На последний снимок я смотрел, кажется, бесконечно долго – сначала с нарастающим ужасом, а потом облегчением и пониманием. Там были запечатлены покосившиеся главные ворота, почему-то закрытые на массивный замок, а рядом – полуразрушенные кирпичные столбы. Где-то ниже за кадром оставался маленький ручеек, который даже вожатые называли «переплюйка», а вверх поднималась и сворачивала влево широкая ровная дорога, ведущая через многочисленные будочки, где располагались кружки, прямо к деревянному зданию старой столовой. Однако все это я отметил лишь мельком, сосредоточившись на главном – кошачьей лапке, застрявшей между створками ворот и зияющей широкой рваной раной. Несомненно, это след от недавнего выстрела этого «астронома». Но как такое возможно? Ведь фотографии были сделаны, несомненно, раньше. Во всяком случае, некрофил никак не мог открыть страницу после того, как был похоронен заживо вместе с Ди. Впрочем, она о нем наверняка позаботилась, чтобы человек слишком не страдал. При этом кошачья лапка на снимке выглядела как будто наложенной на более старый снимок, и я даже поковырял в этом месте пальцем, впрочем, ничего не добившись. Что же тогда получается? Пусть раненый, но мой детский кошмар теперь ждет у въезда в старый пионерский лагерь? Где здесь логика и что вообще может означать такой неожиданный поворот событий?
Я задумчиво тер подбородок и все больше убеждал себя в том, что мне кто-то оставил ясные знаки – куда двигаться дальше. К чему это приведет? Очень хотелось надеяться, что к долгожданному избавлению. Не зря же кошачья лапка недавно спасла меня, при том что, как ни удивительно для иллюзии, сама оказалась раненой? Или это какая-то коварная западня? В подобное слабо верилось, и, вглядываясь в фотографию, я бесконечно долго перебирал возможные варианты, предсказуемо остановившись на самом очевидном решении – попытаться закрыть вопрос с кошачьей лапкой, доверившись указанию, а потом уже смотреть – что и как. И от этого на душе сразу стало легче, словно наконец-то я опять почувствовал себя не одиноким, а ощутил чье-то дружеское участие и внимание. Да, так оно и есть – хватит выдумывать и бояться чего-то, давно прошедшего. Надо жить и уверенно смотреть в будущее, которое у меня, несмотря на все обстоятельства, есть и должно быть обязательно радужным.
«Интересно, почему вообще «Заря» заинтересовала этого некрофила?»
Попытавшись отвлечься, я перешел в папку «Документы», но обнаружил там только какие-то копии счетов и договора. А вот в категории «Изображения», помимо красивых панорамных видов, сделанных явно не в России, я, наконец, натолкнулся на фотографию, дающую какой-то более конкретный ответ. Снимок был размытый и черно-белый – явно отсканированный со старой фотографии. Но я сразу же узнал это место – разумеется, пионерская «линейка» и один из младших отрядов. Именно где-то под его ногами мы однажды закладывали «капсулу времени», которая, возможно, находится все еще там. Но на фотографии были только незнакомые ребята, и, как я ни силился, опознать в ком-то из них некрофила в детстве мне так и не удалось. Скорее всего, снимок был сделан кем-то из фотокружка – может быть, даже самим некрофилом, поэтому его здесь и нет. Неужели у этого человека были такие деньги, чтобы действительно выкупить территорию лагеря из-за этих добрых старых воспоминаний? Или же он хотел сделать на этом какой-то бизнес? Хотя все могло оказаться и намного банальнее – он просто случайно наткнулся в Интернете на знакомое название и решил полюбопытствовать. Но могло ли все это быть на самом деле, не имея никакой взаимосвязи с моим появлением? Слабо верилось.
Я еще некоторое время задумчиво перелистывал фотографии, пока не вернулся на начало страницы и, кажется, понял – что и как теперь надо делать. Только сначала очень хотелось привести себя хотя бы в относительный порядок, и я начал тщательно растираться салфетками, постоянно поглядывая в зеркало. К моему удивлению, они оказались гораздо более эффективным средством, чем я предполагал вначале, только уж слишком липкими и приторно-пахучими. Вскоре стало казаться, что даже пальцы рук я могу разлепить с большим трудом, а выступивший на щеках яркий румянец – не что иное, как аллергическая реакция. Впрочем, лучше быть таким, но чистым.
Когда в пачке еще осталось немного салфеток, после тщательного осмотра я остался удовлетворен полученным результатом. Да, конечно, одежда отчищалась ими не очень, но зато вид стал вполне «человеческий». Да и запах казался приятным и ассоциировался с чем-то добрым, теплым и уютным. Как раз тем самым, чего мне, пожалуй, как никогда раньше, не хватало сейчас. Интересно, что впервые я задумался сейчас о том, что мне все-таки есть что терять впереди в случае смерти. Это, разумеется, был ребенок. Пусть за свою достаточно короткую, но насыщенную жизнь я увидел многое, однако это не идет ни в какое сравнение с ролью родителя. Конечно, мне хотелось, чтобы мамой была непременно Ди, но раз это теперь никак невозможно, то со временем я вполне могу встретить достойную девушку, может быть, даже чем-то похожую на мертвую невесту. И, надеюсь, больше между нами не встанет котенок, а в моих руках случайно не окажется нож, чтобы подобный кошмар когда-нибудь еще повторился.
Что мной двигало, когда я хотел искромсать котенка, но в итоге убил Ди? Вроде я это уже внутренне решил, пока размышлял над телом – желание защитить любимую и случайная трагедия. Однако сейчас мне уже казалось, что все несколько иначе. Да, разумеется, мне казалось, что снова вернувшаяся кошачья лапка хочет убить Ди, а возможно, заодно и меня. Но почему тогда ненависть распространялась на них обоих? А ведь это было именно так, пусть я и не решался признать это вслух. Странно, но теперь это казалось вполне объяснимым и явно имело под собой какие-то очень серьезные аргументы, которые вроде бы были совсем рядом, но я никак не мог их ухватить. Обидно, но, с другой стороны, это очень успокаивало совесть и предвещало впереди что-то ясное. Ведь когда я испытывал подобное состояние раньше, как правило, неожиданно понимал все. Почему бы этому не случиться и сейчас? А самым действенным в такой ситуации, разумеется, будет отвлечься и сделать последнее, что необходимо для того, чтобы завтра у меня появилась надежда на избавление и выход.
Вздохнув, я достал из кармана «Моторолу», ничуть не сомневаясь, что, несмотря на все сегодняшние приключения, с телефоном ничего не случилось, и, отметив на дисплее три черточки сигнала, набрал номер риелтора. Он поднял трубку сразу после первого гудка, что приятно удивило, и, представившись, я попросил его о встрече на завтрашнее утро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
