СТОРОНКА РОДНАЯ
муз. А. Островского, сл. С. Михалкова
В мае 1945 года Государственный джаз-оркестр РСФСР выступал с новой программой. Всё в этой новой программе было хорошо, но руководитель оркестра Леонид Утёсов чувствовал, что всё-таки не хватает песни, которую можно было бы считать заглавной.
И вот однажды аккордеонист оркестра Аркадий Островский нашёл подходящее стихотворение. Если положить его на музыку, то может получиться та самая песня, которой так не хватало новой программе коллектива. Утёсов вспоминает:
«Не припомню, в какой из центральных газет нашёл Аркадий стихотворение Сергея Михалкова, но когда прочитал мне его, я сразу понял: это именно то, что мы давно искали, и чего так недоставало программе, с которой выступали в незабываемые победные майские дни.
Аркадий загорелся идеей сочинить песню. Он созвонился с Сергеем Владимировичем, и вскоре оба они нагрянули ко мне домой и дружным дуэтом попытались спеть то, что у них получилось.
Слушать их было, прямо скажу вам, уморительно. У Аркадия - голоса никакого, а Михалков заикается, правда, немного меньше, чем когда говорит. Но сколько души и страсти вложили они в показ этого первого своего совместного песенного детища, что я дослушал их до конца. И попросил срочно инструментовать песню, а через несколько дней она уже исполнялась мною в концертах».
Долгое время считалось, что песня «Сторонка родная» родилась хотя и в мае 1945 года, но уже после окончания войны. Но вот журналист-фронтовик И. Мокрецов, сотрудник газеты «Красное знамя», опубликовал свой очерк «Горячие строки», в котором есть такое свидетельство:
«Прожили мы в Вене неделю... Когда выпадал часок-другой посвободнее, ходили по улицам и площадям, присматривались к народу, побывали в безлюдном парламенте, у руин Венской оперы на Имперском мосту.
У подъезда одного дома однажды мы увидели группу бойцов. В центре сидел баянист и подбирал какую-то мелодию. Перед его глазами товарищ держал газету, в которую заглядывали и остальные. Это был свежий номер «Красного знамени». Чем же наша газета их заинтересовала?
Я заглянул и сразу же вспомнил одно событие в жизни нашей редакции. В ту пору в 4-й гвардейской армии находились писатели П. Павленко и С. Михалков. На встречу с ними в политотдел ездили редактор Еремей Семёнович Меликадзе и секретарь Илья Владимирович Аргинский. Они и сообщили, что Сергей Михалков написал в Вене песню «Сторонка родная».
Армейская газета поместила песню в номере за 20 апреля 1945 года. Её и старались теперь разучить солдаты».
Это интересное свидетельство лишний раз показывает, какую большую роль играла песня в жизни бойцов, как чувствительно они воспринимали каждую новую песню, старались её выучить, и, разумеется, подтвердила тот факт, что песня была создана ещё до полного окончания военных действий.
К сказанному остаётся лишь добавить, что песня «Сторонка родная» имела следующее посвящение: «Посвящается гвардейцам войск генерал-лейтенанта Захватаева».
С неразлучным своим автоматомНе в одной побывал я стране.Но везде и повсюду, ребята,Я скучал по родной стороне.
Припев:Сторонка, сторонка родная,Ты солдатскому сердцу мила.Эх, дорожка моя фронтовая,Далеко ты меня завела!
Батальон наш стоял в Бухаресте,Бухарест - неплохой городок.Но признаться вам, братцы, по чести,Мне милее родимый Торжок.
Припев.
В Будапеште сражались мы долго –Будапешт на Дунае лежит.Как мне вспомнится матушка-Волга,Так слеза на глаза набежит.
Припев.
Нас цветами встречала София,Обнимали у каждых ворот.Но Болгария всё ж не Россия,Хоть и братский живёт в ней народ.
Припев.
Я сражался на улицах Вены –В ней сады и дворцы хороши.Только Вена, скажу откровенно,Хороша не для русской души.
Припев.
День и ночь всё на запад шагая,До берлинских ворот я дошёл,Но милее родимого краяЯ нигде ничего не нашёл.
Припев.
КАЗАКИ В БЕРЛИНЕ
муз. Дм. и Дан. Покрассов, сл. Ц. Солодаря
Эта песня родилась в знаменательный день - 9 мая 1945 года. Поэт и военный корреспондент Цезарь Солодарь в ночь с 8 на 9 мая присутствовал на историческом событии — подписании гитлеровским фельдмаршалом Кейтелем акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Утром он уехал по разрушенным улицам Берлина на аэродром и по дороге стал свидетелем эпизода, который и лёг в основу песни.
На оживлённом перекрёстке стояла девушка в солдатской шинели, с флажком в руке и властно регулировала движение. Тогда на берлинских перекрёстках было много молодых советских девушек-регулировщиц. Экраны кинотеатров всего мира обошли кадры документальной хроники, на которых была запечатлена одна из таких регулировщиц - Лидия Овчаренко из украинского города Сталино (Донецка).
К перекрёстку приближалась конная колонна, возглавляемая казаком в кубанке. Регулировщица движением флажка остановила поток машин и, улыбнувшись казаку, крикнула: «Давай, конница, не задерживай!».
Утром Солодарь улетал в Москву. В самолёте, под впечатлением этого мимолётного, но символического эпизода, он написал в своём блокноте: «По берлинской мостовой кони шли на водопой...» и далее, почти что не задумываясь, в поэтической форме описал увиденное.
В Москве он сразу же отправился к композиторам братьям Покрасс, известными своей склонностью к «кавалерийской» тематике и показал им своё сочинение.
- Раз воспевается конница, мы не можем не писать, - сказал Дмитрий Покрасс. - Только нужен короткий, лихой припев!.
И тут же сам предложил такой текст: «Казаки, казаки, едут, едут по Берлину наши казаки». А поздним вечером он позвонил Цезарю Солодарю и сообщил, что песня готова.
Через несколько дней её уже пел по радио Иван Шмелёв, и позже напел её и на грампластинку.
Так родилась последняя советская песня Великой Отечественной войны.
По берлинской мостовойКони шли на водопой.Шли, потряхивая гривой, кони-дончаки.Распевает верховой:
«Эх, ребята, не впервойНам поить коней казацких из чужой реки!»Казаки! Казаки!Едут, едут по Берлину наши казаки.
Он коней ведёт шажком.Видит - девушка с флажкомИ с косою под пилоткой на углу стоит.С тонким станом, как лоза, Синевой горят глаза.«Не задерживая движенье!» - казаку кричит.Казаки! Казаки!Едут, едут по Берлину наши казаки.
Задержаться он бы рад,Но, поймав сердитый взгляд,«Ну-ка, рысью!» - с неохотой крикнул на скаку.Лихо конница прошла,А дивчина расцвела.Нежный взгляд не по уставу дарит казаку.Казаки! Казаки!Едут, едут по Берлину наши казаки.
По берлинской мостовойСнова едет верховой.Про любовь свою к дивчине распевает так:«Хоть далёко милый дом,Хоть далёко Тихий Дон,Но землячку и в Берлине повстречал казак».Казаки! Казаки!Едут, едут по Берлину наши казаки.
ДОРОГИ
муз. А. Новикова, сл. Л. Ошанина
Советский полководец маршал Г. Жуков, через много лет после Великой Победы назвал три самых лучших, по его мнению, песни. Это были «Священная война», «Соловьи» и «Эх, дороги». Он сказал: «Это бессмертные песни! Почему? Потому, что в них отразилась большая душа народа».
Обратите внимание: Георгий Константинович назвал песни, которые символизировали три переломных этапа Великой Отечественной Войны - трагическое начало, суровые будни, когда Красная Армия перемалывала вооружённые до зубов части гитлеровского Вермахта, и победный итог этой трудной войны.
Если рассуждать чисто формально, то песня «Дороги» была создана хотя и в 1945 победном году, но уже после её завершения. Тем не менее, по своему содержанию и пафосу её нельзя рассматривать иначе, чем песней именно военных лет. Поэтому мы и решили завершить этим произведением нашу песенную летопись Великой Отечественной войны.
