Не двигаясь, Кадильда прислушивается. Какой зверь так напугал этот маленький рыжий народец?
Тонкий слух центавров позволяет ей сразу угадать, какого рода животное двигается по земле. Среди неясного шума леса она отчетливо слышит шаги. Несмотря на то, что она приникла к земле, ее ухо не в силах определить идущего. Слух Кадильды изощряется, от удивления ее глаза делаются круглыми. Или она лишилась рассудка, или незнакомец ступает двумя ногами. Но его шаги не походят на резкое постукивание копыт Пипира, ни на легкие шаги макаки Фуля, когда тот иногда спускается на землю…
Теперь неизвестный в трех шагах от нее. Папоротник, под которым она прячется, слегка шевелится. Из любопытства она приподнимается, смотрит и испускает крик ужаса. Перед ней существо, которое раньше она никогда не видела. Рост его почти такой же, как и у нее, он стоит на двух ногах. Но его слабый вид не может сравниться с ликующей силой фавнов. С плеч до самых ляжек его покрывает мех. Все остальные члены и лицо лишены шерсти. Они покрыты розоватой кожей, как тело молочной свиньи. На лбу он не имеет рогов, которыми мог бы защищаться. Сейчас все его подвижное бледное лицо выражает испуг. Два светлых глаза, похожие на морскую волну, придают ему выражение мягкости и печали. Но его худые и хрупкие руки неспособны удавить врага или бросить палицу. Ноги не защищены копытами, на них нежная кожа и благодаря терновнику они в крови. При виде центаврихи незнакомец тоже вскрикивает и бросается назад, намереваясь бежать. Но так как она остается неподвижной, то он с любопытством принимается ее рассматривать. В правой руке он сжимает жалкую дубинку, которую Кадильда могла бы раздавить между пальцами. Несмотря на то, что превосходит его ростом, Кадильда не думает бросаться на него. Но вот их изумление проходит: тронутая его слабостью, она хлопает в ладоши и смеется. Незнакомец делает то же: ударяет своими ладонями одну об другую и, полуоткрыв тонкие губы, издает рычание. Смягчая свой голос, центавриха спрашивает: как твое имя? Откуда ты родом? И следует ли он законам Клеворака? Незнакомец внимательно прислушивается. Лицо его выражает недоумение. Он качает головой и, в свою очередь, принимается говорить, но язык его криклив и непонятен. Жестами он ей показывает Восток и Запад, двигает руками, кричит еще громче и, наконец, ждет ответа. На такое безумие центавриха только пожимает плечами. Может быть, несмотря на слабость ума, незнакомец сумеет выговорить ее имя. Указывая пальцем на свою грудь, она произносит: «Кадильда». Двуногий понял: указывая на нее пальцем, он повторяет: Кадильда. Затем, поворачивая его к себе, он выговаривает: Нарам. Звучный как труба голос девушки повторяется за ним: Нарам. Затем оба тычут друг друга пальцем и бесконечно повторяют: Кадильда, Нарам.
Объяснившись таким образом, они делаются более близкими друг к другу, поэтому оба хлопают в ладоши и громко смеются. Потом Нарам как будто снова спрашивает. Звуки так быстро следуют один за другим, что от них кружится голова. Заметив, что центавриха все молчит, он поднимает голову, выпячивает нижнюю губу и подносит к ней согнутые в виде раковины руки. На этот раз Кадильда поняла. Нарам хочет пить. Ее сострадание пробуждается вновь. Ведь река в двух, трех шагах отсюда, а несчастный не чувствует ее присутствия. Такой слабый и глупый, какая судьба его ожидает! Центавриха грудью раздвигает папоротник, кусты смородины и делает знак Нараму следовать за ней. Но обернувшись, она вдруг видит, что он неподвижен, рот его открыт, и глаза готовы выскочить из орбит. Начиная с головы и кончая хвостом, он с изумлением ее осматривает. Тогда Кадильда смеется. Неужели он думает, что она, как и он, имеет две худых ноги, покрытые мягким мясом.
Перед могучей центаврихой, стоящей на мускулистых ногах с твердыми копытами, незнакомец кажется еще более хрупким и бледным.
Но вот он на что-то решается. Делая два шага вперед, он протягивает руку и кладет ее на бедро девушки. Кадильда дрожит и отодвигается. Как должно быть велико нахальство Нарама, если он без разрешения осмеливается дотрагиваться до дочери повелителя? От прикосновения к его гладкой коже страшное отвращение наполняет сердце центаврихи: точно она дотронулась до только что убитого тела. Она приказывает ему более грубым голосом:
— Не трогай меня.
Но Нарам не слышал ее. К великому ужасу центаврихи его тело теперь совсем голо, оно такого же белого цвета, как и остальные его члены. В правой руке он вертит ту самую шкуру, которая только что его покрывала. В то время, как пораженная этим чудом, она переводит глаза с тела на кожу, которую он сорвал, ища на нем следы ран, незнакомец приближается, снова жестами приглашая подойти. Изумление Кадильды так велико, что она не бежит, когда Нарам ложится на ее бока и ощупывает нижнее плечо. С непобедимым упорством ее глаза прикованы к глазам незнакомца. Их голубоватый блеск поражает ее. Она забывает оттолкнуть страшную ласку. Но вот возмущенная девушка отскакивает. Незаметно Нарам наклонился и той самой шкурой, которую только что снял, он запутывает ее передние ноги, но так странно, что Кадильда подпрыгивает, чувствуя, что все ее движения стеснены. Одним взмахом она освобождается от пут. Гнев сверкает в ее глазах. Чего хочет это создание, которое она может шутя уничтожить? Но Нарам не смущается. Он подносит два пальца к губам и издает протяжный свист, затем спокойно смеется и снова говорит с ней своим крикливым голосом, к которому ухо девушки уже постепенно начинает привыкать. Центавры не выносят долгого умственного напряжения. Скоро мысли Кадильды начали путаться в ее голове. Машинально она устремляет глаза на рыжее руно, которое незнакомец подбирает с земли. Никогда еще Кадильда не встречала подобного Нараму. Центавриха поднимает голову, озирается. Свист, похожий на свист Нарама, раздается в лесу. Его братья приближаются. Каковы их намерения? Нарам снова подносит пальцы к губам, свистит и подходит к Клотильде: в его руках висит та же шкура. Вытянув шею и расширив ноздри, Кадильда вдыхает ее странный запах…
Крах! Девушка испускает крик ужаса и отскакивает назад. Смерть! На руке Нарама смерть! Запах, распространяющийся от висящей кожи, мрачный запах крови Дхали, рыжей антилопы. Но в таком случае?.. Вдруг ужасная песнь Питтины раздается в ушах Кадильды. Она вся дрожит. Между тем свист слышится снова, совсем близко, около нее, листва трещит. На зов Нарама бегут его братья… его братья с такой же белой кожей, голубыми глазами… Его братья, эти проклятые. Одно имя их есть уже оскорбление…
С ворчанием Кадильда бросается в чащу. Под ее ударами кусты трещат Она беспорядочно несется. Кустарники раздирают ей кожу и вырывают целые пряди волос. Что ей до этого! Одна только мысль царит в ее душе! Бежать, бежать во что бы то ни стало. В ее ушах еще звучит ужасный сигнал убийц. Она удваивает усилия. Река уже недалеко. Вот перед ней открывается берег. Кадильда все летит… Запыхавшись, вся покрытая потом, она бросается на песок. Неподалеку возмышают — ся массы красных скал, освещенные лучами заходящего слолнца. На лиловатом горизонте не видно туч. Море издает приятный запах, оно напевает вполголоса, а волны монотонно шумят, ветерок нежен. От этого сердце центаврихи успокаивается. Волнение ее утихает. В ее уме рождается вопрос: что расскажет она братьям о своей встрече? Когда ужас охватил ее, ни одно сомнение не тревожило ее души.
Если она расскажет все, центавры объявят войну и ринутся к Лебединой реке, чтобы истребить «проклятых». Кадильда колеблется. Какой-то стыд удерживает ее. Она не в силах рассказать о своем приключении. Если ее спросит центавриха, она не солжет. Уже теперь она страдает от мысли, что ей придется сознаться, как она увидала Нарама, как они старались понять друг друга и как рука убийцы лежала на ней. Уже теперь ее раздражает грубый смех, который вызовут ее рассказы среди центавров, и шутки Харка, Кольпитру и других самцов. Невзирая на проклятия Питтины, при мысли об убийствах сострадание наполняет ее сердце. Конечно, старуха называла убийц. Но теперь Кадильда увидела их слабые члены. Большинство зверей превосходят их силой и ловкостью. Несмотря на всю их хитрость, они не могут причинить ни малейшего вреда животным — царям. Воспоминание о вчерашней битве еще печалит Кадиль — ду. Вдруг она затыкает уши. Ей кажется, что она уже слышит, как трещат кости Нарама под огромными копытами Кольпитру… Наконец, она решается. Она не прольет крови нечистых и не будет вмешиваться в их судьбу.
Успокоенная Кадильда поднимается, моет свои ноги, приглаживает волосы и медленно возвращается к красным скалам. Она снова переходит скалистые утесы. Сегодня часть центавров под предводительством Гекема отправилась за рэки, остальные же целый день слоняются под соснами.
Так как солнце уже скоро сядет, все спустились на берег.
