– Как тебя зовут?
– Наиль.
– Слушай, Наиль. Их осталось тоже всего двое: Хасан и снайпер. Самый опасный – снайпер. Он на сосне. Надо прежде всего его снять.
– Как ты его снимешь? – устало огрызнулся прапорщик.
– Я знаю приблизительно, где он сидит. Надо просто точно его засечь, спровоцировать его на выстрел. Ты умеешь качать маятник?
– Приходилось… в Чечне…
– Тогда сделаем так: ты бежишь «зайцем» к административному зданию, ничего не делаешь – только бежишь, добегаешь туда и там сиди не высовывайся. А я его засеку. Не боишься?
– Нет, не боюсь, – прапорщик презрительно сплюнул на пол, сверкнув на Михаила горящим взглядом, – а ты полезай на крышу здания КПП. Там есть ель у стены, за ней можно спрятаться.
– Договорились.
Михаил со снайперской винтовкой с наружной стороны невысокого здания КПП залез на крышу, подполз к краю крыши, спрятавшись за вершиной большой ели. Так, солнце ему в глаза, определил Михаил, это хорошо.
– Я пошел, – откуда-то снизу тихо сказал Наиль.
– Давай! – тихим эхом ответил ему Михаил.
Он не видел, как бежал прапорщик. До рези в глазах Михаил всматривался в кроны сосен метрах в ста от него. Ну, где же он?! Прозвучал резкий хлопок. Ага, вон, голубчик, на той сосне, на суку рогатиной. Михаил положил палец на курок, но стрелять не стал. Он видел только локоть и колено снайпера. А мне нужна его голова. Только одним выстрелом! Если я начну с ним перестрелку, то мои шансы близки к нулю. Такого аса мне не свалить! И тут Михаила осенило. Сделаю одну хитрость, может, он на это купится. Михаил достал свою рацию, нажал на клавишу.
– Кто это? – раздался глухой бас Захара.
– Это Михаил. Я тебе предлагаю сдаться. Вощанов смылся, с минуту на минуту сюда прибудет рота автоматчиков…
– Это ты убил моего брата?
– Да, я.
– Значит, ты больше не жилец.
– Ха-ха, Захар. Повернись направо. Я в пятидесяти метрах от тебя и держу тебя на мушке…
Михаил увидел, как резко развернулся вместе с люлькой снайпер, голова Захара четко попала на крестик в окуляре. Михаил затаил дыхание, мягко-мягко нажал спусковой крючок. Он видел, как дернулась голова бородатого снайпера и как он сам медленно, как бы нехотя, вывалился из люльки и, ломая сучки, упал вниз.
Евгений Петрович сидел рядом с водителем оперативной машины, напряженно всматривался вперед. Периодически он нажимал кнопку сотового телефона, но абонент не отвечал. «Здесь что-то не так», – озабоченно подумал Булдаков.
Автофургон «Аварийная» они увидели еще метров за триста. Он стоял на высоком берегу реки у самого обрыва и выглядел здесь несуразно. Булдаков и ехавшие вместе с ним оперативники УФСБ подбежали к автофургону, но тот был пуст. Когда Евгений Петрович увидел в «Москвиче» своего убитого начальника, он все понял.
– Смотри-ка, – Кудасов тронул Булдакова за рукав, показал рукой в небо. Вертолет был уже далеко, но все же можно было различить его контуры, – это самолет МЧС.
– А что находится в том направлении? – напряженно спросил Булдаков.
– Да… вроде ничего… тайга…
– Нет, – вмешался оперативный водитель, – в пятидесяти километрах отсюда там военный аэродром.
– А какие там сейчас есть иностранные самолеты? – Евгений Петрович впился взглядом в лицо Кудасова.
– Подожди… – наморщил лоб майор, – там сейчас находится транспортный самолет американцев, он вчера прибыл к нам с гуманитарной помощью, хотя она нам особенно-то и не нужна была…
– Так, – резко прервал его Булдаков, – час от часу не легче! Мне нужна срочная связь с начальником управления.
– Пожалуйста, – Кудасов протянул другу свой телефон.
– Федор Георгиевич, – голос Булдаков звенел от напряжения, – у нас ЧП. Убит Бойко. Наш объект не отвечает. Я подозреваю, что на объект совершено вооруженное нападение. Мне позвонил директор НИИПППа, сообщил, там идет какая-то перестрелка.
– Что требуется от меня? – спокойно спросил генерал.
– Я вас прошу, задержите насколько возможно вылет транспортного американского самолета с нашего военного аэродрома.
– Хорошо, попробую… – начальник управления даже крякнул. – Вы подозреваете кого-нибудь в убийстве Бойко?
– Не подозреваю, а знаю. Его убил Оборнов.
– Что? – выдержка изменила генералу. – Ты ничего не путаешь, Булдаков?!
– Товарищ генерал, я сам этому не верил, но убедился только сейчас, когда увидел застреленного Бойко. Разрешите действовать мне по своему плану, мне надо на объект…
– Хорошо, – тускло ответил генерал, – я с опергруппой тоже еду туда.
То, что на объекте происходит что-то неординарное, Полянский понял по поведению рыси. Она вздыбила загривок, подняла уши и недовольно заурчала.
– Ты чего, Муся? – спросил ее удивленно директор института и тут услышал первые одиночные выстрелы, затем автоматные очереди.
Он побежал на первый этаж, в дверях на выходе из здания столкнулся с двумя охранниками. Один из них был очень бледный, левая рука у него висела плетью, и весь левый рукав был в крови.
– Эдуард Аристархович, на нас напали, ведем бой… – невысокий щуплый прапорщик вел раненого товарища.
– Кто напал?
– Не знаю, но стреляют метко: двое на вышках убиты, КПП не отвечает, по всей видимости, тоже убиты.
– Может, мне помочь чем? Я в армии неплохо стрелял и дослужился до младшего сержанта…
– Эдуард Аристархович, вот этого от вас не надо! Лучше перевяжите Влада и запритесь в своем кабинете.
– Хорошо, как прикажете, – пожилой ученый взял раненого прапорщика, повел его на второй этаж. – А вы куда? – крикнул он убегающему охраннику, но тот только махнул рукой в ответ.
Рана прапорщика Влада была неопасная, сквозная, но он потерял много крови и уже с трудом стоял на ногах. Эдуард Аристархович усадил его в кресло, перевязал рану.
– Как вы? – участливо спросил он молодого охранника.
– Нормально, – прошептал тот, – идите в свой кабинет и закройтесь, – слово в слово повторил он приказ своего товарища.
– А вы… тут?
– У меня автомат, я блокирую вход на этаж… И попытайтесь связаться с кем-нибудь: с Бойко или Булдаковым…
– Хорошо. – Эдуард Аристархович возвратился в свой кабинет.
Он по очереди проверил телефоны на своем рабочем столе. Они все молчали. Полянский по своему спутниковому телефону набрал номер Бойко. Тот тоже не отвечал. Булдаков ответил на его вызов.
– Евгений Петрович, извините, что беспокою… На наш объект немножко напали, идет перестрелка, несколько охранников объекта убиты…
– Кто напал?!
– Я не знаю… они не представились. – Директор института чувствовал себя виноватым от того, что не может доложить точную информацию.
– Эдуард Аристархович, – Булдаков, всегда спокойный как слон, вдруг закричал в трубку: – Сейчас же запритесь у себя в кабинете и не высовывайтесь…
Они, что, все как сговорились, машинально удивился про себя Эдуард Аристархович.
Раненый прапорщик сидел в кресле на втором этаже и прислушивался к каждому шороху. Но подкрадывающегося Хасана он услышал слишком поздно, когда тот был уже в пяти метрах от него. Хасан поднялся на второй этаж по запасному входу. Прапорщик дернулся, чтобы взять на мушку чернобородого бандита, но тот оказался проворнее: с ходу, с бедра Хасан метнул в охранника нож и попал ему точно в горло. Прапорщик захрипел и уже мертвый медленно свалился с кресла на пол.
Хасан вошел в приемную директора института, дернул дверь в кабинет Полянского. Поняв, что дверь заперта изнутри, он вернулся к убитому прапорщику, взял из его рук автомат. Выпустив очередь в стык дверей, бандит ворвался в кабинет Полянского и, страшно сверкая глазами, кинулся к пожилому ученому:
– Где прибор?! – Он взял за грудки Эдуарда Аристарховича.
– Я не знаю, его здесь нет…
– Говори, собака, или задушу. – Он действительно вцепился в горло директора института и начал его душить. Эдуард Аристархович захрипел…
Подкравшуюся сзади рысь Хасан не услышал. Муся в длинном красивом прыжке расщеперила свои страшные когти, на всех четырех лапах опустилась на широкую спину Хасана. Тот взвыл от неожиданной боли, попытался сбросить со спины дикую кошку, но не сумел. Рысь перегрызла ему шейный позвонок. Хасан упал рядом с обезумевшим от страха директором института, задергался в предсмертной судороге и через несколько секунд затих. Эдуард Аристархович поднялся с пола, тяжело дыша:
– Муся, – укоризненно качая головой, обратился он к своей спасительнице, – ты поступила жестоко, но прагматично…
Рысь, все еще угрожающе урча и вздыбив загривок, нервно била хвостом по паркетному полу и оглядывалась вокруг.
В салоне вертолета МЧС, рассчитанном на четырех пассажиров, сидели двое: доктор технических и психологических наук Макшанцев и генерал ФСБ Оборнов. Ученый, следуя указаниям Бойко, в спешном порядке отключил аппаратуру, упаковал ее и эвакуировался в подлетевший вертолет. Все происходящее он воспринимал спокойно, не задавая вопросов. Сейчас он сидел с непроницаемым лицом, смотрел вниз через стекло иллюминатора. На коленях он держал кейс с прибором.
