Она скользнула на дно лодки, коснувшись щекой его руки. Однако герцог оставил без внимания эту случайную ласку: он разворачивал лодку к огромной крепости, поднимавшейся, казалось, из самой воды.
Когда они подошли к самому берегу, их по-прежнему окружала кромешная тьма. Прихватив снаряжение, бесшумно сошли на землю верхолазы и тотчас же скрылись из виду. Георгия пристально всматривалась в темноту, с замиранием сердца ожидая, что вот сейчас кто-нибудь из часовых поднимет тревогу. Но ничего не нарушало тишину, только волны с шумом бились о камни. Крепость была погружена во тьму, и она поняла, что французы не ожидали высадки неприятеля с моря, полагая, что только крупные корабли могут угрожать этим неприступным стенам.
Через несколько минут герцог передал руль Перегину и спрыгнул на берег. Видя, как он исчезает во тьме, Георгия лишь усилием воли поборола в себе желание кинуться следом.
Он шел навстречу опасности и мог погибнуть. И если бы это действительно случилось, она никогда бы не простила себе, что не была с ним рядом в эту минуту. Но ей оставалось только ждать, затаив дыхание и прислушиваясь.
Ничего подозрительного. Понемногу тьма начала рассеиваться, и Георгия увидела, как по отвесной стене крепости карабкаются две крошечные фигурки. Верхолазы! Они добрались уже до середины стены, с поясов у них свисала длинная веревка. Снизу за ними внимательно наблюдал герцог.
Перегин вытащил из кармана часы.
– Который теперь час? – прошептала Георгия.
– Четыре двадцать восемь.
Лодку сильно качало на прибрежной волне, и один из членов команды спрыгнул в воду и стал придерживать ее. Георгия попыталась отвлечься, думая о чем-нибудь постороннем, но безуспешно. Она не могла не смотреть, как все выше и выше поднимаются по стене крошечные фигурки, а герцог стоит внизу и неотрывно следит за ними.
– Четыре двадцать девять, – прошептал Перегин, и через минуту: – Половина пятого.
В самом верхнем окне крепости вспыхнул свет, потом засветилось окно под ним. Георгия так пристально вглядывалась в темноту, что глазам стало больно. Вдруг послышался тихий свист.
Услышав этот негромкий свист, она поняла, почему герцог задал ей сегодня утром странный, как ей показалось, вопрос:
– У вашего брата есть любимая мелодия или песенка, которую он помнил бы с детства?
– Да, – ответила Георгия. – Мама часто играла нам «Чарли, дорогой мой», а мы стояли около фортепьяно и пели. Потом она обычно прижимала к себе брата и говорила: «Ах ты, мой дорогой Чарли!» Помню, я страшно ревновала тогда.
Герцог больше ничего не сказал, и она не придала его вопросу большого значения.
Мелодия «дорогого Чарли» отчетливо раздавалась в тишине, но ничего особенного по-прежнему не происходило. Георгия заметила, как один из верхолазов, закрепив веревку на самом верху стены, стал спускаться вниз. Спрыгнув на землю, он быстро, словно выполнял приказание герцога, поспешил к лодке. Через некоторое время его догнал второй верхолаз.
Герцог продолжал насвистывать «Чарли, дорогой мой». Внезапно наверху показалась чья-то голова.
– Справа от вас две веревки, – крикнул герцог. – Быстрее спускайтесь.
Мгновение человек на стене не шевелился. Кто это? Чарльз? Или кто-то другой? Потом Георгия увидела, как он перелез через стену и, ухватившись за веревки, быстро заскользил вниз.
– Приготовиться! – крикнул Трайдон.
Человек, который придерживал лодку, отпустил ее, и она закачалась на волнах. Чарльз и герцог, шлепая по воде, подбежали к лодке, и команда дружно взялась за весла. На крепостной стене показались люди, послышались громкие голоса и истошные крики.
– Вперед! – скомандовал герцог. – Гребите как можно быстрее! Головы вниз!
Перегин развернул лодку, сидевшие в ней со всей силой налегли на весла.
– Раз, два, – начал считать Трайдон. – Темп задаю я. Раз, два. Раз, два.
Со стены раздался ружейный залп.
– Головы пригнуть. Раз, два. Раз, два.
За спиной гремели выстрелы. Опустившись на дно лодки, Георгия отчаянно молилась, чтобы никто не пострадал.
Но вот крепость осталась далеко позади – выстрелы им были почти не слышны. На востоке забрезжил рассвет, и первые золотистые солнечные лучи разогнали тьму.
– Чарльз! Милый Чарльз! – воскликнула Георгия, когда тот опустился рядом с ней на дно лодки, и, прижав его к себе, расцеловала в обе щеки.
– Удалось, – скромно произнес герцог, но и в его голосе слышалось огромное удовлетворение.
Гребцы радостно зашумели, раздались вздохи облегчения. Безумное предприятие, казавшееся почти невыполнимым, благополучно завершилось.
– А теперь – домой, – распорядился герцог, и взгляд его на мгновение задержался на счастливом лице Георгии, которая сидела на дне лодки, обняв брата.
Она сняла свой черный платок, и мягкая волна золотистых волос коснулась лица Чарльза.
– Как тебе в голову пришла такая безумная идея? – спросил ее брат.
– Это придумала не я.
– А кто же?
– Герцог Вестейкр, друг полковника Гудвина.
– Так полковник нашел тебя?
– Да, именно он сообщил нам, где ты находишься.
– Боже мой, все еще не могу поверить, что все происходит не во сне, а наяву! – воскликнул Чарльз. Голос его дрогнул, и Георгии показалось, что он вот-вот расплачется.
– Все хорошо, – проговорила она. – Ты уже в безопасности, и мы скоро будем дома.
– Я должен немедленно вернуться на корабль, – ответил брат. – Ты можешь представить себе что-нибудь более нелепое – прыгнуть за борт и тут же попасть в руки неприятеля!
– Ты же хотел спасти матроса.
– Да, но, к сожалению, ничего не получилось. Море штормило… Прекрасный был парень, один из лучших в команде…
– Теперь ты в безопасности, – повторила Георгия, пытаясь его успокоить.
Больше она ничего не могла ему сказать. Ее охватила тихая грусть. Не прошло и часа, как они встретились, а Чарльз в мыслях уже далеко от дома – рядом со своими друзьями. Он хоть сейчас готов бежать к ним, бросив ее одну. Конечно, она была безмерно счастлива, что любимый брат не томится больше в плену. Но в его мыслях о будущем ей нет места, отчего девушка чувствовала себя еще более одинокой, чем прежде.
Она взглянула на корму, где сидел герцог. Какой же он красивый, элегантный и спокойный, как будто перенесенные испытания его совершенно не коснулись. Завтра он вернется в Лондон, к своей светской жизни, где он играл такую важную роль. Чарльз, конечно же, поедет с ним, горя желанием рассказать в адмиралтействе о своих головокружительных приключениях. Она останется в поместье совершенно одна. Ей стало грустно, и на глаза навернулись слезы.
Глава 12
