покинув душ, понимаю, что всё ещё не достаточно расслаблен. Плетусь на кухню, чтобы достать бокал и бутылку виски, припрятанного в кухонном шкафчике, выполняющем функцию бара. Наливаю себе треть бокала и залпом его осушаю, ощущая, как янтарная жидкость жжёт нёбо и согревает гортань. С чувством выполненного долга иду в спальню и валюсь на кровать, ожидая, когда алкоголь подействует. Спустя минут пять он берёт надо мной верх, затягивая в тягучие объятия беспокойного сна.
Мне снится, что я сижу за стойкой бара в клубе, отдалённо напоминающем «Индиго». Тут душно и полно народу. Гремит музыка, и повсюду танцуют люди — рядом со мной, на барных стойках, на танцполе. Лишь я один сижу неподвижно, пытаясь отгородиться от всей этой суеты. Внезапно агрессивные басы сменяются нежной, плавной мелодией, и в эту же секунду клуб становится пустым. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Мой взгляд привлекает луч софита одиноко направленный в центр танцпола. Присматриваюсь и замечаю там красивый женский силуэт. Девушка танцует, стоя спиной ко мне. Издалека мне сложно разглядеть, как она выглядит, но её плавные, пластичные движения до боли знакомы. Встаю со стула, намереваясь приблизиться к одинокой танцовщице. Оказываюсь рядом с ней и замечаю, что у девушки красивые длинные русые волосы, волнами спадающие на плечи. Не вижу её лица, но точно знаю, что она красива. Незнакомка игриво извивается в танце, будто приглашая меня к ней прикоснуться. Я подчиняюсь этому зову, и кладу руки ей на талию, прижимая девушку спиной к своей груди. Она такая маленькая и такая хрупкая, как Дюймовочка. Дюймовочка… Кажется, недавно я уже кого-то так называл… Двигаюсь с девушкой в одном ритме, мы сливаемся в этом медленном танце, который становится для меня настоящей пыткой. Не могу больше терпеть, хочу её поцеловать. Чуток отстраняюсь, чтоб развернуть красавицу к себе лицом, точно зная, кого перед собой увижу.
