— Какая, любовь моя?
Шарлотта не могла сказать: «Такая странная», хотя имела в виду именно это. И в то же время она была слишком слаба, чтобы быстро сообразить, как выразить свою мысль другими словами. Поэтому она сказала совсем не то, что думала:
— Вы... такая ласковая.
Каролина склонилась над дочерью и поцеловала ее.
— О, мама! Я же з-заразная.
— Крошка моя, даже если бы ты заболела проказой, я бы не испугалась. Я все равно бы тебя целовала.
Шарлотта так утомилась, что у нее слипались глаза, однако Каролина, похоже, ничего не замечала. Она уселась возле постели и принялась болтать о том, как они будут веселиться, когда Шарлотта поправится, и уверяла, что они найдут способ видеться чаще одного раза в неделю.
А за стеной нервно расхаживала по комнате леди Клиффорд, мучительно раздумывая, как прогнать из дворца принцессу Уэльскую и что скажут принц и королева, когда узнают, что эта женщина навестила свою дочь.
***
Принц вызвал леди Клиффорд к себе. Поклонившись, он предложил леди Клиффорд стул. Она восхитилась безукоризненностью его манер. Принц обладал способностью оказывать на людей такое влияние, что им хотелось из кожи вон вылезти, лишь бы услужить ему. И леди Клиффорд очень страдала, понимая, что за внешней учтивостью принца скрывается недовольство.
— Моя дочь быстро поправляется благодаря вашему заботливому уходу, — молвил принц, желая ободрить леди Клиффорд.
Несмотря на тучность, он был очень красив, и леди Клиффорд еле сдерживала слезы, думая о том, что она нарушила свой долг.
— Благодарю вас, леди Клиффорд, за то, что вы так заботитесь о ней.
— Ваше Высочество... если бы я могла поверить, что вы мной довольны, я была бы счастлива, но боюсь...
Принц озабоченно нахмурился.
— Вы имеете в виду злополучный приезд принцессы Уэльской? — спросил он, и при упоминании о жене в его голос закрались ледяные нотки.
— Ваше Высочество, мне нет оправданий. Я знаю, что это шло вразрез с вашими желаниями. Я могу сказать лишь одно: принцесса Уэльская застала всех нас врасплох. Мы понятия не имели...
Принц кивнул.
— Я понимаю. Я прекрасно вас понимаю. Она ворвалась в комнату, ей не успели помешать. Это было так, да?
— Совершенно верно, Ваше Высочество.
— Я думаю, — молвил принц, и на его губах заиграла неотразимая улыбка, а нос слегка сморщился, придавая улыбке еще больше очарования, — что лучше об этом позабыть. В конце концов, у принцессы Уэльской есть оправдание: ее дочь была больна. Однако мне кажется, мы должны принять меры предосторожности, дабы подобная история не повторилась. Вы со мной согласны?
— Я уверена, что она больше не повторится. Не сомневаюсь, что все люди, причастные к этой истории, очень расстроены, ибо не смогли выполнить свой долг, который состоит в услужении Вашему Высочеству.
— Что ж, тогда все хорошо.
И принц учтиво дал ей понять, что беседа окончена. Леди Клиффорд поднялась со стула и удалилась, чувствуя, что готова костьми лечь, но не допустить, чтобы кто-нибудь еще раз вызвал недовольство принца.
***
Выздоровев, Шарлотта поехала в Богнор. Она наслаждалась свободой, и вскоре стала, как и прежде, совершенно здорова.
То были чудесные дни: она вновь пробовала булочки мистера Ричардсона, бродила по берегу, ища водоросли и разные интересные вещи, выброшенные волнами, ездила в тележке, запряженной четырьмя пони, по сельским дорогам, разговаривала с людьми.
Девочка была счастлива, однако, вернувшись в Карлтон-хаус, обнаружила, что среди ее домочадцев возникли серьезные разногласия.
Больше всего воевали доктор Нотт и миссис Адней; их взаимная неприязнь возросла настолько, что они уже с трудом могли ее скрыть.
Между ними постоянно вспыхивали ссоры, они все время друг друга критиковали. Доктор Нотт обвинял миссис Адней в том, что она дает принцессе литературу, которую той читать не следует. Миссис Адней заявляла, что доктор Нотт пытается оказать на принцессу влияние, надеясь впоследствии извлечь из этого определенную выгоду.
Эти мелкие стычки, разумеется, должны были рано или поздно перерасти в открытый конфликт, который уже не мог пройти незамеченным, и так оно и случилось. Однажды доктор Нотт, зайдя в комнату, увидел, что принцесса Шарлотта и миссис Адней вместе рассматривают карикатуры.
Шарлотту и миссис Адней постепенно объединил интерес к так называемым «картинкам». Не то чтобы Шарлотта полюбила миссис Адней — это было невозможно, — однако в разговорах, полных лукавых намеков, было какое-то неотразимое обаяние; к тому же Шарлотта не могла удержаться от любопытства при виде карикатур и газет, которые постоянно подсовывала ей миссис Адней.
В тот день миссис Адней только что вернулась с Сент-Джеймс-стрит и рассказывала Шарлотте о своем посещении лавки Гилрея.
— Раньше он находился на Олд-Бонд-стрит, а теперь переехал на Сент-Джеймс, но это даже лучше. О, Вашему Высочеству было бы интересно взглянуть на эту лавку.
На губах миссис Адней играла лукавая усмешка. Может быть, набраться храбрости и отвезти туда когда-нибудь Шарлотту? Хотя это довольно рискованно: если о поездке станет известно, она лишится места.
— Старик Гилрей сидит наверху и рисует карикатуры. Я его один раз видела. Такой тихий человечек, Ваше Высочество... седой, сероглазый, но в нем чувствуется необыкновенная живость. Впрочем, с виду никогда не догадаешься, что он рисует такие умные... и злобные карикатуры.
— Да, он несомненно умен, — согласилась Шарлотта.
— Да-да. Вот, например, взгляните.
На рисунке был изображен король: смешной и в то же время очень похожий на дедушку Шарлотты, не узнать его было невозможно. Король сидел на лавке и делал пуговицы. Они лежали рядами, а внизу была подпись: «Королевский пуговичник». На другом рисунке король изображался в гамашах, в волосах его застряла солома. Подпись гласила: «Георг-земледелец». Еще миссис Адней показала Шарлотте карикатуру на короля и королеву; королева в фартуке жарила рыбу, а король готовил оладьи. Это была насмешка над их скромным образом жизни.
— Есть и другие, еще более злобные, — сказала, похохатывая, миссис Адней. — В лавке работают мисс Хамфри и Бетти Маршалл, они просто не могут удержаться от смеха. Мы с ними прекрасно знакомы. Я ведь хорошая покупательница.
— И как это дедушка до сих пор не посадил Гилрея в тюрьму?
— О, если б он это сделал, Лондон восстал бы, толпы людей повалили бы к Сент-Джеймсскому дворцу. Люди не позволят и пальцем дотронуться до Гилрея. Лондонцы этого не допустят. Он так всех смешит... а люди обожают посмеяться. Мисс Хамфри считает его гением. Впрочем, это не удивительно, если учесть...
