— Понимаю.
Голос графини звучал едва слышно. Она выглядела совершенно больной. Дойдя до конца сада, они повернули обратно, к лужайке, где началась игра в крокет. Леди Пэддингтон окликнула их, жестом приглашая присоединиться к играющим. Марлен улыбнулась и махнула в ответ рукой, но вдруг остановилась. Лорен невольно тоже остановилась.
Заметив, как растеряна графиня, Марлен, расхрабрившись, повернулась и взглянула ей прямо в глаза.
— Наш брак, мадам, действительно имеет очень большое значение. Не только для меня, но и для Алекса и, разумеется, для наших семей. Вы понимаете, если… если что-то случится, пострадает мое доброе имя. И я… я буду в отчаянии, если потеряю его.
Ну вот, теперь она все сказала. И испытала огромное облегчение.
Кровь отлила от лица Лорен, сапфировые глаза потускнели, и она быстро их опустила.
— Мне кажется, леди Марлен, вы беспокоитесь понапрасну. Как вы говорите, его милость по-настоящему любит вас. И я просто не представляю, что может помешать вашему браку, — сказала она и медленно подняла глаза.
Марлен была на седьмом небе от счастья. Она победила, Господи Боже, она победила!
— Я надеялась, что вы это скажете, — прошептала леди Марлен. Внезапно ей захотелось скрыться от этих ярких сапфировых глаз. — А сейчас мне бы очень хотелось поиграть в крокет. Вы меня извините?
И, не дожидаясь ответа, Марлен быстро пошла прочь. Сердце ее гулко стучало. Она, радостно улыбаясь, чуть ли не бегом устремилась к лужайке и присоединилась к играющим. Никогда в жизни Марлен не чувствовала себя такой счастливой.
А Лорен испытала унижение. Она медленно пошла следом за Марлен, стараясь не замечать леди Пэддингтон, изо всех сил махавшую ей рукой. Вспоминая свой разговор с Марлен, ее невысказанную мольбу, она едва не задохнулась от чувства собственной вины. Когда она приблизилась к лужайке, синий шар миссис Кларк залетел за живую изгородь, отделяющую розарий.
— Ну вот! Достаньте его, милочка, пожалуйста! — крикнула ей миссис Кларк.
Лорен махнула рукой, быстро подошла к изгороди и, войдя в цветник, буквально рухнула на кованую чугунную скамью. Пытаясь успокоиться, она несколько раз глубоко вздохнула, а услышав какой-то звук за спиной, обернулась, уверенная, что это Марлен.
Но это был Алекс. Он стоял, заложив руки за спину и устремив на Лорен свои изумрудные глаза.
— Хорошо ли вы себя чувствуете? — нерешительно спросил он.
Лорен вскочила.
— Я… я не могу найти шар, — солгала она.
— Вот он, — проговорил Алекс, указывая на шар, лежавший на самом виду.
Краска стыда залила ее лицо.
— Ах! Вы его нашли! — Она попыталась рассмеяться и поспешно подняла шар. Потом повернулась, чтобы уйти, но Алекс преградил ей дорогу. — Я должна его вернуть…
— Лорен, хорошо ли вы себя чувствуете? — тихо повторил он.
Она не в силах была взглянуть на него, не могла слышать его голос. Что-то надорвалось внутри, грозя вызвать потоки слез. Однако она спокойно сказала:
— Со мной все в порядке, — и попыталась обойти его. Алекс коснулся ее локтя.
— Марлен огорчила вас?
Лорен с трудом сдержала рвущуюся наружу ярость. И как ни в чем не бывало ответила:
— Мне действительно нужно отдать мяч…
— Лорен, посмотрите на меня, — настойчиво попросил он.
Ей страшно хотелось на него посмотреть, но она подавила в себе это желание, боясь разрыдаться и остро осознавая собственную вину.
— Посмотрите же на меня! Она упорно не поднимала глаз.
— Мне кажется, мы пришли к соглашению, — в отчаянии прошептала она.
— К соглашению? Что вы имеете в виду? Что мы больше не будем разговаривать друг с другом? — резко спросил он. — Что вы больше не взглянете мне в глаза? Что-то я не припомню такого.
Лорен закрыла глаза, собираясь с силами. Она не покорится, она не…
— Взгляните же на меня! — Он крепко сжал ее локоть.
Охваченная страхом, она отпрянула и вырвала руку. Потом повернулась к нему.
— Мне тяжело смотреть на вас! Это причиняет мне боль! — крикнула она. — Мы же договорились!
Его глаза от удивления стали круглыми.
— Вы правы, — тихо произнес он. — Мы действительно пришли к соглашению, поняли, что нас связывает нечто важное и очень сильное. — Он несмело шагнул к ней. Сверкнул своими изумрудными глазами в сторону тех, кто находился по другую сторону изгороди, потом на нее и понял, что она сердится. — Я не хочу мучить вас, ангел. Но не могу вас забыть.
Господи, она тоже не может и за это почти ненавидит его.
— Прошу вас, не говорите так. Не надо, — прошептала она и вышла, прижимая к груди шар.
Глава 14
Алекс в одиночестве сидел в своем кабинете, уставившись на груду бумаг. Работать он не мог; мешало беспокойство, которое поселилось в нем в последнее время и, казалось, никогда не пройдет.
Накануне у Дарфилдов он понял, как страдает Лорен, и мысль об этом буквально жгла его.
Что, черт возьми, с ним происходит? Почему эта женщина вывела его из состояния равновесия? Ничего подобного с ним раньше не бывало. С того вечера, когда он встретил Лорен на приеме у Грэнбери, она не идет у него из головы.
Охваченный отвращением к самому себе, Алекс поднялся из-за стола, подошел к ореховому буфету и налил себе хереса. Осушив стакан, он уже хотел налить второй, когда дверь открылась и вошел Финч.
— Ее милость герцогиня и леди Марлен, — объявил он.
Алекс кивнул и поставил стакан; ему совершенно не хотелось болтать с Марлен.
Его удивило беспокойство на лице матери. Она быстро вошла в кабинет вместе с Марлен.
— Матушка? Что случилось?
— Ах, милый, мы с Марлен и леди Уитком обсуждали детали свадебного завтрака, когда пришла ужасная весть! — воскликнула Ханна.
У Алекса болезненно сжалось сердце, и он бросился к Марлен. Та опустила глаза. Алекс взял ее изящные ручки в свои.
— Какая весть, Марлен?
— Бабушка, — сквозь рыдания проговорила она. — Ах, Алекс, ей стало хуже! Мама и папа поедут в Тэрритон прямо сейчас! — Из уголка ее глаза выкатилась слеза.
Он нежно смахнул ее пальцем.
— Тогда вам следует не мешкая отправляться к бабушке. Финч, распорядитесь подать ландо.
— Слушаю, ваша милость.
Марлен засопела, мужественно сдержав слезы. Алекс обвил рукой плечи девушки и привлек ее к себе.
— Ах, дорогая, мне так жаль, — пробормотал он. Вдруг она схватила его за лацканы сюртука.
— Вы ведь поедете со мной, да, Алекс? Мысль о том, что я поеду одна, кажется мне невыносимой, просто невыносимой!
Он напрягся, потому что в этот момент подумал о Лорен.
— Марлен, когда нужно, вы бываете очень сильной. Она опять захлебнулась слезами.
