– Хм-м-м. Точно не знаю. Она с ним вовсю кокетничает.
Я подумала о буддизме и о том, что у меня есть сила духа.
– Он уже был там, когда вы приехали? – медленно и терпеливо проговорила я, как будто общаюсь с плохо соображающим двухлетним ребенком.
– Да.
– А уехал он вместе со всеми?
– Джереми! – вдруг во всю глотку заорала Магда. – Когда мы уезжали, Марк Дарси еще не ушел?
О боже.
– Марк Дарси что? – донесся до меня крик Джереми, а потом еще какие-то слова.
– Он что, в кровать это сделал? – завопила Магда. – Написал или накакал? НАПИСАЛ ИЛИ НАКАКАЛ? Извини, Бридж, мне надо идти.
– Только один вопрос, – засуетилась я. – Он обо мне что-нибудь говорил?
– Убери их из кровати – ну да, руками! Их что, помыть потом нельзя? О боже, ну когда же ты научишься!.. Извини, Бридж, что ты спросила?
– Говорил ли он что-нибудь обо мне?
– Э-э… Да иди ты к черту, Джереми.
– Алло?
– Если честно, Бридж, мне кажется, не говорил.
Воскресенье, 4 мая
58 кг, алкоголь: 5 порц., сигареты: 9 (скатываюсь в уныние, нужно обязательно это прекратить), планы жестокого убийства Ребекки: 14, буддийское сожаление по поводу мыслей об убийстве: сильнейшее, католическое раскаяние (хоть я и не католичка): прогрессирует.
Дома. Крайне неудачный день. Сначала в состоянии совершенного транса пришла в гости к Джуд. Они с Шерон стали меня подбадривать и все говорили, что я должна снова сесть на какого-то там коня. А потом – что за оскорбительная выходка – начали просматривать брачную колонку журнала «Тайм-аут».
– Не хочу я читать брачные объявления, – с негодованием сказала я. – Не настолько все ужасно.
– Послушай, Бриджит, – сухо проговорила Шерон. – Не ты разве хотела, чтобы Тони Блэр учредил брачные агентства для «штучных экземпляров»? Мне казалось, мы все придерживаемся мнения, что нужно хранить верность своим политическим принципам.
– О господи, это же просто возмутительно! – воскликнула Джуд и стала громко зачитывать объявление, попутно пихая в рот остатки пасхального шоколадного яйца. – «Высокий привлекательный мужчина пятидесяти семи лет ХЧЮ ХБП с замужней привлекательной женщиной двадцати-двадцати пяти лет для легких, ни к чему не обязывающих отношений». Совсем обнаглели!
– Что значит «ХЧЮ» и «ХБП»? – спросила я.
– Худой член, но юркий. Хорек бешеный в постели, – предположила Шерон.
– Холеный чувак в юбке. Харя бледная противная, – дала свой вариант я.
– Это означает «хорошее чувство юмора» и «хотел бы познакомиться», – объяснила Джуд, тем самым тут же вызвав во мне подозрение, что с брачными объявлениями она сталкивается не в первый раз.
– Да уж, надо обладать чувством юмора, чтобы решить сэкономить именно на этих словах, – хмыкнула Шерон.
Служба «Говорящее сердце» оказалась еще более веселым развлечением: звонишь и слушаешь, как человек делает презентацию самого себя, будто участник «Свидания вслепую».
– Значит, так. Меня зовут Баррет. С деткой сладкой, как конфетка, коньяком я стану крепким.
Не очень-то удачно начинать объявление с жесткого «значит, так». Впечатление складывается, будто тебя сейчас за что-то отчитают.
– Я занимаюсь интеллектуальным трудом, работа приносит мне большое удовлетворение. А хобби у меня самые обычные: магия, оккультные науки, языческие практики.
– Я красив и очень страстен. Литератор. Ищу даму исключительную, готовую на ведущую роль в отношениях. Ее достоинство – красивое тело. Она младше меня как минимум на десять лет, и ее это более чем устраивает.
– Тьфу! – сказала Шерон. – Позвоню-ка я этим сволочам-сексистам!
Она включала громкую связь и, сама не своя от удовольствия, произносила сексуальным шепотом:
– Привет, красавчик, это твое объявление я слышала в «Говорящем сердце»?.. Жопа ты говорящая, вот ты кто!
Не самая взрослая шутка, конечно, но нам, набравшимся под завязку шардоне, было очень весело.
– Привет, меня зовут Дикарь. Я испанец. Высокого роста. У меня длинные черные волосы, темные глаза, длинные темные ресницы и подтянутое сексуальное тело… – зачитала я еще одно объявление.
– О-о! – радостно воскликнула Джуд. – Звучит неплохо.
– Ну так позвони ему, – предложила я.
– Нет, что ты! – ответила Джуд.
– Но меня-то вы пытаетесь заставить кому-нибудь позвонить!
Джуд странно притихла. Как выяснилось вскоре, переживания по поводу Стейси привели к тому, что она ответила на звонок Поганца Ричарда и они снова стали общаться.
– О боже! – одновременно воскликнули мы с Шерон.
– Я не собираюсь к нему возвращаться, не волнуйтесь. Просто… приятно иногда с ним поговорить, – пролепетала она, стараясь не смотреть нам с Шерон в глаза.
Вернулась домой и услышала, что звонит телефон. Включился автоответчик.
– Привет, Бриджит, – зазвучал глубокий, сексуальный и молодой мужской голос с иностранным акцентом, – это Дикарь…
Хулиганки-подруги дали ему мой номер. Я в ужасе от того, что мой телефон есть у человека, которого я абсолютно не знаю. Это же опасно. Я не стала брать трубку. Дикарь сообщил, что завтра вечером будет ждать меня в «192» с красной розой в руках.
Сразу после этого мне позвонила Шерон, и я устроила ей выговор.
– Да ладно тебе, – весело сказала она. – Давай все вместе пойдем. Забавно же будет.
В общем, мы решили, что завтра втроем идем на эту встречу. Ладно, посмотрим, что из этого получится. Как же мне быть с дырой в стене? И что за вонь на лестнице? Чертов Гари! Взял мои три с половиной тысячи фунтов. Все. Сейчас ему позвоню.
Понедельник, 5 мая
57,5 кг (ура!), улучшения в состоянии стены: отсутствуют, улучшения в душевном состоянии, достигнутые благодаря фантазиям о Дикаре и попыткам забыть таким образом Марка Дарси: не очень существенные (всему виной ресницы).
Пришла домой и выслушала сообщение от Гари. Он сказал, что работает на другом объекте и никак не может вырваться. И еще он решил, будто спешки нет, потому что у меня имелись сомнения. Обещал прийти завтра вечером. Так что, оказывается, я зря беспокоилась. М-мм-м. Все думаю о Дикаре. Может, Джуд с Шерон правы? Нужно двигаться вперед и покончить с постоянными переживаниями о Марке Дарси и Ребекке? Только вот ресницы меня беспокоят. Насколько они длинные? Мечтать о подтянутом сексуальном теле Дикаря как-то мешает мысль о том, что он предстанет передо мной, моргая огромными ресницами олененка Бэмби.
21.00. В пять минут девятого пришла в «192». Джуд и Шерон вошли вслед за мной и сели за другой стол, чтобы следить за происходящим. Дикаря я не обнаружила. Единственным мужчиной, сидевшим за столиком в одиночестве, был какой-то старый хрыч в джинсовой рубашке и с убранными в хвост волосами. На носу у него торчали темные очки, и он все время на меня пялился. Где же Дикарь? Я кокетливо глянула на хрыча. Он уставился на меня, и я решила уйти. Но, встав из-за стола, чуть в обморок не упала. У хрыча в руке была красная роза. Я в ужасе глянула на него, а он вдруг ухмыльнулся, снял свои дурацкие очки и заморгал огромными накладными ресницами. Оказывается, хрыч и есть Дикарь! В шоке я рванула прочь из кафе, а за мной, умирая от хохота, понеслись Джуд и Шерон.
