У входа из клиники столкнулась с его психологом. Увидев меня ещё с лестниц, Николай Смирнов рванул ко мне. Не успела выйти из здания, стояли в приёмной.
— Наташа, здравствуйте! Как я рад вас видеть. — хоть мужчина по-настоящему радовался встрече, но отчего-то виновато отводил глаза.
— Здравствуйте! — нахмурилась, внимательно вглядываясь в лицо Смирнова.
— Мне очень нужно с вами поговорить. Пытался дозвониться ни раз, но вы сменили номер после переезда. Прошу уделить мне совсем немного времени.
— Я сейчас занята. Помогаю подруге.
Он перевёл взгляд на Лизу. Столько мольбы в глазах мужчины.
— Иди, мы сами справимся. Приедешь позже.
— Спасибо! — выдохнул психолог.
— Хорошо.
— Через дорогу кафе. Там в это время безлюдно, сможем спокойно поговорить.
Мы устроились за столиком у окна. Я заказала себе кофе, а мужчина чай. Он сидел нервно перебирая пальцы.
— Даже не знаю, как вам сказать.
Разволновалась. Неужели с Марком что-то случилось?
— Не тяните.
— Пожалуй, начну с извинений.
— С извинений?
— Да, простите за ошибочно поставленный диагноз.
— Не поняла.
— Помните, я вам сказал, что у Марка синдром…
— Адели Гюго. — закончила за него.
— Так вот, я ошибся. Гюго была уверена, что её любовь к офицеру взаимна и не замечала отсутствия чувств с его стороны. Она даже убеждала друзей и родных, что у них скоро свадьба. А Марк всегда сомневался в вашей любви к нему. Простите, что сомнения Фролова не принял во внимание. Был зациклен на других симптомах, не замечая простую истину. Он всего-навсего по-настоящему влюбился. А я разрушил ваши отношения.
Потрясённая сказанным, смотрела на него как на безумного.
— Адели жила в своих фантазиях, а Марк вами.
Закрыла глаза, понимая, что слёзы вот-вот хлынут по щекам.
— И у вас ещё хватает совести просить прощения. — еле сдерживала эмоции, сжимала стул под собой, боясь сорваться.
— Я очень виноват.
— Вы чертовски правы. — пелена злости застилала глаза. — Я уехала в никуда, чтоб спасти его, не имея там ни друзей, ни работы. Благо редакция согласилась перевести меня в Питерский филиал. Но и это ничего, по сравнению с болью, которая не отпускала три года. Время совершенно не лечило. Я бредила им.
— Вы не представляете, как мне стыдно. Он ведь для меня как сын, а я собственными руками отобрал у него счастье.
— Да, вас лицензии должны лишить.
— Я больше не принимаю пациентов.
— Вы не сказали ему, почему я уехала?
— Нет, боялся признаться, а потом он переехал в Санкт-Петербург. И я прекрасно знал зачем.
— Удобное для вас стечение обстоятельства. — сорвалось с языка, так и подмывало наговорить ему гадости.
— Если б я мог повернуть время вспять.
Слёзы стали капать на поверхность стола. Я не выдержала и разрыдалась. Столько боли, годы одиночества, а всё впустую. Зазря, а ведь мы могли быть счастливы.
Мужчина накрыл мою руку своей, но я её отдёрнула.
— Не смейте ко мне прикасаться. — и плевать на присутствующих в кафе, пусть пялятся. — Он думает, что бросила его, потому что не любила. А на самом деле хотела спасти. Только оказалось, не от чего было спасать.
— Наташа, он не переставал любить вас. Все эти годы Марк стремился стать лучше, лишь бы вы увидели в нём мужчину.
— Тогда ответьте. Откуда же его одержимость? — смотрела в окно.
Люди спешили по своим делам, у каждого свои заботы и проблемы, но сейчас мне казалось, что страшнее моей боли ничего не может быть.
— Избалованный родителями, Марк никогда ни в чём не знал отказа и потому к окружающим относился предвзято. Он любил только семью, а остальные так, дополнение к жизни. После смерти родных вообще ко всем стал относиться потребительски. Пока не появились вы. Марк решил поиграться немного, а в итоге сам попал. Он влюбился в вас и не готовый к таким чувствам, чрезмерно опекал, слишком боясь потерять.
— Он следил за мной.
— Оберегал. — исправил меня мужчина. — Ему чудилось, что опасность вас подстерегает везде. Марк провёл немало бессонных ночей в страхе, что судьба может отобрать и вас. Подростковая травма вылилась в одержимость. Выписывал ему успокоительные, чтоб мог выспаться, но он не принимал их. Иногда у него начиналась паранойя. Фролов пытался заглушить её, но не всегда получалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я даже и не подозревала, что всё было так серьёзно.
— Потому и подумал, что синдром Гюго. Когда вы уехали, первые месяцы Марк был сам не свой.
— Я же звонила вам, и вы сказали, что он согласился на лечение и занимается бизнесом.
— Не хотел, чтоб вы нервничали, и так от всего отказались ради него.
— Боже! — закрыла ладонями лицо.
Психолог коснулся моего плеча.
— День за днём он посещал сеансы, но молчал. Видимо ему просто не хотелось переживать свою боль в одиночестве. И я ничего не требовал от него, просто был рядом. Но однажды, понял, если так продолжится, Марк совсем закроется в себе.
Взглянула на мужчину. Уставшее лицо подчёркивало его переживания.
— Я читал ваше письмо. Тогда сказал ему, стать тем, кем вы хотели его видеть. И знаете, впервые за долгое время в потухших глазах стал разгораться огонь. На лице появилась прежняя хитрая ухмылка.
— Приподнял именно левый уголок рта. — улыбнулась, вспоминая как отреагировала на неё, когда увидела в том тёмном переулке.
— Марк шёл к своей цели упорно. Принимал все лекарства. Появилась уравновешенность в действиях, трезвость ума и серьёзность в мышлении. — видела гордость в глазах Николая.
— Мой Псих и правда очень изменился. Разве что остались некоторые старые замашки и несдержанность.
— Он нашёл вас.
— Только одержимость не прошла. Марк слишком ревнив.
— Если хотите быть с ним, придётся принять его таким, каков он есть.
Нахмурилась.
— У Марка есть невеста.
— И кто же? — искренне удивился мужчина.
— Только не говорите, что не слышали про Олю. У них скоро свадьба.
Смирнов рассмеялся.
— Впервые слышу о свадьбе. На ком он женится, так только на вас. Оля его подруга, между ними никогда не было никаких отношений.
— Да я застала их в туалете на горячем, ещё три года назад, когда мы только познакомились.
— Вот засранец. Он играл с вами.
— Играл?
— Да. Он не стал бы с ней спать. Она дочь партнёра его отца.
— Значит, Марк тогда использовал Олю в своих целях.
— Я же говорил, Фролов ко всем относился потребительски. Но уверен, она с удовольствием подыгрывала.
— Мне жаль её.
— А мне нет, та ещё гадина. Только перед ним строит из себя такую хорошую и правильную. Всегда помогала ему, но опять же ради себя. Она хотела заполучить его.
— Ну значит получилось. Раз представил её своей невестой.
— Что-то тут не чисто.
Совсем не вовремя стало мутить. Ну, малыш, почему именно сейчас?
— Вам не хорошо?
— Всё нормально.
Мужчина позвал официантку и попросил воды. Глотнув немного холодной жидкости, тошнота стала отступать.
— Вы не голодны? Может, закажем что-то кроме кофе?
Отрицательно покачала головой. Николай внимательно всматривался в лицо. Отвернулась, чтоб не сообразил.
— Просто перенервничала.
— Если Марк попытается с вами поговорить, прошу, выслушайте его.
— Как будто вы не знаете, что не выслушать, не получится. Он не из тех, кто даст такую возможность.
— Простите меня, пожалуйста! — Смирнов взял мою руку и крепко сжал. — Мне правда очень жаль. Я так виноват перед вами обоими.
— Пройденных лет не вернуть.
— Зато можно построить совместное будущее.
— Захочет ли Марк?
— Уверяю вас, в ближайшее время он даст о себе знать.
— Даст не даст, у него скоро свадьба, да и я на него очень обижена. Марк унизил меня в последнюю нашу встречу.
— На то, наверное, была причина, просто так бы он вас не обидел.
— Была. — облокотила голову на руку, тошнота стала набирать обороты.
