— Невдомёк им было, что душа-та не простая. Выдернул Коллекционер из небытия, ещё более древнего. Засиделись они на олимпе, зазвездились по-нашему, думали нет никого сильнее их! Да вот ошиблись! Кхы-кхы…
Войдя в роль Фраер прочистил горло и по менторски осмотрел рейдеров.
— Пришелец понял, что его используют, но виду не подавал, так и шёл себе прямо, со всем соглашаясь. Древняя мощь никуда не делась. Простота его козырь — Стикс таких любит, Стикс таких одаривает! Было у него восемь сильнейших даров. Это только те, что я знаю, говорят было много больше! Древняя душа, пришла сюда не в первый раз.
— А какие дары? — не выдержал Башкирин.
Он был в самом невыгодном положении, приходилось следить за дорогой, да и по сторонам поглядывать.
На пассажирском сидении по-царски развалился командир, что успокаивало не сильно, ведь он спал. Вот и приходилось, глядеть во все глаза и напрягать слух, ещё и вопросы задавать интересно же!
— Смотри за дорогой, — не открывая глаз, скомандовал Разный.
— У Копирки, помимо бестолкового, есть и хороший дар. Пространственный карман. Верно?
— Ну, — подозрительно протянул тот.
— Сколько в него груза помещается? Три, четыре спорана⁉ Неважно! У того странника, помещался БТР и дюжина рейдеров!
— Ну ты и загнул! — рассмеялся Боцман.
Раздался смех Копирки.
— Крёстный крёстного рассказывал. За что купил, за то и продал! Я ещё про телепорт не говорил…
— Сказочник!
— Запомни сынок, в каждой сказке есть доля правды!
— Тише трепачи! — сказал своё командир. — Орёте громче КрАЗа!
— Сколько отсюда, до Желанного? — Фраер сбавил громкость, тут же ответил на свой вопрос. — Где-то 55–60 км!
— Не бывает таких телепортеров! — предвосхитил рассказчика Копирка. — Как он может прыгнуть? Не видать же! Или у него зрение орлиное? Хы…
— Нет мой юный друг, зрение тут не причём! Всё дело в памяти! Шестьдесят километров для него пустяк, представил то место и шагнул, позавтракал спокойно в стабе, вернулся и шагает себе дальше!
— Крутые дары, — мечтательно произнёс Башкирин. — Мне бы такие! Контрабандистом бы стал, эх…
— Крути баранку фантазёр, — Копирка заржал, а затем добавил. — Я к контрабандисту ближе, осталось телепортера хапнуть! А тебе со своим клокстопом… тридцать сантиметров, гы-гы-гы…
— Тридцать пять уже! — возмутился Башкирин.
— Гы-гы-гы… Метром тряпочным меришь?
— Заткнулись оба! А-то щас подрежу, нечем мериться будет! — Разный даже голову повернул, что означало, лучше не нарываться.
Те, кто постарше, поумнее, не зря помалкивали.
— Я сука Стикс слушаю, а вы тут как кони! Фраер? — развернулся в проход. — Что ты там в кафешке почувствовал? Опиши.
Мутный сенс задумался.
— Неприятно было… Чавкает что-то, тянет, мягко так и холодно, как болото… И запах!
— Кровь⁈ — уловил Разный.
— Точно, — поёжившись ответил тот.
Команда молча переводила взгляд, то сенса, то на командира. Один водитель мучился, пытаясь уловить хоть что-то затылком.
— Ну тогда спокуха! — расслабленно выдал Разный. — Ушёл он, далеко, не вижу!
Шумно выдохнул Облом, а за ним все остальные. Копирка пытался посмеяться, не совсем понимая о чём речь, но вовремя опомнился.
— Харэ уже древних вспоминать, — судя по взгляду, командир не шутил. — Накликаете, черти!
Суеверный рейдеры дружно закивали головами.
Глава 41
Очередная ночь на чужой планете прошла спокойно. Глядя на окружающую природу, Сухмет сильно сомневался в чужеродности. Туман по утрам, количество озёр, да и сам лес. Он бывал в подобном месте на земле, между Петербургом и Петрозаводском. Несмотря на утреннюю прохладную сырость, впечатления остались самые приятные, что немудрено. До этого Сухмет провёл месяц в центральной Сахаре.
Вода в озере, коих по пути попадалось множество, была как парное молоко. Парню не хотелось выбираться на берег, и он придумал причину продлить удовольствие. Ибн, несмотря на абсолютное послушание, не был тому рад. Сухмет понимал, профессор рассказывал о причинах. У заражённых температура тела выше, чем у иммунных, а вода способствует лишь охлаждению организма, в итоге и без того вечно голодный заражённый начнёт испытывать мучительные спазмы. Грубо говоря, готов будет сожрать целую корову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сухмет к тому готов, что-нибудь найдёт. А пока.
Ибн зашёл по пояс, подчиняясь воле хозяина, неохотно окунулся.
— Урх, — прозвучало почти по-человечески. Ребёнок не хотел купаться.
А Сухмету надоела вечная вонь под боком, как на скотном дворе, только много хуже.
Медленно, затем чуть быстрее, Ибн стал тереть себя лапами и приседать. Участие хозяина почти не требовалось. Отойдя от слуги подальше, Сухмет занялся тем же. Закончив с помывкой, он простирнул робу, без мыла толку мало и просохнуть не успеет, но его это не волновало, не нравилась вездесущая вонь.
Руки заняты, а мысли свободны. Ибн получив команду с радостью выскочил на берег. Сухмет же, принялся размышлять. Он знал, что может подчинить и других слуг, ещё двоих, возможно троих, жаль не сильных, недавний опыт это показал. Но это дело наживное, успокаивал он себя. Тот старый призрак, говорил про подчинение, что не очень понятно. Как это, они слушаются другого заражённого? Где тут порядок? Хозяин должен быть один!
Сухмет посмотрел на слугу и тот принялся приседать.
Разве он может кем-то командовать?
Вспомнилась сильная женщина, у неё было два подчинённых, оба сильнее Ибна.
Новый взгляд на заражённого, он бросил приседания и принял упор лёжа.
«Не скоро он станет таким, ох не скоро,» — подумал Сухмет, напяливая мокрую робу.
Рюкзак за спиной прибавил неприятных ощущений. Но тут ничего не поделаешь.
Ослабив контроль, он направился в лес, несло оттуда кислотой и дымом, Ибн побежал следом.
Тропинка появилась неожиданно, густая растительность сменилась натоптанной полосой, что виляла меж деревьев. Подивившись местному чуду, Сухмет пошёл дальше. Спустя пару сотен метров, он услышал неясные возгласы, крики, судя по всему мужские, запах дыма усилился.
— Колян братан, ты чё творишь? Это ж я Вовка! А-а, — крик закончился булькающим звуком, переходящим в довольное урчание.
«Знакомая мелодия,» — подумал парень, выходя на поляну.
Избушка, или скорее зимовье, рядом с неизменным озером из трубы шёл слабый дым. Недалеко от покосившейся двери пировал заражённый в камуфляже, за спиной болталась двустволка.
Ибн сорвался, выполняя команду и через пару секунд навис над пустышом. Тот, бросив насыщаться стал поворачивать голову, слуга помог продолжить. Быстрым движением на сто восемьдесят градусов.
— Ешь, — бросил Сухмет, проходя мимо. Для него сантименты закончились, есть еда и едоки.
Зайдя в избушку, быстро её обыскал. Не сказать, что сказочно обогатился, но теперь он мог сварить кашу и даже с мясом. Слюна стала выделяться сама собой. Горячая пища, вот чего не хватало последние пару дней. Как бы плохо не было в плену, а кормили там отменно.
Несколько пакетов с лапшой быстрого приготовления, чай, соль, сахар, небольшой котелок, всё полетело в рюкзак. Нашлась вода в бутылках, ну и конечно же водка.
«Местное население, без спиртного жизни не представляет,» — брезгливо подумал Сухмет. Но нос воротить не стал, теперь это и его касается, до конца дней.
Охотничье ружьё осмотрел без особого интереса; много шума, мало толку, у него есть автомат. А вот хороший нож с кровотоком, пригодится. Особо порадовала сменная одежда, немного не по размеру, но кого это волнует. Скинув опостылевшую арестантскую робу, с удовольствием надел чистое, сухое. Радость от приобретения сменилась тревогой, получилось это внезапно, как смена личности у шизофреника, раз и минус. На улице заурчал Ибн, непонятно кому чья тревога передалась, не став разбираться Сухмет выскочил на улицу.
Слуга бросил еду, что неслыханно, и нетерпеливо подпрыгивал на месте намереваясь дать дёру. Слабый раскат грома над головой, послужил сигналом, мало что, понимая, парень бросился в лес. Истошно урчащий Ибн обогнал его, когда по земле стал стелился туман, завоняло ядрёной химией. Шаг за шагом, Сухмет буквально чувствовал, как смерть протягивает когтистую лапу, сейчас она схватит его за шкирку и потащит назад. Пришлось давить возникающую панику, что не помогало, ноги ускорялись сами по себе.
