— Да, — сказал Роман.
— Тогда включай океан.
Роман послушно включил запись, комната наполнилась звуками, похожими на шипение радиоприемника, когда ловишь волну; едва ли это был нейтральный, успокаивающий фон.
— Может, сделаешь потише? — осторожно предложила я. — Ты же понимаешь, Сет не должен успокоиться до того, чтобы уснуть во время сеанса, но и мешать музыка не должна.
Роман выглядел озадаченным, но Сет согласно кивнул, и звук был убавлен. Я не до конца понимала, как гипнотизирование Сета соотносится с великими планами Ада, но, пока Роман считал это необходимым, Сету придется вызвать огонь на себя. Он быстро пожал мне руку и улыбнулся, пытаясь меня подбодрить. Сет не любил ввязываться в дела бессмертных, но согласился участвовать в этой безумной затее ради меня. Следуя указаниям Романа, Сет сел в кресло и откинул спинку. Хью поставил стул рядом с Сетом, а мы с Романом поместились в углу гостиной. Гипноз требовал полной сосредоточенности, никаких отвлекающих моментов вроде посторонних в помещении, как мы. Я даже заперла кошек в своей спальне: вдруг Обри и Годива захотят вспрыгнуть на колени Сету во время сеанса.
— Ну вот, — произнес Хью, прочистив горло. — Ты готов? — Гипнотизер вынул маленький блокнот, исписанный неразборчивым почерком. Раньше я не замечала, чтобы Хью пользовался такими низкотехнологичными приспособлениями.
— Готов, как всегда, — бодро ответил Сет.
Хью бросил отрывистый взгляд на нас с Романом, возможно, в надежде, что мы в последний момент отступимся, а потом уткнулся в блокнот.
— Хорошо, закрой глаза и сделай глубокий вдох…
Мне известны базовые принципы гипноза, и прием, с которого начал Хью, не представлял из себя ничего нового. Хотя Сет и шутил, мне, по правде говоря, было интересно: можно ли его загипнотизировать. Как писатель, он активно интересовался мелкими подробностями жизни и окружающего мира; иногда ему бывало трудно сосредоточиться на чем-нибудь одном. Конечно, он мог отбросить все посторонние мысли и углубиться в работу, и вскоре именно эта его способность вышла на первый план. Несколько минут по просьбе гипнотизера Сет размеренно дышал, и стало заметно, что он все больше расслабляется. Я даже подумала было, что он уснул, когда Хью начал задавать вопросы. Сет отвечал ровным голосом, глаза его при этом были закрыты.
— Я хочу, чтобы ты перенесся в прошлое, — говорил Хью, — в воспоминания — из времени, когда тебе за тридцать, туда, где тебе двадцать с небольшим. А теперь подумай о годах учебы в колледже, о старшей школе. — Хью сделал паузу. — Ты думаешь о старшей школе?
— Да, — ответил Сет.
— Хорошо. Отправляйся дальше во времени. В среднюю школу. Затем в начальную. Ты можешь вспомнить время до школы?
Сет ответил не сразу.
— В лодке с отцом и Терри. Мы на озере.
— Что они делают?
— Ловят рыбу.
— А ты чем занят?
— Смотрю. Иногда помогаю держать удочку. Но больше просто смотрю.
У меня в животе что-то сжалось. Я не до конца понимала стратегию Романа, но мы слушали воспоминания, и в этом было нечто очень личное, Сет становился таким уязвимым. Отец Сета исчез, когда мальчику было лет тринадцать, и поэтому Сет редко говорил о родителе. Было как-то неправильно заставлять его делать это под гипнозом.
— Двигайся дальше назад. Можешь вспомнить еще что-нибудь? Самые ранние воспоминания? — беспокойно спрашивал Хью; его нервозность резко контрастировала с абсолютной отрешенностью Сета.
— Нет.
— Попытайся, — сказал Хью. — Попытайся продвинуться еще дальше назад.
— Я… я на кухне, в нашем первом доме, сижу на высоком стуле. Мама кормит меня, в дверь входит Терри. Он бежит к маме и обнимает ее. Его не было весь день, и я не понимаю, где он пропадал.
Могу предположить, что в школе. Я попыталась приложить к этому воспоминанию представления о возрасте, используя то, что мне было известно о разнице в годах между братьями. Как долго детей кормят на высоких стульях? И насколько мал он был, чтобы не иметь понятия о школе? Три года? Два?
— Отлично, — сказал Хью. — Это очень хорошо. Теперь двигайся еще дальше. Вспомни что-нибудь из еще более раннего времени.
Я нахмурилась, полагая, что это уже перебор. Я не эксперт по памяти и способностям смертных, но, кажется, однажды читала, что два года — этот тот возраст, когда начинают формироваться воспоминания. В Сете тоже, похоже, шла внутренняя борьба, он слегка нахмурился, хотя других признаков напряжения не наблюдалось.
— Ладно, — сказал он, — кое-что я вспомнил.
— Где ты? — спросил Хью.
— Я не знаю.
— Что ты видишь?
— Мамино лицо.
— Что-нибудь еще?
— Нет. Это все, что я помню.
— Вот и хорошо, — сказал Хью. — Теперь поищи что-нибудь еще раньше этого. Воспоминание. Образ или ощущение.
— Ничего нет, — сказал Сет.
— Постарайся, — настаивал Хью с видом вовсе не таким уверенным, как звук его голоса. — Неважно, насколько это странно. Все, что можешь вспомнить. Что угодно.
— Я… там ничего нет, — произнес Сет и нахмурился сильнее. — Я не могу вспомнить ничего раньше этого.
— Попытайся, — продолжал Хью, — двигайся дальше назад.
Это становилось нелепым. Я открыла рот, чтобы возразить, но Роман взял меня за руку и знаком попросил молчать. Я посмотрела на него, надеясь передать взглядом меру моего огорчения по поводу того, что они делали с Сетом. Роман только покачал головой и произнес одними губами: «Подожди».
— Я вспоминаю… вспоминаю лица, которые глядят на меня. Все такие огромные. Но они как тени. Я не могу различить, не могу разглядеть никаких деталей. — Сет помолчал. — Все. Вот и все.
— Ты все делаешь очень хорошо, — похвалил Хью. — Просто отлично. Слушай мой голос и продолжай дышать. Нам нужно продвинуться дальше. Что ты помнишь еще раньше? Раньше лиц?
— Ничего, — сказал Сет. — Там нет ничего. Только темнота.
Роман поерзал на стуле и весь напрягся. Он наклонился вперед, глаза горели от возбуждения. Хью вопросительно взглянул на него, и Роман нетерпеливо кивнул. Бес сглотнул и снова обратился к Сету.
— Мне нужно… чтобы ты заглянул за темноту. Перейди на другую сторону.
— Я не могу, — сказал Сет. — Это стена. Я не могу пройти ее.
— Ты можешь, — сказал Хью. — Слушай мой голос. Я тебе говорю: ты можешь. Продвигайся дальше в воспоминаниях, за пределы памяти об этой жизни, на другую сторону темноты. Ты можешь сделать это.
— Я… я не могу, — оборвал сам себя Сет. Мгновение, кроме белого звука с айпода Романа, в комнате ничего не было слышно. Я не ощущала даже биения собственного сердца, что странно. Внезапно лицо Сета разгладилось, он перестал хмуриться.
