уже, включай своё сердце!
Я не могу это слышать... Не могу смотреть на то, как её тело подбрасывает от электрических разрядов... Но всё бесполезно...
Отступаю. Меня трясёт. Сжимаю зубы. Хочется разнести здесь всё и разбить чёртово стекло!
Как я буду без неё? Почему она так со мной поступает? Или судьба снова меня наказывает за чёртову ошибку прошлого? Тогда пусть накажет меня, а не её!
Господи, накажи меня!
Я готов упасть на колени и начать молиться. Умолять Бога, чтобы он вернул её к жизни и забрал меня.
– Умница, девочка! – восклицает вдруг Кирилл, прилипнув к стеклу. – Давай же, давай... Не сдавайся!
Я резко приближаюсь и вновь впериваю взгляд в Еву. Кажется, брат продолжает операцию, её состояние стабилизировалось. Но я не могу расслабиться...
Так продолжается ещё около тридцати минут, а потом Жека отступает от операционного стола и демонстрирует нам с Кириллом большой палец.
– Выдыхай, Макс, – Кир хлопает меня по плечу. – Выдыхай. Я же сказал – она крутая! И Жека тоже крутой!
Младший брат не стал мне мешать и очень быстро испарился. Кажется, перед уходом пообещал, что скоро вернёт мне и ключи от машины, и все заслуженные титулы. В эйфории от бесконечного облегчения я его почти не слышал, поэтому не буду утверждать наверняка, что сказал он именно это.
На самом деле мне было плевать на весь внешний мир вместе с титулами. А вот его визит сюда и поддержка отпечатались в моём сердце как нечто бесценное. Я был благодарен Кириллу за то, что он был здесь вместе со мной.
Сквозь стекло я наблюдаю за тем, как Жека коршуном следит за коллегами, которые делают последние штрихи, заканчивая операцию – накладывание швов, смена капельницы, проверка показаний приборов. А потом Жека сам приводит Еву в чувство. Наклонившись к её лицу, что-то шепчет почти в самое ухо.
С замиранием сердца смотрю на трепет её ресниц. И на то, как естественный румянец несмело подбирается к её щекам. Как она открывает глаза и, едва размыкая пересохшие губы, что-то говорит моему старшему брату. Тот с улыбкой кивает, и они оба смотрят на меня. Взгляд Евы наполнен благодарностью...
Позже я захочу узнать, о чём они говорили, и непременно спрошу об этом Еву.
– Макс, мне очень жаль... – Кирилл сжимает моё плечо, и его голос звучит глухо, как будто откуда-то издалека.
Он здесь? Ещё не ушёл? Тогда что это было?
Я моргаю и в неверии вглядываюсь в окно операционной. Вижу лицо старшего брата и панику в его глазах, которую прежде никогда не видел. Реаниматолог вновь и вновь прикладывает электроды к груди Евы, и её тело безвольно вздрагивает от мощных разрядов.
Она не пришла в себя...
Она не выкарабкалась...
А всё, что я только что увидел, было лишь больной игрой воображения. Ну или тем, что могло бы быть, но уже никогда не случится.
Я всё себе придумал…
Меня трясёт. Я больше не чувствую пола под ногами. Падаю на колени. Захлёбываюсь в собственном горе, не зная, как дальше смогу дышать без неё.
Она умерла? Но этого не может быть!
– Макс... – Кирилл хватает меня за плечи. – Чёрт, Макс... Вставай, будь сильным.
Но я слышу, как его голос дрожит, и это не прибавляет мне сил.
Вскинув невидящий взгляд, вновь смотрю через стекло. Больше никто не пытается её спасти. Никто ничего не делает. Все присутствующие медики отступают от стола. Кто-то разводит руками, кто-то просто отворачивается... А Жека срывает маску с лица и избавляется от перчаток. Оттягивает ворот халата.
На меня он не смотрит. Не может даже взглянуть в мою сторону, ведь он знает, что это всё...
Я закрываю глаза, погружаясь в безысходность... И мысленно представляю ту дорогу в никуда. Долго бреду по ней один. Представляю, что нахожу там Еву. Даже вижу, как она панически крутится на месте, не зная, что ей делать и куда идти. Объяснять что-то нет времени, поэтому я просто хватаю девушку за руку и веду в нужном направлении. Я словно знаю, куда надо идти. Да, знаю! Она нужна мне! Она должна пойти со мной, ей рано уходить!
– Макс, смотри... Макс! Я же сказал – она крутая! Смотри, Максим!!
По моим щекам бегут слёзы. Сердце набатом грохочет в груди. Дрожа всем телом, я открываю глаза…
На самом деле она просто не могла меня оставить. Ева бы так не поступила. Я в это верил!
Глава 32
– Максим, это как-то унизительно, – возмущается Ева и самую малость краснеет. – Я могу и сама...
– Не можешь, – отрезаю я, выкатывая кресло-каталку на улицу. – Ты сейчас вообще ничего не будешь делать сама, поняла? – заявляю с преувеличенной строгостью.
Ева начинает хихикать. Потом громко втягивает носом морозный воздух и с блаженством выдыхает.
– Как же здесь хорошо! Я словно сто лет не была на улице.
В больнице Ева провела две недели. Я был рядом с ней и даже ночевал на соседней кровати. Сдвинуть их вместе нам не разрешили, увы.
Подкатываю кресло к машине, выключаю сигнализацию и, открыв дверь, беру Еву на руки. Пересаживаю её на сиденье и сразу пристёгиваю.
– Знаешь, я могу и привыкнуть, – улыбнувшись, она лукаво сощуривает глаза.
– Привыкай, – быстро целую её в губы. – Сейчас откачу кресло и вернусь.
Сказать, что я делаю всё быстро – ничего не сказать. Теперь я так боюсь Еву потерять, что практически не выпускаю её из вида.
Жека сказал, что произошедшее во время операции, точнее, то, что я увидел, скорее всего, было вызвано стрессом и неприятием действительности. Правда, он подчеркнул, что не мозгоправ, и это не в его компетенции. Но я его понял... Иными слова, когда я увидел, что Ева не приходит
