Главный жрец замолчал, чтобы все уяснили стоявшую перед Светозаром задачу, а затем произнес:
— Ну что ж, мальчик, действуй! Ты должен найти среди шести одинаковых хлебных шариков тот единственный, в котором спрятан божественный амулет.
Все, затаив дыхание, следили за Светозаром. А тот вдруг стал чрезвычайно серьезным, некоторое время стоял неподвижно, вперив взгляд в уложенные в ровный ряд шарики, а потом решительно шагнул к столу и пальцем указал на один из них.
— Возьми шарик в руку и принеси мне, — распорядился главный жрец.
Светозар исполнил его указание.
Главный жрец не спеша принял шарик, высоко поднял его над собой и разломил надвое.
Присутствующие изумленно ахнули: в одной из частей шарика они увидели золотой амулет.
— Ты настоящий ясновидец, настоящий волхв, — громко и торжественно проговорил главный жрец. Он расправил золотую цепочку и повесил изображение Велеса на шею Светозара. — Отныне нарекаю я тебя новым именем — Волхов. Служи честно и преданно своему племени, помогай ему избегать бед и напастей, будь путеводной звездой в годы тяжелейших испытаний.
V
По прошествии трех лет пригласил к себе Словена князь поморян Болеслав:
— Истощились наши леса и угодья, стали испытывать нужду люди моего племени. Не пора ли, князь, подумать о своем новом месте пребывания?
Словен помолчал, подумал. Ответил:
— Путь на юг нам заказан. Остается пространство на востоке.
— Я свяжусь с вождем племени пруссов. Может, пропустят они через свои владения.
Весной племя словен начало подготовку к новому походу. Бросали все лишнее, оставляли только нужное, необходимое.
Встретили пруссы словен на своей границе. Три дня бились две силы великие, одолели словене пруссов и прорвались в земли литвы.
Встретила литва племя словен добром и ласкою, не препятствовала продвижению больших масс людей, и вышли словене на просторы полноводной реки.
— Как эта река называется на вашем языке? — спросил Словен у проводника финна.
— Мутямэ мы ее зовем.
— А как перевести на славянский язык?
— Мутная река, потому что несет много ила.
— Мутная так Мутная, пусть будет так, — соглашался Словен. — А вон там я вижу холм, на котором воздвигнем новую столицу племени и назовем — Словенск.
Явился один из старейшин финского рода, широколицый, курносый, с синими любопытными глазками. Спросил Словена:
— Кем будете? Тоже из варягов?
— Да нет, словене мы. Совсем другое племя.
— А я подумал, что из варягов. Так мы называем отряды вооруженных людей, которые приходят из-за моря, нанимаются охранять купеческие суда, которые проплывают мимо нас в дальние страны. А несколько варяжских людей обосновались у нас, построили дома, окружили их частоколом, сидят в них и торгуют с нашим племенем и другими народами, а также с проплывающими мимо кораблями.
Знал Словен, о ком вел речь старейшина финского рода. В стародавние времена, еще до прихода славян и германцев, на берегу Балтийского моря поселилось племя варангов иллирийского происхождения. С появлением двух могущественных народов варанги оказались как бы между молотом и наковальней, мужественно отстаивали свою независимость. Но постепенно, ослабев от неравной, изнурительной борьбы, часть варангов германизировалась, другая ославянилась, а большинство ушло в чужие края. Именно тогда выходцы из этого племени во Франции основали город Варангевилл, в Англии воздвигли Вэрингвик, в Скандинавии поселились возле залива, который местные жители назвали Варенгфьорд. Многие, организовавшись в отряды, поступали на службу к правителям других стран, охраняли крепости и города, сопровождали купеческие караваны. В Византии их так и звали — варанги, на Руси — варягами; постепенно название варяги стало относиться ко всем наемникам, а потом только к выходцам из Скандинавии и Дании.
Закипели строительные работы. Укрепления возводили так, как привыкли во времена Руссинии: сначала готовили сруб, вроде бы дом собирались строить. Но потом прокладывали поперечные бревна, которые скрепляли сооружение накрепко, не давая развалиться в случае таранных ударов противника. Затем засыпали землей. Как потом выяснилось, восточные славяне ограничивались изготовлением срубов, заполняя пустое место породой. Но иногда при нападении врага стена пробивалась тараном, и тогда земля сползала вместе с воинами прямо на врага, открывая ему пути в крепость… Нет, не подходили такие укрепления словенам, смеялись они над ними и возводили по-своему — добротно.
Одновременно приступили к строительству жилья. Приглядывались к домам местных жителей. Финны жили небольшими селениями, далеко расположенными друг от друга. Порой можно было полдня плыть по реке, не встретив ни одной деревни. Жилища их были невысокими, приплющенными к земле, без окон, свет в них проникал только через дверь.
Стали расспрашивать, почему строят они такие убогие избушки, ведь столько леса кругом!
— Зимы здесь суровые, дуют жестокие сквозные ветры, — отвечали им финны. — Чуть что, мигом выдувают тепло из помещения. Мы бы и в землю зарылись, да болота кругом. Вот и пригибаемся к земле да топим пожарче. Иначе не выжить зимой.
— Деревья потолще спиливать да пазы между бревен поглубже вырубать, — советовали словене. — В пазы мох сухой в достатке положить, тогда и ветер бессилен.
— А что сделаешь, коли в руках медный топор? — возражали им местные жители. — Это у вас стальные топоры и пилы, вам легко. Коли и у нас они будут, мы тоже дома высокие станем возводить.
Прикинули словене, какие им жилища на новом месте строить. Прежние, в которых в Руссинии жили, не годились: земли болотистые, вода под ногами хлюпала, значит, в доме влага будет настаиваться. И тут родилось единственно верное решение: сначала сооружать подклети и подвалы, а уж над ними возводить жилые помещения.
Каждый мужик был плотником, поэтому дело подвигалось споро. На глазах рос стольный город.
Тогда у язычников существовало поверье, что крепость будет крепкой, если в основание ее заживо положить живое существо — животное или человека. Поэтому старейшины родов, следуя древнему обычаю, перед солнечным восходом послали во все стороны гонцов с наказом захватить первое живое существо, которое им встретится. Навстречу попалось дитя, оно и было положено в основание крепости, которая в Словенске стала называться не «кремлем», как во всех славянских городах, а «детинцем».
Словен хотел, чтобы его новый стольный град прозывался Словенском, но жители упорно именовали его Новым Городом в память о прежней столице племени; так имя Новгород закрепилось за молодым поселением.
