В открытых им гробницах Шлиман нашел бесчисленное множество золотых украшений, украшения из горного хрусталя и агата, геммы из сардоникса и аметиста, секиры из позолоченного серебра с рукоятками из горного хрусталя, кубки и ларцы из чистого золота, выполненную из золота модель храма, золотого осьминога, золотые перстни с печатями, браслеты, тиары и пояса, 110 золотых цветов, около трехсот золотых пуговиц. Но самое главное – он нашел золотые маски микенских царей и золотые нагрудные дощечки, которые должны были защищать усопших от врагов в потустороннем мире. Золотые маски запечатлели черты лиц древних владык Микен. Самая великолепная из них впоследствии получила название «маска Агамемнона». Впрочем, как и в случае с «кладом Приама», шлимановская датировка находок была неверна: не останки Агамемнона оказались в микенских гробницах – там были захоронены люди, жившие примерно на 400 лет раньше.
Вслед за Микенами Шлиман исследовал руины Тиринфа – города, считавшегося родиной Геракла. Его окружали такие же циклопические стены, что и в Микенах. Древнегреческий географ Павсаний сравнивал их с пирамидами. Рассказывали, что Проитос, легендарный правитель Тиринфа, призвал на помощь семь циклопов, которые и выстроили ему эти стены, отчего этот тип кладки (огромные глыбы без соединяющего их раствора и держащиеся только за счет своего веса) получил название циклопической. Впоследствии такие же стены были сооружены в других городах, и прежде всего в Микенах.
Во время раскопок Тиринфа Шлиман наткнулся на стены дворца, превосходящего своими размерами все, когда-либо до этого виденное. Он возвышался на известняковой скале, словно средневековый замок. Стены его были выложены из каменных блоков длиной в два-три метра, высотой и толщиной в метр. В нижней части дворца, там, где находились хозяйственные постройки и конюшни, толщина стен составляла семь-восемь метров. Наверху, где жил правитель, стены достигали одиннадцати метров в толщину, высота их равнялась шестнадцати метрам.
До сих пор о планировке ахейских дворцов, относящихся к эпохе Троянской войны, ничего не было известно. В Тиринфе же миру явился настоящий «гомеровский» дворец с залами, колоннадами, мегароном и пропилеями. Здесь можно было увидеть остатки банного помещения (пол в нем заменяла цельная известняковая плита весом в 20 тонн) – того, в котором герои Гомера мылись и умащивали себя благовонными мазями. Все помещения дворца были побелены, а стены украшали расписные фризы, протянувшиеся на высоте человеческого роста.
Одна из росписей представляла особый интерес: на голубом фоне был изображен могучий бык. Бешеные глаза, вытянутый хвост свидетельствуют о дикой ярости животного. А на быке, держась за его рог, то ли подпрыгивает, то ли танцует человек… Знакомый мотив, берущий свое начало во дворцах Крита, Ассирии, Месопотамии и уходящий корнями в культуры древних земледельцев Анатолии и Ближнего Востока.
Своего наивысшего подъема Микены достигли между XVI и XIII веками до н. э. – параллельно с угасанием Крита. Но уже спустя сто лет, в середине XII века до н. э., Микенское государство было сметено нашествием с севера: дорийцы – народ, родственный ахейцам, но находившийся на более низкой стадии развития, огнем и мечом прошлись по Пелопоннесу. Из всех центров микенской цивилизации перед первым натиском устоял только акрополь Микен, но и он пал в конце XII века до н. э.
Великое открытие сэра Артура Эванса
Остров Крит расположен в самой крайней точке огромной горной дуги, протянувшейся через Эгейское море к Малой Азии. Легенды и мифы Древней Греции прославили этот остров сказаниями о богах и героях, прекрасных царевнах и о первом полете человека в небо.
На Крите, в пещере горы Дикта, родился верховный бог Олимпа Зевс – сын «Великой матери» Реи. Она бежала сюда, спасая своего сына от людоеда-отца, титана Кроноса, пожравшего всех своих остальных сыновей из опасения, что один из них, согласно предсказанию, свергнет его.
Сюда, в обетованный цветущий край, перенес Зевс по морю, превратившись в златорогого быка, похищенную им красавицу Европу – дочь финикийского царя. И здесь, на Крите, Европа родила от Зевса сына – будущего правителя острова, Миноса.
Легенды рассказывают, что царь Минос был столь жесток и высокомерен, что боги в наказание послали ему сына-чудовище. Это чудовище явилось плодом не менее чудовищного греха, совершенного женой Миноса – Пасифаей. Она отличалась неслыханным сластолюбием. Зная это, бог морей Посейдон подослал к Пасифае белоснежного быка, от которого она и родила Минотавра, человека с бычьей головой, питавшегося человечьим мясом.
Минотавр жил в огромном дворце – Лабиринте, построенном на Крите знаменитым зодчим Дедалом, с бесчисленными коридорами, столь хитроумно запутанными, что ни один смертный, раз попав во дворец, уже не мог выйти оттуда и погибал в пасти Минотавра. Каждые девять лет жители заморских земель, подвластные Миносу, присылали семь юношей и семь девушек в жертву Минотавру.
Отважный герой Тесей, сын афинского царя Эгея, убил Минотавра и благополучно выбрался из Лабиринта с помощью клубка ниток, который дала ему влюбленная красавица Ариадна, дочь царя Миноса.
Бесчисленны художественные произведения, созданные на эти сюжеты и в античном мире, и в эпоху Ренессанса. Имена их героев стали нарицательными. И возможно, этим легендам так и суждено было остаться легендами, если бы однажды на Крит не приехал сорокалетний хранитель Оксфордского музея Артур Джон Эванс. Тогда, в 1900 году, он не знал, что пройдут годы, и он станет всемирно известным ученым, почетным и действительным членом всевозможных академий и обществ, имя которого на протяжении многих лет не будет сходить со страниц газет и журналов. Именно ему, Артуру Эвансу, за исключительные заслуги перед наукой получившему от английского короля титул сэра, суждено было открыть одну из величайших цивилизаций древности, получившую название крито-минойской.
В первый же день пребывания на острове Эванс посетил развалины города Кносса. Невдалеке от руин, относящихся к античному времени, он увидел бугры, которые, как подсказала ему интуиция ученого, таили в себе остатки каких-то древних строений.
23 марта 1900 года Эванс приступил к раскопкам. Он сам впоследствии говорил, что не надеялся на крупные открытия. Все, однако, обстояло иначе. Убедиться в этом Эвансу и его помощникам пришлось в течение ближайших нескольких дней.
Буквально через несколько часов в раскопе появились очертания древнего здания. Двумя неделями позже изумленный Эванс стоял перед остатками строений, покрывавших площадь в два с половиной гектара…
Сорок лет Эванс посвятил раскопкам на Крите, ибо поверил – и настолько, что заявил об этом публично, – что обнаруженное им здание – развалины легендарного Лабиринта. Шли годы, а работам все не было конца. Все новые и новые стены вырастали из-под земли, образуя причудливые переходы, сложную систему комнат, залов, внутренних двориков, световых колодцев, кладовых, и нельзя было предугадать, что откроет следующий взмах лопаты.
Сейчас в любом труде, посвященном истории Крита, можно увидеть детальный план этого «Дворца Миноса», сделанный в результате раскопок Эванса, его учеников и коллег. 16 тысяч кв. м составляла его площадь. В нем было множество залов, пристроек, кладовых, соединенных бесконечными лестницами, коридорами, переходами. Своей планировкой Кносский дворец напоминал дворцы в Тиринфе и Микенах, более того – находился с ними в явном родстве, несмотря на то что внешне весьма от них отличался. В то же время его гигантские размеры и роскошь подчеркивали, что Тиринф и Микены могли быть только второстепенными городами, далекой провинцией.
…Когда рабочие раскопали небольшое помещение, где было устроено углубление в три метра длиной и два метра шириной, к которому вели вниз восемь ступеней, Эванс решил, что обнаружена ванная комната. Но рядом оказалось еще одно помещение, размерами примерно 4 × 6 м. С трех сторон в этой комнате у стен стояли каменные лавки, в четвертой стене – западной – была дверь, а возле обращенной на север стены археологи увидели нечто совсем неожиданное: высокий алебастровый трон – трон древнего правителя Крита!
Теперь можно было не сомневаться: они находились в самом центре дворца – в тронном зале царя Миноса.
Трон покоился на высеченных из камня стеблях каких-то растений, связанных в узел и образующих дугу. Он был весьма удобным: сиденье точно следовало формам человеческого тела. Высокая спинка с изображениями морских волн накрепко приделана к стене. На стене тронного зала находились изображения двух лежащих грифонов. Их лапы вытянуты вперед, головы гордо подняты. Между фигурами грифонов – гибкие стебли и цветы папируса.
Впоследствии Эванс восстановил Тронный зал. В таком частично восстановленном виде предстает ныне перед путешественниками Кносский дворец. Не дворец-крепость, а просто дворец – со всем великолепием, связанным с этим понятием.