что напасть, как только вес сердца будет объявлен.
Пока они ждали, в зеркале внезапно появилась Кровавая Мэри, чтобы предупредить Королеву о чем-то.
— Что на этот раз, Мэри? — вздыхая, произнесла Королева.
— Я чую угрозу, Моя Королева. — Мэри принюхалась к воздуху в комнате.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Королева.
— Кое-кому поблизости не стоит здесь находиться. — Мэри принюхалась. — Их намерения нечестивы, но их души смердят страхом.
— Кто это, Мэри?
— Не могу сказать, но… — Мэри подала сигнал, чтоб Королева приблизилась к зеркалу и начала что-то нашептывать ей на ухо.
Никто из Семерых Потерянных не знал о них ли говорит Мэри. Откуда он могла узнать? Впрочем, кроме них чужаков не наблюдалось. Все они тихонько стояли в последнем ряду, у главного входа. Если что-нибудь пойдет не так, они смогут убежать. Но Фейбл не могла позволить себе такой роскоши, как побег. Она должна была помочь друзьям. Никто из Семерых Потерянных не шевельнулся.
— Охотники! — Поднялась Королева и взмахнула рукой, после того, как Мэри что-то прошептала ей на ухо. — Почему вы стоите так далеко, когда вы заслуживаете лучшего?
Ладно, подумала Фейбл. Кровавая Мэри говорила о них.
— Вы защищаете нас от самых злейших врагов и опаснейших угроз, — продолжила Королева. — Прошу вас встать в первый ряд, чтобы стать свидетелями Взвешивания Сердца моей дочери.
Королева никогда никого не просила ни о чем подобном, подумала Фейбл. Во всех историях, которые она слышала, Королева лишь требовала, приказывала и желала.
Плохо.
Локи сделал знак охотникам приблизиться к трону. Ряды сомкнулись. Охотники начали приближаться к трону.
— Что происходит? — шепнула Лэдл. Немного озадачивало видеть ее такой взволнованной. Фейбл задумалась, почему бы Смерти не отрубить Королеве голову косой. Но она вспомнила, что Смерти было позволено убивать лишь по приказу.
— Нас проверяют, — шепнула Мармеладка. — Я только не знаю как именно.
— Она точно знает, где мы, — сказала Фейбл, думая, что если Кровавая Мэри засекла ее как чужака из другого мира. — Она не в силах приказать нам снять плащи или показать наши лица, потому что — это правило охотников.
Семеро Потерянных вышли вперед, пока Королева, вскинув голову, внимательно за ними наблюдала. Шу в этот момент была усыплена и привязана к столу. Сердце Фейбл колотилось. У нее началась паническая атака. Она может быть одной из Семерых Потерянных, может быть ведьмой, но в тоже самое время она все та же беззащитная девчушка с двумя косичками, которая всю жизнь прожила со своим братом в Сахарном Домике. Это было началом, который вот-вот должен был обернуться вызовом.
Проявив слабость, Фейбл едва заметно подняла голову, ее глаза сразу же встретились со взглядом Королевы. В ее глазах сверкнуло золото. Даже издали, Фейбл поверила в то, что Королева узнала, кем она была на самом деле.
Глава 33
Дневник Королевы
На следующий день тяжелые облака закрыли солнце, достигнув «Пекода». Они были густыми, меняя форму и перемещаясь, словно охотились за нашим кораблем в небе. Мы стояли на носу корабля, наблюдая за тем, как солнечные лучи достают до края Семи Морей, но не туда, куда плыл «Пекод». «Он» безусловно, приближается к нам.
Я стояла спокойно, в то время как бедняки либо проклинали свою судьбу, либо молились пережить сегодняшний день. Матросы работали на корабле и высматривали любую необычную активность в море. Волны разбушевались, и наш корабль заплясал в смертельном танце, грозясь сдаться на милость моря. Посмотрев на безумие вокруг, я покрепче сжала свой мешок.
Ангел все еще не вернулся, и не собирался. Записка, которую я нашла сегодня утром в своей постели подтвердила это:
Любовь всей моей жизни, Кармилла Карнштейн. Я не подхожу тебе. Мои объятия лишь обременяют тебя. Не могу жить с этим. Я должен исчезнуть, или же настанет тот день, когда чудовище внутри меня вырвется наружу и причинит тебе боль. Ничто в этом мире так сильно не мучает меня. Мне не следовало возвращаться за тобой в Штирию. С какой стати вселенной благословлять сына Сорроу любовью к девушке, которая снова возродила яблоки своим рождением.
Буду любить тебя, пока я не умру, — если я умру.
Ангел Фон Сорроу.
Этим утром я порвала письмо на тысячу кусочков. Не смотря на то, что Ангел хотел меня уберечь, я ненавидела его за это. Я считала его трусом, который бросил меня посреди моря. Неужели он не знал, что я не против того, чтобы он укусил меня и превратил в вампира, чтобы быть вместе, если у нас не окажется другого выбора? Но кажется, Ангел не понял историю Шекспира. Он не понимает, что любовь может преодолеть в этом мире.
В любом случае, я осталась здесь, единственная девушка на корабле, ожидая гибели, которая сегодня обещала к нам нагрянуть. Хотя, я не собиралась сдаваться. Я поняла, что найду Башню Сказок и Леди Шаллот во что бы то ни стало. Я собиралась построить свое собственное королевство вдали от всех безумств мира. Кого бы мы ни ждали, я была полна решимости выжить.
Капитан Ахав, как обычно не вышел. Кто знал, какова была его история? Это не имело значения. У меня был в руке его кусочек бумаги. Этим утром я перечитала это еще раз. На одной из сторон было черное пятно. Я понятия не имела, что это означает. Я не доверяла капитану Ахаву, Долговязому Джону Сильверу, неважно, как его зовут, достаточно, чтобы передать листок Ему. Я бы хотела, сделать это в последнюю очередь. Бушующие волны начали затихать, и корабль замер во временном спокойствии. Словно таинственный туман, над водой внезапно нависла тишина
* * *
— Он идет, — произнес с большим энтузиазмом парень с трубкой. Он был единственным, кто желал его прихода, похоже, для того, чтобы продать ему душу. Как бы там ни было, остальные из нас понимали, что бы нас не ожидало, он был не один, кто готов продать свою душу.
— Почему штиль? — спросила я у одного из матросов.
— Не знаю, — он пожал плечами, — Что-то не так.
Я вгляделась в толщу воды, вокруг нас не было ни одной рыбы. Я предположила, что он опять подослал своих русалок.
— Ты о нем что-нибудь еще знаешь? — спросила я.
— Только истории, которые слышал еще будучи ребенком, — ответил он. — В них говорится, будто он считает себя Судьбой моря. Говорят, он топит корабли, какие только пожелает и прощает тех, кого избрал сам. Он говорил, кто живет и умирает, кто становится пиратом
