и здесь, на окраине с прекрасной иллюзией и лавандой в доме.
— Наверное все пифии так украшают свои дома, — предположил Рокс.
— Пифии вообще плохи в иллюзии, — поспешил развеять это предположение инкуб.
— А если вампир стал пифией? — не остался без ответа Рокс.
— Ты таких видел? — не сдавался Кас.
— ЕЩЕ, — прикрикнула я, чтобы всех призвать к вниманию, — Я ездила в соседний город. Там тоже проживала пифия десять лет назад, которая использовала в своем украшении все те же иллюзии и лаванду.
— Ты была в других городах? — недовольно уточнил магистр Церр, внимательно следя за моими движениями.
— Это всего час езды отсюда, — отмахнулась я от этого пристального взгляда, записывая на доске одинаковые моменты.
— Ты поехала в неизвестном направлении одна, без разведки, — продолжал давить магистр. — Ты понимаешь, что это небезопасно?
— Магистр, — прикрикнула я. — Если вы продолжите прерывать меня — лучше покиньте кабинет.
— Думаешь это одна и та же пифия? — постарался перевести в правильное русло всех Рокс.
— Это точно не пифия, — покачала я головой. — Она ничего не предсказывала, она хорошо читала и читает своих клиентов. К тому же она никогда не предсказывала дальше, чем на неделю.
— Это не значит, что она не пифия, — не поверил в мои доводы напарник. — К тому же сегодня утром было подтверждено, что эльфийка стала беженкой и перебралась в нашу империю.
— И сколько ей лет на той подтверждающей справке? — усмехнулась я уже заранее зная ответ.
— Зачем ты такие…
— Там прописан возраст старой пифии, — перебила я оборотня. — 81 год. А наша пифия говорит, что ей 18. Что бы ты подумал, если бы тебе пришел такой ответ?
— Что на том конце перепутали местами числа, — мгновенно ответил напарник и тут до него дошло. — Эльфийка подставная? Но зачем?
— Чтобы ей поверили? Притворилась пифией, чтобы доверяли все свои секреты и секреты соседей. Наблюдала за городом, за горожанами, и делала свои дела.
— И чем, по-твоему, она на самом деле занималась? — спросил утомленный инкуб.
— Она переправляла через границу преступников, — сообщила я наконец до чего сегодня додумалась. — Здесь убивала бродяг, забирала их документы, потом исправляла с помощью сильнейшей иллюзии лица преступников и вот они уже другие личности.
— Слишком муторно, — отмахнулся от такой идеи инкуб. — Много придется копаться, чтобы просто переправить преступника. Границы в некоторых местах не охраняются, можно просто пересечь их и сделать новые документы.
— Даже если вы сделаете новые документы, там они будут поддельными, а тут официальный переход через границу, с настоящими документами. Практически легальная переправа, — не давала Касу сбить меня со следа.
— И никто ничего не понял на протяжении десяти лет? — усмехнулся уже магистр Церр. — Навряд ли эльфийка смогла бы такое провернуть.
— Она не эльфийка, — упрямо повторила я. — К тому же она отлично воздействует на людей. Избавилась от бродяг, успокоила городских жителей, предсказала им радостное событие и все позабыли про бедняг, которых они и в лицо никогда не видели.
— Она, по-твоему, и иллюзиями отлично владеет, и на восприятие воздействует. Кто она такая? — усмехнулся моим предположениям Кас, старясь разбить теорию в пух и прах.
— Она — кицунэ.
— Лисица? — не поверил в мои выводи Рокс. — Их не видели …
— Уже больше десяти лет, — перебил его магистр Церр. — С чего ты решила, что она Кицунэ? Они не проживают в этой области и никогда не проживали. На юге империи осталось всего с десяток полукровок.
— Или их осталось намного больше, — покачала головой. — Зачем им раскрывать себя, если и так нормально живется? К тому же кицунэ опасаются все окружающие и прямо скажем шарахаются от этих лисиц.
— Потому что они хитрые, наглые, думают только о себе, — с презрением ответил за меня Рокс.
— И все же хлипкая теория, — подвел итог Кас. — Кицунэ решила превратиться в эльфийку и переплавляла богатых преступников через границу. Что она с этого имела?
— Большие связи в преступном мире? — усмехнулся уже магистр Церр. — Переправляла преступников с обеих сторон и уже в безопасности от правительства и чужих взглядов. Крышуют ее преступники, а такие сети самые преданные. Если им сделано одолжение, они до конца жизни будут тебе помогать. Если все так, как сказала Мари — эта девушка устроилась настолько хорошо, насколько это вообще возможно в этом мире. У нас с тобой такой защиты нет, как у простой кицунэ.
— Неужели ни одного бродягу не опознавали? — вмешался в обсуждение магистра и инкуба оборотень. — Даже если их и находили мертвыми без документов — опознание проводили.
— Проводили, — согласилась я с напарником. — Вот только никто не знал, как именно зовут бродяг. Они всегда приходили из ниоткуда, держались друг друга, с посторонними знакомств не водили. Местные жители иногда могли назвать клички бродяжников, но настоящих имен для опознания у них не было.
— Я отправлю за эльфийкой стражников, — соизволил согласится с моей версией наконец Рокс. — Но у нас дело-то другое. И расследовать мы должны не пифию, а убийство ее клиента.
— Если ты поймаешь пифию и докажешь ее причастность — тебя ждет повышение, — не согласился с оборотнем инкуб. — Тебе бы радоваться.
— Я буду радоваться, когда мы раскроем уже наше убийство, — не остался без ответа напарник. — У нас проклятие, отравление, исцеление и в итоге смерть. И все это без каких-либо улик.
— Пока, — поправила я оборотня. — Пока без улик. Я вообще думаю здесь работал экспериментатор.
— А я не понимаю зачем надо было проклинать и отравлять, а потом пытаться спасти, — возмущенно сообщил напарник.
— Проклятие и отравление? — излишне спокойно и грозно спросил магистр Церр. — У вас есть такая жертва?
— Неужели и до нас такое дошло? — прошептал инкуб.
— Если вы понимаете — объясните, — потребовал дознаватель.
— Это новый способ убийства, — ответила за всех я, внимательно смотря на магистра.
Он старался сдерживать свои эмоции, но я все же уследила радость и обреченность. Оно и понятно, магистр до сих пор не нашел лекарства от своего проклятия, а вот наличие похожих убийств может и ему помочь раскрыть секрет ядовитого проклятия.
Хотя, если уж быть совершенно честной, он избавится от своего недостатка раньше, чем мы раскроем это дело. Надо бы как-нибудь проверить насколько уже продвинулось мое исцеление.
— Сначала проклинают, — продолжила я вернувшись в своему повествованию, — а как мы знаем любое проклятие можно снять. Потому еще и отравляют. Яд смешивается с проклятием и закрепляет его в теле жертвы. В итоге и снять невозможно, потому как проклятие вросло с ядом в тело жертвы и противоядие не поможет, потому как яд уж деформировался и превратился в совершенно другое соединение.
