не ревностью. Ревность – это просто набор букв. А у него внутри плескалась бешеная ненависть, раскаленная магма, которую ему надо было выплеснуть на того, кто хотел воткнуть в нее свой член. Переломать все кости в теле, вымазать руки в крови, и только потом размозжить голову. В крошку. Уничтожить не только тело, но и душу подонка.
От одной только мысли, что Алира может принадлежать кому-то другому, блевать кровью хотелось. Глаза застилало бешенством такого масштаба, что он чувствовал, как черная Сила окутывает всего его, как она порабощает его сознание, беря верх над здравым смыслом.
А ее…
Сжимает кулаки до белых костяшек, понимая, что убьет. Если только картинки в башке, где она просяще подставляет кому-то другому свои губы окажутся реальность, убьет тварь.
Она его. И по-другому больше не будет.
Не любит его?
И срать он хотел на это.
Чувства, которые он испытывал к Алире уже давно вырвались из-под контроля, напрочь снося башку, когда он просто думал о ней.
Вначале, когда узнал, что сбежала, мечтал только о том, как сожмет в кулаке ее хрупкую шею и будет слушать, как ломаются позвонки.
Но чем дольше ее не было рядом с ним, тем больше хотелось выть от боли. Потому что пустоту в груди, где поселилась она, невозможно было заполнить ничем больше.
Только она была там.
Только она была нужна ему.
И ему насрать было, исполнит она это по доброй воле, или он насильно приволочет ее обратно, привязав, к кровати, как бешеную сучку кейна.
- В любом случае, - тихо произносит Фулла, - мне нечем помочь тебе, Александр.
- Только попробуй, юлить, старая ведьма, - рычит он, делая шаг вперед.
- Нечем, потому что тебе уже помогли. - В ее голосе словно звенит грусть. Кажется, в белых глазах он видит отражения всех возможных событий вселенной. И то, что происходит именно сейчас, приводит Фуллу в отчаяние. – Судьба вильнула в ту сторону, которой я опасалась…
- О чем ты говоришь? – цедит он сквозь зубы.
- Не успеешь ты вернуться во дворец Хаята, как уже будешь знать, где искать Сияющую.
Он уже сыт по горло долбанными загадочными фразами. Кожа горит жаждой убийства. Эта старая ведьма уже давно напрашивается на то, чтобы он оставил от нее прах, развивающийся по ветру. Физически ощущал потребность испепелить ее тьмой и смотреть, как распадается на атомы плоть, освобождая дар, который он ненавидит.
- Ты пощадишь меня? В этот раз?.. – Фулла улыбается так, словно уже знает ответ. И Александр бесится еще больше. Его колотит слепым бешенством от того, что она играет его судьбой уже которое тысячелетие.
Делает шаг вперед, вытягивая руку, и наблюдает за тем, как из ладони начинает струиться темная материя, жадно облизывая пространство вокруг лица Фуллы, готовая в любой момент вцепиться в ее дряхлое тело и разорвать его на части.
На лице ведьмы играет все та же грустная улыбка мученицы, только раздражая его еще больше.
Она не будет молить о прощении. Не испытает страха в свой последний час.
Она прожила слишком много жизней и избавление от дара стало бы для нее скорее освобождением.
Александр не будет тем, кто отпустит ее из этого мира.
Рвано вдыхая, он видит, как темный туман нехотя возвращается обратно под его кожу, змеясь и тая в воздухе.
- В этот раз нет, - отчеканивает он. – Будешь жить со своим проклятием и дальше.
- Александр, - зовет Фулла, и он, выскочивший было из лавки, застывает на месте, но не оборачивается. – Она не Астарта. Помни об этом, когда захочешь наказать ее за прошлое. Приведи ее ко мне, если не хочешь потерять навсегда.
Глава 24
Я приказала себе не думать о нем.
Запретила даже мимолетно грустить о губах Александра на моем теле. Гасила картинки нашей близости в голове, как только они начинали всплывать.
Боль в груди, словно мне вогнали в нее здоровенный кол, крепла с каждым днем.
И ничто, кроме него не могло заставить горечь угаснуть.
Я боролась сама с собой, понимая, что проигрываю с каждым часом.
Необъяснимое чувство к нему стало так сильно, что глаза увлажнялись, когда я только пыталась представить себе жизнь без него.
Ни один из возможных раскладов будущего меня больше не устраивал.
Если победит Гиб, то я буду навеки проклята и несчастна, зная, что потеряла Александра.
Если победит Александр, то я умру от горя, зная, что он – причина смерти всех моих близких людей.
Моя душа больше не знала покоя.
Я вся была сплошной кровоточащей раной. Мне казалось, что каждая наша встреча с Гибом и Ярузом, каждый диалог – предательство.
Мне казалось, что я все больше становлюсь похожей на Астарту, когда мы разрабатывали план вторжения в Эрлис Луванг.
Гиб видел, как я мучаюсь. Не мог не замечать.
И получал от этого какое-то нездоровое удовлетворение.
- Ты похудела, Алира, - произносит он, и я вздрагиваю, как обычно, не услышав его невесомых шагов. – Скажи мне, что тебя мучает.
Мы стоим на каменном балконе, откуда открывается вид на границу Колдора и Острога.
Адские Земли черной полосой простираются так далеко, как может охватить зрение.
- Яруз не помогает нам, - тихо произношу я. – Он преследует свои интересы.
Гиб цокает, и я точно знаю, что он закатил голубые глаза. Всегда так делал. Еще с детства.
- Ты опять заладила? – недовольно произносит он, кладя руки на холодный камень рядом с моими. – Зачем он тогда помогает мне и Дее развивать свои силы, м? Ты ведь знаешь, что теперь я могу скрывать предметы, которых касаюсь? Теперь это получается не только с находящейся на мне одеждой. Это только благодаря ему. Яруз помогает мне раскрыть дар.
- Он отвлекает твое внимание, - устало произношу я. – Нам надо уходить, Гиб. Я говорила тебе уже тысячу раз…
- Поверь, Алира, никто больше не приютит вас. Только я.
Вздрагиваю, оборачиваясь, и недовольно смотрю на Гиба.
Яруз стоит прямо за моей спиной, расплываясь в обычной лицемерной улыбке:
- Гиб открыл мне природу твоего дара, и я понял, почему ты так долго скрывала его от меня…
- Ты! – отскакиваю от Гиба, когда он пытается положить руку на мое плечо. Сердце колотится в груди как сумасшедшее. – Как ты посмел?!
- Все нормально, Алира, - Яруз делает осторожный
