о том, что ты гораздо больше, чем мой палец!»
«Весь опыт был странным, не имея возможности видеть тебя».
«Наверное, то же самое, что я чувствовала, когда ты меня связывал. Я все еще хочу, чтобы ты связал меня лицом вниз, прежде чем уедешь в Швецию».
«Обязательно», — сказал я. «Помни, я предпочитаю обычные занятия любовью».
«Я тоже, но это весело время от времени».
«Правда».
Она отпустила тканевые завязки, и мы молча обнимались около десяти минут.
«На этой неделе у меня было три Д, Дженнифер».
«Как все прошло?»
«Дебби В была, ну, милой, и на следующий день я снова был с ней. У нее водяная кровать, и это было совершенно круто. На самом деле, это сделало все более захватывающим. Дебби К более или менее набросилась на меня. Она толкнула меня на диван, насадилась на меня и трахала меня так, будто от этого зависела ее жизнь! Донна была самой веселой. Она сказала, что практикует минет с помощью морковки, и ей удалось ввести меня до конца, как это делаешь ты. Она единственная, кроме тебя, кто когда-либо делал это. Она сделала мне искусный минет, проглотила, и, конечно, я поцеловал ее. Потом я облизал ее, и мы трахнулись. Ей понравилось, но я не думаю, что она попросит еще раз».
«Почему?»
«Стефани думает, что это потому, что она сильно влюблена в меня, но знает, что я с тобой, и поэтому уважает это, за исключением этого случая. Вроде того, как я сделал исключение для Мэри в тот раз».
«Какое исключение зато!»
Я усмехнулся: «Да, это так. Это был дикий день».
«Думаешь, ты сможешь заняться любовью со своей девушкой как обычно?»
«Я могу попробовать!»
Мы начали целоваться, и она медленно поглаживала мой член, доводя меня до полной эрекции. Я переместился на нее сверху и медленно вошел в нее, позволяя связи взять верх. В течение следующих двадцати минут мы занимались любовью медленно и страстно, при этом Дженнифер испытывала свою обычную серию небольших оргазмов, кульминацией которых стал наш огромный взаимный оргазм.
После этого мы обнимались несколько минут, чтобы наше дыхание пришло в норму. Когда оно пришло в норму, мы надели халаты и пошли в душ. Мы помогли друг другу вымыться и вытерлись. Мы снова надели халаты и пошли в комнату Дженнифер, чтобы одеться. Я помог ей положить чистые простыни на кровать, а потом мы спустились вниз и обнимались, пока ее мама не отвезла меня домой в 23:00.
В воскресенье Бет была у меня дома, как обычно, и мы внесли изменения, о которых просил доктор Гросси. Следующая неделя пролетела незаметно. В четверг Донна сидела со мной в автобусе и прошептала, что у нее начались месячные. Я не слишком беспокоился, но такая возможность была. В пятницу Джойс пришла на обед. Я спросил папу, могу ли я готовить для семьи. Конечно, Джефф и мама возражали, но Стефани поддержала идею. Папа сказал «ОК», потому что он ел мою стряпню и сказал, что она очень вкусная, и потому что на ужин придет моя девушка. Я решил, что это еще не конец.
Я приготовил корнуэльских кур, дикий рис и черничные кексы. Все получилось идеально. Как и было предсказано, Джефф заявил, что на вкус все было ужасно, и попросил отпустить его. Конечно, мама отпустила его. Я ничего не сказал. Я поговорю с папой позже, потому что Джойс, Стефани, папа и я — все считали, что это было фантастически вкусно. Мама ковырялась в нем и ела очень мало. Отчасти это было связано с нашими напряженными отношениями. Но я уверен, что отчасти дело было в том, что мое блюдо получилось намного лучше, чем ее.
Было достаточно тепло, чтобы мы с Джойс могли выйти на веранду. Таким образом, мы могли разделить шезлонг и обниматься, разговаривая. Я много думал и надеялся, что у нас с Джойс все получится.
«Мы можем поговорить о нас?» — спросил я.
«Конечно; разговоры — это хорошо», — сказала она.
«Во-первых, есть ли мы? Или я зря трачу время?»
«Я хочу, чтобы мы были! Правда хочу».
«Это звучит так, как будто ты не думаешь, что мы есть или можем быть».
«Скажи мне, почему ты не хочешь трахнуть мою младшую сестру?»
«Потому что это причинит тебе боль».
«Это единственная причина?» — спросила она.
«Да, это так».
«Значит, ты бы сделал это, если бы меня не было в кадре?»
«Честно? Да, наверное, сделал бы».
«Если я порву с тобой, ты сделаешь это?» — спросила Джойс.
«Нет, не сделаю, потому что это все равно причинит тебе боль».
«Все эти другие девушки тоже причиняют мне боль. Но ты все равно занимаешься с ними сексом».
«Я не понимал, как сильно это тебя ранит», — сказал я.
«Каждый раз, когда ты говоришь о новой девушке, это как кинжал в моем сердце. Я смирилась с Дженнифер. Я могу терпеть Бекки, хотя считаю ее опасной. Но все эти другие девушки? Сколько их у Стива? Дай мне честный подсчет».
«Двадцать три, включая тебя».
«Двадцать три?! Двадцать три?! Боже мой, Стив. И сколько из них были девственницами?»
«Больше половины, тринадцать, я думаю».
«И ты не видишь в этом проблемы?»
«Я никого не принуждал. Большинство из них пришли ко мне и попросили, или дали понять, что они свободны».
«Как будто это что-то меняет! Двадцать три девушки, Стив. Двадцать три!»
«Я ничего не могу с этим поделать».
«Нет, ты не можешь», — вздохнула она. «Нет, не можешь. А в будущем? Сколько еще? Тридцать? Пятьдесят? Сто?»
«Понятия не имею.»
«Я тоже. Когда это закончится? Где это заканчивается?»
Я подумал об этом. Когда это закончится? Что я искал? Почему мне было недостаточно Дженнифер или Джойс? Я не мог найти ответ на этот вопрос. Если бы я мог, тогда, может быть, я мог бы стать мужем, каким меня хотела видеть Джойс. Нет, это было неправильно. Тогда, возможно, я мог бы стать мужем, которым сам хотел бы быть. Но я понятия не имел и должен был признать это.
«Честно говоря, я не знаю», — сказал я после нескольких минут молчания.
«Если и есть МЫ в будущем, это должно прекратиться. Это должно закончиться. Как я уже думала и говорила тебе, проблема в том, что это вряд ли когда-нибудь закончится. Ты зависим, я думаю. Ты просто не можешь отказаться от этого, когда тебе это предлагают. Ну,
