У-ух, как же бесила эта завуалированная снисходительность!
А по дворцу поползли слухи о новом увлечении высокородной особы. Променяла верный арбалет на нового питомца, который непонятно какой породы, но совсем дикий, только хозяйку и признаёт. Находились даже очевидцы, слышавшие по ночам леденящий сердце вой. Страх-то какой! Впрочем, от избалованной до безобразия девушки можно ожидать любых выходок!
Но вот об этом шептали исключительно на ушко.
Ирэн разогнала из летнего домика прислугу, оставив только верную нянюшку Лемму, которой пришлось взвалить на согбенную возрастом спину заботы о наведении мало-мальского порядка хотя бы на первом этаже. Ходить на дворцовую кухню за провиантом она привыкла давно — девушка любила трапезничать в одиночестве.
— Вы представьте себе, ханни, прихожу я на кухню, а меня спрашивают, чем его кормить-то? Человек оно или зверёк какой? — сквозь смех прокудахтала нянюшка Лемма, впервые вернувшись с ужином для гостя. — Пришлось ответить, что ильмарранского орангутанга купили. И лишнего, вроде, не наговорила, и гадости никакой не подсунули. Ох, и напустили вы туману, ханни!
— А ещё что болтают? — с деланным безразличием спросила Ирэн.
Лемма перешла на торопливый шёпот, попутно выкладывая угощение из корзинки на серебряный поднос:
— Говорят, послов из Неверры давно не видать. Раньше саары эльфы частенько в библиотеке сиживали, а теперь пропали. Ханни, вы уверены, что поступаете правильно? Боюсь я за вас…
— Посмеешь отцу донести?!
— Что вы, что вы! — перепугалась Лемма. — Да я хоть слово когда сболтнула?
— Вот и молчи! — Ирэн раздражённо забрала поднос. Конечно, она поступает правильно! Геллера сотоварищи выкрутятся из любой ситуации, хоть новое посольство в пробирках вырастят: война им пока ни к чему. Но придёт время, и Одарённые без сомнений пожертвуют тысячами ради десятков.
И всё же, что, демоны побери, произошло в посольстве?
Размышляя таким образом, Ирэн миновала коридор и у искомой двери вынула из кармана заветный ключ. Не то, чтобы можно было опасаться побега, но… Но пока лучше перестраховаться. Гость чувствует себя гораздо лучше, чем пытается изобразить, так что и ей медлить не стоит.
Ох, а до чего заманчиво и вкусно звучали перешёптывания уже замужних служанок! Но самой — боязно…
Впрочем, нет. Как говорят легионеры: отставить. Отставить страх немедля!
Немного поколебавшись, Ирэн прильнула к замочной скважине: Дан разглядывал один из романов, и не важно, что вверх тормашками. Ага! Стало быть, заинтересовался увлечениями гостеприимной сури? Проникся морским духом и жаждой приключений?
Отлично.
В комнату Ирэн зашла с благожелательной улыбкой, на сей раз совершенно искренней, с достоинством водрузила поднос на тумбочку.
— Этот заморский деликатес со стола самого Кэссэря! В нём очень много витаминов, но здесь его почти не выращивают — слишком жарко и сухо. Жареное тебе пока нельзя, так что… Ты почему смеёшься?! Прекрати немедля! А то… — девушка замахнулась было, но, передумав, провела рукой по гладко уложенным волосам.
Гость, проглотив очередной смешок, невозмутимо взялся за вилку.
— Сури, я не смеюсь, я просто не в силах скрыть восторг! Благодарю вас, эту пареную репу я не забуду до конца своих дней!
— То-то же…
Полуэльф съел всё, однако ночью, когда девушка тихонько зашла его проведать, она готова была поклясться, что обращённая к ней спина вздрагивает от смеха. Ирэн, несколько обидевшись, репу больше не носила, зато перешла на клубнику со сливками. Дан стеснялся лакомиться при ней, и приходилось оставлять его в одиночестве, но по возвращении девушка обнаруживала тарелку пустой.
Итак, пусть благодарность — лишь крохотный шажок на пути к желаемому, но при выборе сторонников важно не только количество, но и качество.
Особенно, если от этого зависит будущее тех, кто верит в тебя.
ГЛАВА 4
Да, правы люди, Катарина-Дей — это город чудес! Только волшебство волшебству — рознь. Понятно, что для парней вроде Ската первым чудом Катарины стала баня, к лешему не ходи — и так ясно. Капитан Ориен Китобой восхищён Поющей Катариной, даже в ратуше побывал и с часовщиком беседовал. Налим может днями бродить по трактирам, выясняя, в котором тридцать лет назад у него чудесным образом потерялся глаз.
Но иногда гости исчезают якобы на охоте или якшаются с теми, кого раньше поминали по матушке. А юные барышни летят с катушек.
Гррр!!!
Шшш…
Разве Арвиэль Винтерфелл свяжется с магичкой по своей воле? Да никогда! Скорее — хрясь по шее!
Околдовала, ведьма!
Ну получит сегодня эта сушёная вобла с эмблемой Одарённых на плече! Скорпион, доставший с неба звезду — ха! Будет ракушки доставать со дна морского посмертно, если останется, чем… Моль шкафная! Швабра корабельная! Глиста обморочная! Поганка ложноопёночная! Мымррра!!! Эта… Эта… Нет, пожалуй, это будет лишним… Да как только руки не отсохли чужое добро хапать!
Алесса замерла на середине комнаты, обозрела снег из перьев на полу и затолкала опустевшую наволочку под матрас.
Вдох-выдох.
А теперь — собраться.
Вещевой мешок должен быть лёгким, поэтому в него летит самое необходимое: жемчуг и деньги (золото — оно и в Скадаре золото, можно чем тяжёлым обстучать, чтобы шло на вес); последний флакон магической воды (остальное извела на корабле за неимением зелий); сменное бельё на бинты (авось, пронесёт!); огниво, фляга, сухой паёк, северингская земля в узелке (весточка из дома!).
Жилет со шляпой подарить глазастой горничной — плевать, что и нас нос не налезут — и вежливо попросить её НЕМЕДЛЯ перекрасить рубашку в чёрный цвет. И плевать, что к вечеру получится! В темноте все кошки серы, ну а она будет линялой. Хоть выделится, хе-хе.
Разящий из высокого сапога не торчит, специально подбирала, чтобы и незаметно было, и удобно.
Волосы собрать в пучок и сколоть шпильками крест-накрест.
Сдуть упавшую на лоб смоляную прядку.
Готова!
Подслащённая лимонная водичка, которую можно тянуть через соломину — вот лучший способ остыть в жаркий день. Во всех смыслах жаркий. Что это она, в самом деле? Ну, заревновала, бывает. Но зачем же пороть горячку или голову напекло?
Похоже на то, а иначе соображала бы лучше.
Алесса присела на кровать и размотала бинт. "Не снимешь!" — привычно поддразнил ободок и сверкнул изумрудом в ответ на улыбку. Так значит, Тай-Линн — всего лишь боевая подруга, да, лгунишка Аэшур? Но собратьям по оружию именные клинки дарят, а не обручальные кольца!
Интересная получается история. Жених дарит невесте кольцо и быстренько линяет в чужую страну по-орочьи, не прощаясь!
Пантера вкрадчиво заурчала, сбивая с мысли.
"Ну что ещё?"
"А может, для начала признаемся себе…"
"Да-да-да! Люблю, жить не могу и никому не отдам! Попробуют отобрать — порву на лапшу!"
Алесса разъярилась вновь: ногти стали удлиняться и заостряться, превращаясь в орудие убийства белобрысых мымр. Усилием воли втянув их обратно, она выхватила из мешка сменную рубашку. Лестницу проигнорировала, попросту перемахнув через перила прямо в зал под гул, аплодисменты и грохот выроненной кем-то глиняной кружки.
На кухню влетела не девушка — гарпия!
— Сегодня на ужин отбивные будут?
— Сунна желает отбивную? — невозмутимый толстяк в белом фартуке, точивший тесаки друг о друга, перевёл взгляд на трясущиеся под столом колпаки поварят.
— Сунна желает знать, будут ли отбивные на ужин?!
— Сунна, ну какое же меню без отбивных?! — брови повара встали домиком. — На ваш выбор: баранина, свинина, телятина, индейка, спецзаказ на деликатесы делайте заранее. Но мясо ещё не готово…
— Дайте сюда молоток, уж я вам помогу с радостью и безвозмездно!
Той же ночью сторожевой пёс любовался звёздами, распластав по песку уши-лопухи и сложив передние лапы на раздутом донельзя пузе, и размышлял: "А соседка тявкала, будто мяса много не бывает… Брехунья!"
***
"Ночь окутала город муаровой шалью; чернильное небо вспыхнуло месяцем, рассыпалось алмазным крошевом звёзд. Поведя рукою, заволокла деревья сумраком, превращая городские парки в бестиарии невиданных, сказочных зверей. Дворцы и храмы, дома и улицы — всё прислушалось к дыханию её ветров. Ночь… Время волшебства и обмана, время грехов и молитв…
В белых храмах жрецы испрашивают милости у всех богов мира и, преклонив колени, смиренно ждут ответа. Добропорядочные горожане снимают с постелей тяжёлые покрывала и задувают свечи, готовясь окунуться в причудливый, непредсказуемый мир видений. Сон кэссиди исполнен умиротворения: её щеки уже коснулась длань Иллады-Судьбы, благословляя смертную подопечную.
