бутылку в сумку, чтоб выбросить при первой возможности. Молча подъехали к залу Чайковского.
Валя издали увидела Аду возле огромного мордатого джипа. Заторопилась, попыталась расплатиться, блондин отказался. Валя вышла из машины, но блондин окликнул.
– Забыли взять автограф для жены? – раздражённо спросила она.
– Я разведён, – обезоруживающе улыбнулся блондин, стоя у машины и внимательно глядя Вале в глаза.
– Это обнадёживает, – неожиданно для себя сказала Валя и покраснела.
– Подумал, что вам пригодится такой оберег. – Он протянул снятый с лобового стекла Иггдрасиль.
– Фактурные пацаны тебя возят, – отметила Ада.
– Знакомый. Ну и тачка у тебя.
– Это «гроб». По-бандюковски у «Chevrolet Tahoe» погоняло «гроб». Большая и спереди крест. Раньше у меня была «крутая селёдка» – «Audi»-сотка, но теперь тушке в ней как бы тесно, – пояснила Ада. – Как тебе Дания?
– Понравилась. Хотя и многое удивило, – ответила Валя.
– Колись, Лебёдка, что тебя больше удивило: Дания, процент ЕБНа в первом туре или книжка Лебедева?
– Книжка! Пока не прочитала, не верила, что так бывает.
– Я сама читала – думала, ну и тварь же ты, пока не вспоминала, что это к выборам. А теперь надо воздуху набрать ко второму туру, снять что-то без политики. Нет идей?
– Хочу передачу про последствия сексуального насилия над женщинами. – Валя думала, что смутится, проговаривая вслух, но ничего подобного.
– Держите меня семеро! Датчане открыли Лебёдке между ног третий глаз! – завопила Ада на всю площадь Маяковского. – Чуешь теперь, что я не монстр, а как бы нормальная баба?
– Ты – монстр, потому что для тебя мужики не люди, а вибраторы.
– Вибраторы с человеческим лицом, и большинство из них запоминается только формой члена. Может, ты парникового муделя Федю Кардасова считаешь человеком? Но меня красотой не запугать, – усмехнулась Ада. – Пошли, а то они уже начали.
– Куда ты меня тащишь?
– В зал Чайковского! У нас с тобой спецоперация по охмурению спонсорши.
– В таком виде? – растерялась Валя; на ней были неприметный сарафан и старые босоножки.
– Не комплексуй, Лебёдка. Неразорвавшаяся секс-бомба хороша в любой тряпке.
– Почему это не разорвавшаяся?
– Вижу, как гниёшь на старте, но кажется, вот-вот полетишь. А у меня глаз – алмаз!
Вход в зал Чайковского им преградили две чопорные служительницы:
– Ваши билеты!
– Какие билеты? – искренне удивилась Рудольф. – Это Валентина Лебедева! По личному приглашению виолончелиста Кубинского!
– Виолончелист Кубинский умер пять лет тому назад… – сообщила одна из служительниц.
– Ещё не закончилось первое отделение, – прошелестела вторая, восхищённо созерцая Валю. – Подождите в фойе до перерыва.
Они присели в фойе на банкетку под пристальным наблюдением других служительниц, и Ада завопила в сотовый:
– Кать, ну что за пурга? Нам у входа м…вошка говорит, что Кубинский пять лет как умер! Как его содержит эта твоя Кейтсон? Цветочками на могилке?
Служительницы от этого текста уронили очки и челюсти. Раньше Валя готова была бы под землю провалиться под их взглядами, а теперь только ткнула Аду кулаком в бок:
– Не ори в храме искусства.
– Катька хороша, шлёт людей рубить бабло по такой мутной наводке, – пожаловалась Ада, сбавив тон. – Типа умер, но Кейтсон его содержит!
Первое отделение наконец закончилось, народ хлынул из зала. Мимо Вали и Ады пробежал известный телеведущий Миша Георгинов:
– Девчонки, идёте за кулисы, поздравить его?
– Покурим и придём, – пообещала некурящая Рудольф.
– Охренеть, как он сделал последнюю вещь! – с придыханием вцепился в Рудольф известный артист Коля Мяушев.
– Музыка – наше всё, – согласилась с ним Рудольф.
– Пойду за кулисы! Я должен к нему прикоснуться!
– Все идут за кулисы. Значит, не до такой степени умер. Пошли, Лебёдка. В крайнем случае попрощаемся с телом, – подняла бровь Ада.
За кулисами был шум-гам, цветы, толпящиеся журналисты и иностранная речь. Валя с Адой стали искать знакомых, но тут из толпы вынырнул молодой человек во фраке с охапкой роз и со словами:
– Редко бываю в России, но я ваш глубокий поклонник! Умоляю вас послушать второе отделение! Вы для меня – воплощённая Россия! А как вам моё первое отделение?
Валя сообразила, что перед ней изо всех сил живой и полный сил Кубинский, а Рудольф тут же вступила со своей партией:
– В вашем первом отделении такая энергетика любви, такая правда гармонии! Я – продюсер «Берёзовой рощи» Ада Рудольф. Валентина тонкая ценительница классической музыки. Сказала, обязательно пойдёт после концерта на приём к госпоже Кейтсон, чтоб лишний раз увидеться с вами!
Валя от такого вранья покраснела как рак, что выглядело прямым подтверждением слов Рудольф.
– Мне безумно приятно! Вы найдёте дом Кейтсон? Может, поедете на моей машине? – не веря своему счастью, предложил Кубинский и вручил Вале охапку роз, полученных от поклонников. – Она снимает квартиру в высотке на Котельнической. Запишите мой сотовый, вдруг заблудитесь.
– Ну ты даёшь! – покачала головой Валя, когда он отошёл.
– Это просто экстаз от факта чудесного воскрешения Кубинского из мёртвых, – подмигнула Ада и побежала искать знакомых.
Вале пришлось сперва стоять с охапкой колющихся роз, подаренных Кубинским, а потом ещё сидеть с ними на коленях во втором отделении. И только раздались первые аккорды, Ада поведала громким шёпотом:
– Всё вынюхала. Этот пианист-м…звон – сын почившего виолончелиста Кубинского. Курва Кейтсон – его спонсорша из тех западных шлюх, что у себя дома персоны нон-грата, а здесь изображают крупных птиц. Приехала с голой жопой, как политическая журналистка, дала ресурсному министру, теперь веселится на его деньги. Этот министр известный охотник за крокодилами – каждая следующая жена страшней предыдущей…
– Нельзя ли потише? – зашипела на неё дама сзади.
– Как это? – спросила Валя совсем тихо.
– Как? Сидит баклан в правительстве – возможности пилить бабки неограниченные. Тратить на виду опасно, а тут западная лиса с иностранными счетами, связями, советами. Не убогая баба, которая ему рубашки гладила и каждый рубль у плиты экономила. – Публика с интересом прислушивалась к Аде сквозь Рахманинова. – А если лиса забрюхатела, то разденет и разует. Потому что лисы владеют не только искусством высокого минета, но и информацией о западных счетах! Короче, Кейтсон как бы послала министра и взяла на содержание Кубинского!
– А сколько ей лет?
– Хрен поймешь, у неё каждая клетка десять раз прооперирована.
Валя посещала с Юлией Измайловной концерты классической музыки и научилась получать от них удовольствие. Ей нравилось, как Кубинский играет Рахманинова. Но Рудольф громко шептала:
– Ё-моё! У Чайковского хоть мелодия!
Достала из сумки глянцевый журнал и стала его с хрустом перелистывать.
Когда Кубинский доиграл второе отделение, Ада была раскалена как чайник:
– Поищем коньяку, а то у меня нервный срыв.
– Ты должна была с детства посещать такие места.
– Психоаналитик и говорит, что половина моих проблем от принудительных занятий
