чиновниками. Если её никто не остановит. А как известно по фактам истории, не у всех государственных мужей хватает на это смелости. В прочих регионах у толпы нет такой возможности, ну побузят они в своей периферии, сместив местную власть, завтра или послезавтра полиция всё равно наведёт порядок. А если не полиция, так армия. Ведь центральная власть сохранит свои полномочия и способность управлять большей частью страны.
Фактор несимметричной консолидации общества означает, что электорат меньшинства значительно более организован и активен, они охотно ходят на митинги и демонстрации, много кричат о несправедливости и коррумпированности правительства, пытаются максимально нагнетать атмосферу, тогда как их составляющие большинство оппоненты весьма пассивны, не проявляют столь же выраженной организованности и энергичности в поддержке предпочитаемых политических сил, может потому что верят в демократические принципы, в справедливость нынешних руководителей государства и удовлетворены текущим положением дел в стране, может потому что не придают значения своим электоральным противникам, зная о их существенно меньшей численности. Может в силу инертности, возникшей от долгого жития в обстановке политической стабильности. Или по какой-то ещё причине. Нередко несимметричная консолидация сочетается с территориальным расслоением политических пристрастий, когда политические симпатии электората разных регионов, в частности, столицы и периферии, резко не совпадают. И в случае «1)» и в случае «2)» власть может смениться как путём переворота, т.е. вследствие действия небольшой группы людей – высокопоставленных заговорщиков, так и посредством революции – народных волнений в столице, имеющих целью свержение текущей правящей элиты. Для революции всегда характерно наличие скрытого «дирижёра» – того, кто подготовил, профинансировал якобы стихийно поднявшиеся «на защиту свободы и демократии» народные массы, кто умело подогревает их эмоции и направляет их действия в нужное русло. Коме того, наиболее часто революции происходят непосредственно после выборов – и потому, что во время выборов дирижируемая консолидация выглядит естественной и не вызывает подозрений, и потому что при неудачных итогах выборов появляется возможность объявить их подтасованными и использовать это как основание для праведного бунта. К сожалению оба из указанных факторов позволяют приходить к власти абсолютно антидемократическим путём, когда революция есть желание меньшинства, иногда не достигающего и 20% от всего электората, просто это меньшинство либо не является таковым именно в столичном регионе, либо добивается своего за счёт высокой организованности и определённой поддержки со стороны неких влиятельных сил. Но если революция успешна, она всегда провозглашается волеизъявлением народа и победой демократии. А чтобы удержать власть или успеть нажиться на ней, нередко успешной революции сопутствуют репрессии, экспроприация собственности и приватизация госимущества. Люди быстренько делят трофей в виде доставшегося им на халяву государства. Не удивительно, что в результате стремительно накаляется обстановка в обществе. Гражданские войны частые спутники революций.
4) Государственные интересы. Необходимость в имеющихся у соседей ресурсах или территориях, борьба за рынки сбыта, желание усиления регионального влияния посредством насаждения лояльных режимов, ослабление потенциального экономического и геополитического конкурента. Как ни странно, но факт: человеческое общество, столь цивилизованное на внутригосударственном уровне, подчинённое правилам, законам, номам этики и морали, на уровне межгосударственном вдруг разом теряет всю свою цивилизованность, превращаясь в сообщество пещерных дикарей. Здесь действуют абсолютно варварские принципы взаимоотношений: кто сильнее, тот и прав, имеешь силу – имеешь и право грабить и обирать более слабых, подчинять их своей воле, принуждать прислуживать тебе. Все международные организации, призванные цивилизовать межгосударственные отношения, цивилизовать дикарей, в действительности всегда всего лишь ещё одна дубина в их руках, они просто ещё один инструмент влияния, позволяющий отстаивать свои интересы в том числе таким образом – в рамках международных учреждений, здесь никому не интересны истина и справедливость, интересно лишь как можно использовать рычаги организации в свою пользу. По циничности и лживости им нет равных. Агрессия, вторжение, геноцид, применение запрещённого оружия, пыток к заключённым и другие подобные преступления не будут признаны преступлениями и осуждены, и даже наоборот, найдут оправдание и поддержку, если совершены дружественной державой, державой-братаном, корешем. Голод и высокая смертность от него вызовут вялую невнятную реакцию – голодное государство ничем не богато, а значит не переставляет интереса. Реальной защиты от вторжения и агрессии международные инстанции не гарантируют, напротив, порой они ещё и находят себя в праве санкционировать военное вмешательство в страны с «неправильной демократией». Защиту всегда даёт лишь коалиция со сверхдержавой, что автоматически означает прислуживание её интересам. Отсюда делаем вывод: действительно независимое государство, не располагающее серьёзной военной мощью, никогда не гарантировано от вторжения извне, и даже военная мощь может не спасти его от вторжения.
5) Межгосударственная конкуренция. Военный междусобойчик сверхдержав, межгосударственных коалиций или равных по силе независимых стран, в конфликт которых никто не станет излишне рьяно вмешиваться. Первопричина тут не в государственных интересах, а скорее просто в игре мускулами, в выяснении кто сильнее, в борьбе за лидерство, за достижение доминантности на геополитической арене, стремлении устранения главного наиболее опасного конкурента. Такие войны всегда одни из самых разрушительных и жестоких.
6) Провоцирующая слабость. Откровенно слабый сосед – словно сахарная косточка, которой постоянно поводят перед носом собаки – раньше или позже, но слюна всё равно потечёт. Грех не прибрать ничейное добро к рукам, тем более, не возьмёшь ты, возьмёт кто-то ещё.
7) Могущество. Если ситуация в мире такова, что имеется всего один истинный центр силы, одна супердержава, по сравнению с которой все остальные страны мелочь, державишки, международное право окончательно превращается в пустую формальность. Слабый должен знать своё место, прислуживать и подчиняться, а коли не хочет, образумить его для сильного – технический момент, рутинное действие. В том числе, если нужно, посредством войны. Безусловно во имя мира во всём мире и торжества демократии. А уж не дай бог слабый начнёт накапливать силу и станет представлять угрозу для доминирования. Тут меры могут быть очень жестоки, включая и геноцид, и массовое истребление населения. Победителя не судят, это непреложная истина, доказанная временем, а могущественный всегда побеждает. Доходит до того, что судят по окончанию войны самих жертв агрессии, их правителей и генералитет, за надуманные деспотизм и военные преступления. Показательное наблюдение – очень часто первые лица могущественного государства заявляют об исключительности своей страны в сравнении с остальными. То, что это новый вариант фашизма, в виде превосходства не расового, а национального, мы оставим за кадром. Гораздо интереснее, что говорится такое на полном серьёзе. Те кто так говорят, верят в это. И отчасти они пожалуй правы, сила действительно делает исключительным, выводя её обладателя за границы общепринятых норм взаимоотношений. Потому что наделяет его безнаказанностью.
8) Территориальные споры. Территории –
