Вот уже почти три года Кира работала в небольшой английской фирме, специализировавшейся на продаже медицинского оборудования для роддомов. Фирма имела два филиала — в Москве и в Гонконге. Весь московский филиал состоял из Киры и Петра Григорьевича, инженера-ремонтника. Не было даже секретарши, так что Кире приходилось крутиться на работе с девяти и до скольких получится. Часто она приходила домой лишь в двенадцатом часу ночи. А еще эти командировки! Она за всю свою прежнюю жизнь не налетала столько часов в самолетах, как за последнее время.
Из Внешторга, разумеется, сразу после той печальной истории с Грегом пришлось уйти. Оказалось, что к лучшему: события в стране после августа 91-го пошли так, что эта организация довольно быстро утратила былой престиж и сейчас, в 95-м, находилась просто на грани развала. Однако почти два года Кире пришлось перебиваться случайными заработками. Она внештатно сотрудничала с разными фирмами, крупными и не очень, один раз даже добыла контракт для «Сименса», но без твердого ежемесячного дохода обходиться было непросто. Это место досталось ей по случаю: давняя знакомая уезжала в Америку насовсем и предложила Кире заменить ее на боевом посту. Фирма хоть и небольшая, но надежная, заработок верный, русский рынок осваивают не первый год. Но все равно работы — завались!
Зато с начальством у нее сложились вполне приемлемые отношения. Роберт Андерсен — в обиходе просто Боб, хотя и старше Киры на пятнадцать лет — был придирчив, занудлив и требователен, но справедлив. Он ценил Киру как опытного работника, по-человечески ей симпатизировал, и работать с ним было довольно легко. Денег он на ветер не бросал, поэтому, несмотря на все симпатии, премии за неудачную командировку ждать было нечего.
Все-таки независимо от ее воли Кира стала прокручивать возможные планы добывания денег. До конца недели ей позарез надо отдать часть ссуды, взятой на покупку машины. Она рассчитывала на командировку как на прибавку к бюджету, но раз сорвалось, можно попробовать перезанять у знакомых… Ох, как она не любит занимать, и все время почему-то приходится это делать!
— Не хотите чего-нибудь выпить?
Задумавшись, Кира не заметила, что возле нее остановилась стюардесса с подносом. Кира сидела у окна. Сосед справа слегка дотронулся до ее руки и повторил вопрос:
— Не хотите минералки или пепси-колы?
— Спасибо, минералки.
Он протянул ей стаканчик с водой. Кира благодарно улыбнулась и тут только посмотрела на него внимательнее. Рядом с ней сидел молодой человек лет двадцати восьми — двадцати девяти, темноволосый и кареглазый, но белокожий. На носу и на щеках у него были рассыпаны веснушки, и это ему шло. «Приятный мальчик», — подумала Кира. Он тоже улыбнулся — словно в ответ на ее мысли. Улыбка у него очень симпатичная.
— Позвольте полюбопытствовать: вы по маршруту Пермь — Москва — Пермь или наоборот?
— Как это? А, — сообразила Кира, — нет, я москвичка и в Перми была в командировке. А вы?
— Аналогично. И как вам сей славный город?
— Да я в нем уже не первый раз. Город как город, как все наши города. Сонный и бестолковый.
— Ничего себе определение! Если уж вам Пермь показалась сонной, то что вы скажете, например, о каком-нибудь Красноберезовске?
— Такого не знаю.
— Ну, о Екатеринбурге, в просторечии Свердловске?
— Я же сказала: Пермь ничем не отличается от всех остальных наших городов.
— Ого! Вы не любите наши города?
— Да нет, отчего же, люблю. Только сейчас уж больно четко обозначилось разграничение между Москвой и провинцией. Такое впечатление, что в России остался единственный большой город. Я имею в виду город не по названию; каким-нибудь Верхним Васюкам тоже можно пожаловать статус города. Я имею в виду жизнь в особом ритме, в ритме большого города. Городом я называю место, в котором и жизнь течет по-городскому. А у нас, к сожалению, даже Питер становится провинциальным. — Кира не собиралась вступать в беседы с попутчиком, а тем более ввязываться с ним в дискуссию, но мальчик оказался ловким. Она сама не заметила, как разговорилась.
— Совершенно с вами согласен. В прошлом веке такого безобразия не было. Кстати, раз уж мы с вами так мило беседуем, позвольте вам представиться — Дмитрий Ракитин, журналист. Можно просто Митя, если желаете.
— Кира Анатольевна. — После имени и отчества Кира специально выдержала паузу, чтобы сразу пресечь фамильярность и подчеркнуть разницу в возрасте.
— Очень приятно, Кира Анатольевна, — мальчик подчеркнул обращение с еле уловимой иронией, но Кира заметила. — А я в Пермь ездил, как сказали бы десять лет назад, «по тревожному письму», — как ни в чем не бывало продолжал Митя. — Дело весьма распространенное в последнее время; некий банк собрал деньги якобы на квартиры и прекратил свое существование. Вкладчики в ярости; но мне жалко не столько тех, кто в ярости, а кто в растерянности. Старушки плачут, бабы голосят, а вот помочь им…
— Что, никак нельзя?
— Ну, почему? Посмотрим — поглядим… Вот «Властелину» же поприжали, а там люди покруче сидели, чем пермские воротилы!
— А вы, Митя, в какой газете работаете?
— А ни в какой! Я свободный художник, куда продам материал, там и деньги получу!
— И как, выходит?
— Что?
— Ну, материалы продавать?
— Раз на раз не приходится, но с голоду не умираю. Много ли одинокому мужчине надо? Какие у него траты? Разве что девушку в ресторан сводить!
— Рестораны нынче дорогие, да и девушки капризные, — поддразнила Кира.
— А мне капризные не нравятся, — в тон ей ответил Митя. — Вот вас я бы с удовольствием в самый дорогущий ресторан пригласил бы, если бы вы согласились.
— Спасибо, Дмитрий, учту на будущее, — Кира не удержалась от некоторого кокетства, мальчик все же был очень симпатичным, но тут же переменила тему: — Я ведь не просто так спросила про газету. Муж моей младшей сестры работает в одном из приложений к «Аргументам и фактам», тоже чем-то похожим на ваши расследования занимается. Андрей Арсеньев, может быть, слышали?
— Слышал, но не знаком. Одна моя хорошая знакомая с ним даже на «ты».
— Надо же, как тесен мир!
— Знаете поговорку: «Не мир тесен — прослойка мала». Много ли журналистов в славном городе Москве?
— Но все-таки не так уж мало, чтобы сосед в самолете Пермь — Москва случайно оказался знакомым твоего родственника.
— Значит, это судьба!
— В каком смысле?
— Вы же сами сказали, такие совпадения редко бывают. Значит, наша встреча не случайна. Кто-то умный там, — Митя поднял глаза к потолку, заменяющему небо, — решил, что нам необходимо познакомиться. Неужели мы не ответим судьбе взаимностью?
