и каплю, но ее кровь на вкус он все же распробовал в прошлый раз.
Встав перед картой, Дарэн прикрыл глаза, вспоминая немного пряный, солоноватый, прохладный привкус Кей. Сосредоточившись, потянулся рукой к тому месту, откуда шел зов этой крови. Но, глянув на карту, решил, что ошибся. Может, капли было слишком мало?
Попробовал снова, но руку опять притянуло в совершенно невозможное место. В третий раз того же результата он ожидал с мрачной обреченностью. И уже не удивился безымянной точке на карте. Какого черта девчонка делает посреди леса в сотне километров от своего дома?
Захватив куртку, Дарэн быстро покинул участок. Свернул в первый же проулок и, шагнув в самую черную тень, позволил инстинктам провести себя к выбранной жертве. Посмотрим, что за ночную прогулку устроила девушка.
Кей казалось, что она бредет вечность. Хотя, возможно, прошло меньше часа. А может наоборот — больше десяти. Что она понимала точно — останавливаться нельзя, замерзнет. Не сказать, что сейчас ей было тепло. Холод уже давно сковал тело. Она даже не была уверена, что вообще двигается. Может быть, мозг уже тоже замерз, и ей все чудится. Но останавливаться все равно нельзя — эта мысль ярко горела в сознании.
Какой-то частью себя Кей понимала, что это конец. Такой вот глупый и совершенно нелепый. Едва избежав одной опасности, она сама загнала себя в другую. И если при первом варианте еще неизвестно, собирались ли ее убивать, то во втором… шансов у нее мало. Одна, ночью, где-то в лесу, без связи. И до понедельника о ее пропаже никто не узнает.
Как типичная городская жительница, коварства леса она себе не представляла. И решила, что идти к трассе опаснее. Ведь там еще могли разъезжать ее незадачливые преследователи. Поэтому решила подобраться поближе к дороге, чтобы видеть ее, но не выходить на обочину. Какое-то время ей это даже удавалось.
Дура. В сумерках леса трасса потерялась из виду почти незаметно. И Кей осталась в серой облетающей листвой чаще, один на один с холодом. Она не слишком боялась хищников, но и не в этом состояла главная опасность. Кей совершенно не ориентировалась на местности. Солнце уже скрылось, и даже стороны света не определишь. Хотя едва ли это бы ей помогло. Может, она бродит кругами, а спасение находится буквально в десятке шагов? Шелест деревьев заглушал другие звуки, и темнота леса подступала со всех сторон, вгоняя в отчаянье.
Кей попыталась звать на помощь. Уже осипший голос эхом разлетелся меж деревьев и быстро растворился в ответном вое ветра. Но она продолжала кричать, пока из горла не стал раздаваться тихий сип. Отзывались ей лишь лес и ветер. Все, что она могла теперь — это двигаться дальше, надеясь выйти к дороге.
Поддерживаемая этой мыслью, Кей медленно пробиралась через чащу, спотыкаясь об корни. Компания собственной шизофрении сейчас бы оказалась кстати. Но даже Макс оставил ее, как она покинула всех своих родных и друзей. Карма — дрянь.
В какой-то момент, Кей просто рухнула, уже не чувствуя ни рук, ни ног. Тело сотрясала мелкая дрожь. Все, что она смогла, это подтянуть колени к груди, надеясь сохранить хоть капли тепла. Веки ее медленно опускались под собственной тяжестью. Кажется, она все же засыпала. Или уже давно спала?
Это конец. Раз она перестала двигаться, значит, замерзнет еще быстрее. Может, Клэр увидела, что с ней произошло? Но она все равно не сможет указать точное место на карте. Интернат находится слишком далеко. Даже если Фросту разрешат воспользоваться служебным вертолетом, они не успеют ее найти.
Какая глупая смерть. Именно такую она и заслужила. Сгинуть в одиночестве и темноте. Просто потому, что ей некому помочь и не на кого положиться.
Перед глазами мелькнуло яркое пятно. Ей казалось, она уже закрыла их? Или это сон? Рыжая макушка и зеленные глаза расплывались, но были узнаваемы. И все же он остался с ней. Как и обещал. А вот она свое обещание не выполнила
— Ты сдаешься Кей? — прошелестел голос в голове. — Снова сбегаешь, теперь уже насовсем?
«Разве не этого ты хотел?» — попыталась сказать она, но губы не двигались.
Макс все равно ее понял.
— Конечно, нет, — грустно улыбнулся он ей. — Я же твой друг. Всегда им был и буду. Я хочу, чтобы ты жила и была счастлива. И наконец осознала, что твоей вины в моей смерти не было.
Если бы смогла, она бы засмеялась над этой противоречивостью. То не дает забыть, что она виновна в его гибели, то убеждает, что желает счастью. Черт возьми, она уже давно в раздрае с собственным сознанием. Какую логику она пытается найти в разговорах со своей шизофренией?
К черту это сумасшествие. Ей так хочется спать…
Стоило прикрыть глаза, как ее словно встряхнули.
— Не спи, Кей! — обеспокоенно позвал ее Макс, — Что-то приближается!
Ей казалось, что она уже не сможет заставить себя двигаться. Но эти слова по-настоящему испугали. Глаза ее тут же распахнулись.
Макс снова исчез, а вот интуиция буквально завопила об опасности. Пусть медленно и с трудом, опираясь на дерево рядом, Кей заставила себя подняться на дрожащие ноги. Уснуть и замерзнуть во сне — по крайней мере, безболезненно. А вот попасть на зуб какому-то зверю куда страшнее. Если она отключится, дар может и не спасти.
Хотя с каждым мгновением она все больше сомневалась, что рядом объявился лесной житель. Никаких подозрительных звуков она не услышала. Но в крови уже гремела ударная доза адреналина, позволяя хоть немного прийти в себя и согреться.
Рядом было… что-то. Ощущение сверлящего взгляда, и словно ледяное дыхание касается волос на затылке. Животный ужас, поднимающийся откуда-то из глубин и застывающий комком в горле. И надо взять себя в руки и обернуться. Встретить свой страх лицом к лицу, чтобы осознать его несущественность. Возможно, что там просто лисица, набредшая на ее след. Или вообще никого нет.
Сердце на мгновение замерло, чтобы тут же пуститься вскачь с утроенной силой. Нет, это не игры ее болезненного воображения. За спиной послышался тихий шорох шагов. Кей сосредоточилась, готовясь действовать по принципу «убей или умри». Раз уж адреналин позволил немного согреться, сдаваться еще рано. А ничего хорошего от шороха в глубине леса ожидать не стоит. Но сначала надо подпустить неприятеля ближе. Убежать она не сможет, а нанести хоть какой-то урон способна лишь руками.
Тело слишком замерзло, чтобы ощущать прохладу силы, но внутреннее чутье подсказало, что к удару она готова. Но шорох вдруг стих не приблизившись.
