Вот и с песней… До чего же верные были слова: «Нам песня строить и жить помогает». И помогала, еще как помогала! Удесятеряла силы, очищала и возносила душу. Так и считалось: песня – душа народа. Но если сегодняшние «мани, мани» считать за душу, значит, народа уже нет. В лучшем случае: близко к тому, чтобы ему не быть, а будет так истово зазываемое гражданское общество, а мы все станем детьми конституции. Но тогда и России, как исконному нашему материнскому организму, ничего не останется, как лечь в могилу рядом с нашими предками.
Или превратиться в пустой звук.
Куда переезжаем?
– Однако нам с вами перед этим Новым годом крупно повезло. Я имею в виду спектакль «Бедность не порок», который мы вместе посмотрели в филиале Малого театра. Счастье, не правда ли?
– Спектакль, поставленный младшим Коршуновым, дивный, красивый, праздничный, веселый и, как одно целое, я бы сказал, обаятельный, в который нельзя не влюбиться, нельзя не подчиниться действию от начала до конца. Это торжество таланта, вкуса и справедливости, и где там Островский, где Малый в режиссуре и игре, где музыка Свиридова и где плясовая и песенная феерия народных сцен, не понять – все слилось в какое-то общее величие национального духа.
Я поднялся после спектакля со слезами на глазах и думал: что это – прощание или возвращение? Малому возвращаться не понадобилось, он всегда оставался собой, но вот если бы это было общее направление и настроение театра, если бы стала меняться общая атмосфера – мы бы, глядишь, и выздоровели.
– Да, Малый театр сейчас – один из оплотов русской культуры, потому и подвергается нападкам тех, кому эта культура ненавистна. С большой тревогой говорит Юрий Мефодьевич Соломин об угрозе, которую несет предстоящая театральная реформа, по какой-то зловещей иронии судьбы она нависла как раз к 250-летию русского государственного театра. Это было наше величайшее культурное достояние! И вот теперь его хотят разрушить – государство, судя по всему, намерено сбросить с себя заботу о театре, как и о многом другом. А может ли истинная, не коммерческая культура существовать без государственной поддержки? Да и какое тогда это государство, если ему настоящая культура не нужна?
– А вот такое, что не нужна. Мы с вами, кажется, не в первый раз задаемся этим вопросом: что у нас за власть, что за государство? И кое-что, находившееся в тумане, начинаем различать. Государство у нас не бедное. В последнее время даже богатое. Кое-что из бешеных прибылей за нефть и газ перепадает и бедным. Очень немного. Кое-что перепадает богатым. Очень много, столько, что нам с вами, по узости кругозора, не представить. Немалые деньги вроде бы принялось наконец-то государство вкладывать в образование, медицину, а также в культуру и отдых.
И вот тут – стоп! Разве не слышим мы, пытаясь представить масштабы качественных перемен жизни и допытываясь до сути, разве не слышим, как на наши вопросы какой-то ловкий и чрезвычайно озабоченный голос торопливо отвечает: «Мы переезжаем! Мы переезжаем! Нам некогда». Куда переезжаем, зачем? На поверхности жизни никаких серьезных перемещений не заметно. Что это значит?
И все-таки да, переезжаем. И деньги выделяются именно на переезд. Из культуры переезжаем в развлекательность, из духовных глубин – на отмели, из отечественной школы на рысях единого госэкзамена – в безграмотность и поверхностную натасканность, из народного тела… Миллион молодых российских женщин на ловлю счастья и мужей сбежали за годы нашей открытости в США и еще миллион – в Канаду, а сколько их выбросилось в другие земли и континенты – не перечесть. Переезжаем. Из тысячелетней непохожести и нравственной уютности переезжаем в мир, где все на одно лицо, а человек человеку не друг, товарищ и брат, а только деловой компаньон. Как, к примеру, у владельцев «Норникеля». После скандала на французском курорте срочно была осуществлена рекогносцировка: Прохоров 25 процентов акций «Норникеля» продал Потанину, зато пополнил свои акции в «Интерросе». Партнеры мирового уровня.
Мы переезжаем. Из России переезжаем во Вселенную.
Вот почему у государства нашего нет денег на Малый театр и на МХАТ Татьяны Дорониной, которые не торопятся переезжать. То ли дело Большой театр… Поручили судьбу Большого опытному Швыдкому, сменили руководство и репертуар, с объятиями приняли «звезду» литературного непотребства В. Сорокина и отрепетировали его шедевр «Дети Розенталя». И одним махом все художественные и финансовые проблемы решили. Правда, почему-то даже у Ростроповича с Вишневской выскочивший столь стремительно из своей шкуры Большой вызвал протест, но это дело десятое. Процесс пошел.
Мне недавно показали газету со статьей о том, как действует принятый с начала этого года закон о продаже памятников культуры в частные руки. Лучше бы с этим законом в одно время не жить – настолько он разбойничий и омерзительный, так что страшная тень от него падает на всех нас. Как у Достоевского: «Все виноваты, все виноваты, и если бы все в этом убедились».
Участь приговоренного этим законом к смерти испытывает сейчас здание некогда знаменитого театра Корша, где многие годы в советское время находился филиал МХАТ имени М.Горького. Прежде я хорошо знал эту сцену. Здесь в конце 70-х – начале 80-х минувшего столетия были поставлены режиссером В. Н. Богомоловым один за другим три спектакля по моим повестям «Последний срок», «Живи и помни» и «Деньги для Марии». Тогда МХАТ был единым и неделимым. А во времена раздела здание это определили как Театр наций, директором утвердили Михаила Чигиря. В этой службе они и прожили двадцать лет.
И вдруг совсем неожиданно Чигирь получает приказ, подписанный Швыдким, о его увольнении и назначении на эту должность Евгения Миронова. Того самого, талантливого и знаменитого. Того, кто недавно был организатором авангардного театрального фестиваля под названием «Территория», где, как детализирует газета, «на сцене обнажались гениталии, а актеры мочились на глазах у зрителей». Занятно, конечно, и «смотрибельно». Но мало кто сомневается, что даже со столь широкими и впечатляющими публику талантами Миронову в театре не хозяйничать. Будущее этого здания, красавца-памятника, предопределено почти с такой же точностью, как вчерашний день. Его закроют на ремонт, затем Миронову, сыгравшему свою роль, дадут отступную, и никто никогда больше ни о Корше, ни о МХАТе, ни о Театре наций во вновь представшем здании отеля или развлекательного центра не услышит.
Вот это и есть «переезжаем» по-швыдковски.
На словах и на деле
– Был незадолго до Нового года эпизод, который кого-то мог даже обнадежить. Путин встретился с коллективом прославленного ансамбля «Березка», сообщил о выделении нового репетиционного зала, о других приятных для них новостях. Вроде бы замечательно, вспомнил руководитель страны, какой изумительный есть национальный творческий коллектив. Но почему же, спрашивается, не предоставили этому и другим столь же прославленным русским коллективам возможность показать на телеэкране свое искусство – в новогоднюю ночь, в новогодние дни и такие продолжительные нынче новогодне-рождественские каникулы? Вот бы вместо «АВВА»-то! Еще живы, к счастью, хор имени Пятницкого, оркестр имени Осипова, хор имени Свешникова, ансамбль имени Александрова, хор под управлением Николая Кутузова… Они и некоторые другие выдающиеся национальные коллективы, несмотря на труднейшие условия, живут и вопреки всему стараются работать – но кто и когда их слышит, видит, радуется их искусству?
Словом, пока эпизод с «Березкой» я склонен воспринимать в основном как показуху. А вы?
– А в самом деле – почему? Почему легендарную «Березку», славу и визитную карточку русского искусства во всем мире, не показать в новогоднюю или Рождественскую ночь на родине? Не порадовать телезрителя? Не успокоить его, что не все погублено торгом? Если сам президент оценил – какие еще рекомендации нужны?!
Видимо, все-таки нужны. И они не совпали. Я в такую возможность и сам плохо верю, но не считать же, что наш президент, будучи в прекрасной памяти, какую он постоянно демонстрирует, похвалил, оценил, даже помог и тут же забыл? Не похоже на него.
Если богатые тоже плачут, то почему не допустить, что и высшие должностные лица могут быть зависимы от еще более высших сил. И что не существует где-нибудь неподалеку от главы государства (или даже подалеку) какой-нибудь Александр Николаевич Яковлев, хитрый, длиннорукий и замаскированный, умело рассадивший по наиболее важным агитпроповским седлам, как коротичей, своих ребят, способных контролировать все и вся… На недавнюю встречу с президентом получили аккредитацию 1232 журналиста из более тысячи агентств, программ и изданий. Кого там только не было! Не было оппозиционных газет, в том числе и вашей. И ни на одной из шести встреч не было. Если власть сильна, так чего же ей бояться? Если новая оглашенная культура победила, так почему на дух не принимают коллективы, о которых вы сейчас упомянули, и не пускают их ни на сцену, ни на экран?
