Соединённый с искусственным разумом техноеретик неуклюже улыбнулся Падальщику. Над Гвардейцем Ворона одновременно запустились ядра реакторов «Кастелянов». Автозаряжатели смонтированных на руках огромных болтеров и параксиальных орудий «Истязателей», установленных на плечах, пыхтя, приготовились к стрельбе, вспыхнули энергетические защитные поля, наполнив воздух склепа потрескиванием и статикой фазированных оружейных экранов. Учитывая давно извлечённые невральные кортексы и отсутствие необходимости в подпрограммах мозговых устройств или в руководстве машинными духами, боевые автоматоны ныне были думающими машинами, пользующиеся собственными простыми чувственными механизмами. Однако, как и Октал Бул, и херувим Анканникал, они полностью подчинялись изуверскому интеллекту. Не нуждаясь в вокс-канте или приказах в виде бинарики, боевые автоматоны начали строиться по оперативным манипулам.
Пока Падальщик в изумлении наблюдал за происходящим, боевые автоматоны с идентификаторами первой манипулы на панцирях, топая, вышли вперёд и построились в защитную формацию вокруг Була и Табулы Несметного. Среди оттисков их оперативной истории Падальщик разглядел индивидуальные обозначения автоматонов: Декс, Импедикус, Нулус, Поллекс и Малыш Аври. Падальщик понимающе кивнул, осознав, что роботы первой манипулы были названы согласно пальцам руки. У Странствующего Рыцаря не было сомнений в том, что из работающих в унисон боевых автоматонов получится увесистый кулак.
– Вертекс Южный и уничтожение магнитосферного щита, – обратился Падальщик к безмятежному Окталу Булу и запутанным движениям внутри отвратительной гениальности, которой являлся Табула Несметный. – Искоренение плоти должно осуществиться.
Когда автоматоны первой манипулы начали строиться перед дверями лифта, ведущего в камеру-склеп, Октал Бул обратил на него умиротворённо уверенный взгляд своих воспалённых глаз.
– Отринь страх, соратник уничтожения, – произнёс техноеретик. – Оно уже началось.
ВЫПОЛНЯТЬ
Война вернулась на Марс. С тех пор, как «Громовые ястребы» и «Грозовые птицы» VII легиона отбыли, не было столь целеустремлённого и решительного обмена болтами и лучами. Истина состояла в том, что ещё долго после того, как сыны Дорна оставили Красную планету на милость её вероломной судьбы, верные киборги, увечившие себя выдиранием портов и интерфейсной аугметики, продолжали сражаться в руинах своих храмов-кузниц. Без разъёмов и приёмников истинные служители Омниссии были иммунны к эффектам инфекционного мусорного кода, ввергнувшего стольких их товарищей в безумие и ересь.
Эти жители мира-кузницы вели повстанческую войну против новых повелителей Марса, мало осознавая, что сам генерал-фабрикатор предал их Гору Луперкалю и выпустил тёмные, губительные секреты из хранилищ техноереси, таких как мрачные склепы «Моравец».
По мере того как боевые автоматоны резервной когорты дедарии упорно продвигались на юг, Падальщик обозревал свидетельства неудач верных сил. Манипулы роботов маршировали по облучённым костям разношёрстных солдат, осуществлявших рейды «бей-беги» против конвоев предателей среди промёрзлых пустынь. Они проходили через разрушенные хаб-ульи, где конструкции из числа сопротивленцев вели скоротечные уличные бои в узких грузовых проездах и брошенных зданиях. Жрецы-лидеры сопротивления корпели в мастерских, чтобы обратить вспять действие порчи в коде, которая, словно чума, забрала стольких же из их числа, сколько и орудия рабов предателей и инфицированных автоматонов.
Потом дошёл черёд до храмов-кузниц юга, некоторые из которых были оснащены передовыми разработками, например, ноосферой, которая предоставляла великим алтарям-наковальням Омниссии некоторую защиту против злобного разрушения, расползавшегося через потоки информации, проводные и беспроводные линии связи. Резервная когорта дедарии их просто не обнаружила. Целые храмы были стёрты с лица планеты титанами, авианалётами Тагмата Аеронавтика и орбитальными бомбардировками с бортов ковчегов Механикум, расположившихся за оспариваемыми территориями Железного Кольца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Падальщик проникся уважением к боевому духу марсианских борцов за свободу. Это был путь войны Гвардии Ворона – атаки из теней, скрытность, саботаж и молниеносные нападения в стиле «бей-беги». Однако эти тактики подвели повстанцев. Помимо постоянной угрозы заражения мусорным кодом – порча постоянно пыталась просочиться в незапятнанные элементы конструкций - борцы за свободу сражались против тёмных повелителей Марса, порвавших с Механикумами, почитавших не Бога-Машину, но ужасные технологические чудеса, невероятную мощь и запретные знания, от которых столь долго Омниссия оберегал их. Эти визжавшие кодом рабы, с перекованными в тёмном пламени невежества и потустороннего влияния целями и формами, упорно уничтожали истинных служителей Омниссии. Единые в своей общей порче, они истребляли верных Механикумов с первобытным остервенением.
Плоть и железо, которые невозможно было извратить для служения новым целям Кельбор-Хала, Магистра войны и их дьявольских союзников, подлежали уничтожению. Такую вот историю рассказывал Марс, пока резервная когорта дедарии тащилась сквозь пески и холод. Пронзённые лучами тела в красных одеяниях Омниссии. Поля с почерневшими воронками, в местах, где поработала авиация и орудия божественных машин. Кузницы, брошенные в огне апокалипсиса, трещины в красной скале, уходящие к горизонту, и вспышки неестественных энергий на орбите.
Но, невзирая на весь этот мрачный пейзаж, намётанный легионерский глаз Падальщика, его знания о Марсе и тактические навыки говорили ему, что происходило что-то ещё. Во тьме юга, где длительная полярная ночь и далёкие огни кузниц предателей окутывали Красную планету тошнотворными сумерками, Гвардеец Ворона чувствовал движение каких-то других сил. Губительная олигархия и феодальное жречество правящих магосов командовали силами предателей, пользуясь устрашающим авторитетом Кельбор-Хала. Однако же сами полевые войска были не чем иным, как визжавшими безумным кантом кибернетическими монстрами. Их болезненные потоковые протоколы, возможно, управляли их движениями, работой и развёртыванием, но извращения из выращенной плоти и конструкции из одержимого железа были напоены тёмной силой, искорёжившей их системы. Это были обезумевшие создания, отбросившие здравомыслие своего былого существования. Они крались. Они убивали. Они разрушали.
Когитатор Падальщика, его выучка и боевой опыт говорили ему, что при таких чудовищных отклонениях невозможно было достичь военных успехов. Он размышлял над тем, кому предатель Кельбор-Хал мог бы поручить оберегать рассвет его тёмной империи от остатков верных сил, боровшихся за свободу конструкций и даже вероятных ударных сил с Терры. Кому из своих архимагосов-военачальников, советников-преследователей, магосов-редуктор, мирмидаксов или ординаторов генерал-фабрикатор доверил безопасность Марса? Бесчестному Скелтар-Траксу? Алозио Савье? Хаксмину Трифону? Может, даже не марсианину Корнелию Варикари? Падальщик не знал, а опалённые кости и изувеченные обломки повстанцев мало что могли сказать на этот счёт.
Пока зловещие расчёты и прогностические вычисления Табулы Несметного вели боевых автоматонов резервной когорты дедарии на юг – во тьму и усиливавшийся холод, и от победы к решающей победе, Падальщик не мог отделаться от чувства, что он – часть игры. Тактического состязания, не сильно отличавшегося от того, которое обсуждали повелитель Дорн и регент Малкадор, в котором мёрзлые пески юга Марса были доской, а конструкции Механикумов – фигурами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Существовала вероятность, что Табула Несметный был не единственным работавшим ужасным разумом в этих истерзанных войной землях. Хотя мерзость ничего не сообщала относительно такого знания, Падальщик заметил, что познающий механизм управлял порабощёнными боевыми автоматонами со стратегической искусностью и изощрённостью, словно играя против эксперта-тактика, мастера по части артиллерии и фортификаций.
