работе и рождения сына, я совершенно упустил ситуацию со «Старыми песнями о главном». Нет, мне изначально было понятно, что музыкальный фильм ждёт успех. Но даже в самых оптимистичных мечтах я не ожидал такого феноменального триумфа!
Более — менее очухавшись после Нового года, еду на работу и слышу по радио голос Мулермана, исполняющего «То, что я должен сказать». Удивительно, с учётом того, что песня весьма спорная, да и утром третий канал, оккупированный «прогрессорами», радует трудовой народ более весёлой музыкой. Добравшись до своего кабинета, я чуть ли не с порога был атакован Капланом и Солодовниковым.
— Алексей, я понимаю, что рождение сына — это знаковое событие, а у тебя был неотгулянный отпуск. Только нельзя же бросать нас на съедение этими сумасшедшим! — начал возмущаться Израилич, — Это просто невозможно! Уж насколько у меня крепкие нервы, но всему есть предел. Ещё и Пузик ускакала в свою Белоруссию контролировать съёмки обеих сериалов, и мы остались наедине с этой бурей. Илья, а ты чего молчишь?
Солодовников молча, кивнул и показал руками какой-то знак, который должен выражать всю гамму его чувств.
Дело же заключалось в том, что ТО атаковали со всех сторон. Оказывается, музыкальный фильм просто сразил советскую публику. Позже я узнал, что его главным фанатом стала Виктория Петровна Брежнева, запросившая плёнку для домашнего кинотеатра. Говорят, что «дорогой Ильич» тоже пускал скупую мужскую слезу, особенно от голосов Ротару и Брегвадзе. Вообще, наш проект был встречен с восторгом всеми слоями советского общества вне зависимости от национальности, партийной принадлежности и сексуальной ориентации. Шучу, конечно.
Но у такой популярности была и обратная сторона. Мы оказались просто не готовы технически. Прокатчики требовали копии фильма, а их было ограниченное количество. В первую очередь показы на большом экране должны были начаться в Москве, Ленинграде, Киеве и Минске. А примерно к концу января мы планировали насытить копиями остальные крупные города страны.
Только сотрудники республиканских отделений «Госкинопроката» буквально взвыли. Зритель натурально требовал диковинного зрелища, и заваливал все мыслимые структуры жалобами. А нормальной плёнки нет в наличии, что трудно объяснить советскому человеку, который такое просто не поймёт. Ответственные товарищи требовали обеспечить народ законным правом видеть любимых артистов в новом антураже. И крайним, конечно, сделали ТО «Прогресс». Это очень удобно — назначить виноватого, вместо того, чтобы обеспечить его плёнкой. В итоге Каплан, под свою ответственность, закрыл часть потребностей из наших фондов.
На радио творилась самая настоящая вакханалия, так как коллективы ткачих, доярок и шахтёров требовали радовать их слух старыми композициями в новом исполнении. Всё бы ничего, но кроме всесоюзного радио, есть минимум пятнадцать республиканских станций, и ещё больше краевых. Им тоже вмиг потребовались записи, которых у нас не было. Опять нервы, и Каплан начал запивать валерьянку коньяком.
Но и это ещё не всё. Уже было два звонка из ЦК УССР и КазССР, где потребовали лицезреть всех артистов вживую. Мол, труженики этих республик не могут кушать и спать, поэтому вынь да положь им концерт. Это вообще за гранью моего понимания, так как собрать всю эту солянку ещё раз просто нереально.
Вишенкой на торте стал звонок от Фурцевой, которая поинтересовалась, когда записи песен выйдут на пластинке. Здесь мы подстраховались, и работа уже ведётся, но обеспечить всех желающих за месяц весьма проблематично.
Про заявки большей части артистов, занятых в фильме, снять им отдельные клипы, я уже молчу. Пока мы просто не справимся с таким объёмом работы. Надо будет раскидать звёзд по разным режиссёрам и составить график. Чую, что ещё хлебну проблем с частью капризных товарищей. Но эту проблему можно пока отложить.
Такое впечатление, что все дружно сошли с ума. Понятно, что здесь есть и моя вина. Нельзя пускать ситуацию на самотёк. Надо было контролировать её, невзирая на все жизненные обстоятельства. Но задним числом все умны. Только что мешает переложить проблемы на ответственных товарищей? Им нужно шоу — вот пусть и крутятся!
— По копиям надо написать открытым текстом, что нет плёнки, — отвечаю коллегам, когда они выговорились, — Главные города страны мы снабдили, а далее пусть руководство республик, автономий и областей нам помогает. Если начнут кочевряжиться или давить, то посылай их ко мне. Я перенаправлю особо непонятливых в ЦК.
— Но мы могли бы… — попытался возразить Солодовников.
— Любишь кататься, люби и саночки возить. Мы — хозрасчётная организация, а не благотворительное общество. Будь всё по плану, то ажиотаж спал бы уже через три недели. Но людям нужно всё здесь и сейчас, а значит, пусть изыскивают ресурсы. С радио — то же самое. Завтра же разошлите телеграммы или обзвоните республиканских коллег, чтобы выделили магнитофонную плёнку. Не найдут, то пусть слушают всесоюзную волну — благо, там нет недостатка в хорошей музыке, и «старых песен» тоже.
— А как быть с концертом? — уже деловым тоном поинтересовался Каплан.
— Никак, — отвечаю с усмешкой, — Это не наша сфера деятельности. Надо ответить товарищам и отправить копию в «Минкульт», что «Прогресс» готов взять на себя творческую часть. То есть — мы пишем сценарий концерта — ведь на телевидении было совершенно иное зрелище. Воплотить его на сцене практически нереально. Или они думают, что мы можем взять и перенести в концертный зал декорации, обеспечив дублирование картинки? Это же полный бред! Тут потребуется совершенно новый подход и огромный труд. Заодно пусть украинский и казахстанский ЦК возьмут на себя организационные вопросы. Им гораздо легче договориться с другими республиками и согласовать графики выступления артистов. Мы же от души похохочем над их потугами.
Израилич и Илья понимающе улыбнулись, услышав про синхронизацию графиков. Я в эту клоаку больше в жизни не полезу. Хватит мне двух месяцев нескончаемых претензий и склок. И впредь лучше держался подальше от нашей эстрады, мне хватает «Рассвета», которые наши друзья. Остальные пусть платят за клипы, студийные записи, и не мозолят глаза.
Но, к моему искреннему удивлению, именно эта работа стала катализатором оценки заслуг товарища Мещерского. Всё это выглядит немного фантасмагорично. Но советская номенклатура давно приучила меня, что нельзя искать логику в её решениях.
По пути в «Минкульт» я специально посчитал количество заказываемых песен из музыкального фильма, слушая радио в машине. Из семи мелодий, три были из «старых песен». Это действительно успех!
А ещё я пока не понимаю, что даёт звание «народного». Понятно, что республиканский уровень немного ниже всесоюзного, но всё равно это неплохо для четырёх лет работы в шоу-бизнесе. Насколько я помню, многие великие актёры так и не
